войти
опубликовать

Добро пожаловать в новый Артхив! Список новых возможностей вы можете изучить здесь.

button-pro-crown
PRO аккаунты для художников
check
Продажи через магазин в Facebook и Instagram
check
Управление клиентами и продажами через CRM
check
Почтовые рассылки произведений
check
Продажа репродукций и цифровых версий
Подробнее
button-pro-crown
PRO аккаунты для художников
arrow-toparrow-down
check
Продажи через магазин в Facebook и Instagram
check
Управление клиентами и продажами через CRM
check
Почтовые рассылки произведений
check
Продажа репродукций и цифровых версий
Подробнее

Народ против Марка Ротко: 12 вопросов о художнике, которого не все согласны считать гением

Как оказалось, материал Артхива «Почему картины Марка Ротко — это искусство?» вызвал еще больше вопросов, чем дал ответов. Мы решили не оставлять этот момент без внимания и собрать наиболее часто задаваемые из них. Итак, все, что вы хотели знать о художнике Марке Ротко и даже не стеснялись спросить.
Народ против Марка Ротко: 12 вопросов о художнике, которого не все согласны считать гением

1. А он рисовать-то хоть умел? Или только красить, как заборы?

Все, кто спешат наградить Ротко уничижительным эпитетом «маляр», немного запоздали. Дело в том, что сам художник себя так называл, поскольку имел дело с холстами гигантских размеров, и его работа действительно со стороны походила на покраску стен.

Написание масштабных полотен в принципе было одной из отличительных черт деятелей абстрактного экспрессионизма, но у Ротко было свое мнение на этот счет: «Причина, по которой я пишу большие картины, заключается в том, что я хочу быть очень близким и человечным. Рисовать маленькие работы — значит ставить себя вне своего опыта, смотреть на все сквозь свои стереотипы или сужающие линзы. Если вы пишите большую картину, то вы весь в ней, и вы ей не командуете».

Возвращаясь к вопросу о навыках. Подобно другим художникам, прославившимся на поприще авангардных течений, таких как Кандинский, Малевич или Пикассо, Ротко начинал с вполне фигуративной живописи. Извольте судить сами: ему были под силу и благопристойный натюрморт
Натюрморт – живописный жанр, фокусирующийся на изображении предметного мира. Название «натюрморт» происходит от француского nature morte либо же итальянского natura morta, что переводится как «мёртвая природа». На натюрморте изображают неодушевленные предметы, композиционно расположенные в реалистическом пространстве. Читать дальше
в духе Сезанна, портрет
Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше
и пейзаж в этюдной, почти импрессионистской манере, да и автопортрет с налетом мунковского экспрессионизма.

2. У миллионеров свои причуды - пусть себе покупают Ротко. Но в приличных музеях ведь не держат его примитивную мазню?

Разумеется, картины Ротко составляют гордость коллекций крупнейших музеев мира: МоМА, Метрополитен, Музей Соломона Гуггенхайма, Тейт, Музей Тиссена-Брнемисы, Национальная галерея Австралии… В галерее Ротко в Артхиве более 300 репродукций: в колонке справа есть список музеев, в которых они хранятся, — изучайте.

Что касается примитивности, не поленимся лишний раз напомнить: Ротко писал картины так не потому, что на иное не был способен, а потому, что так решил. Впрочем, в искусстве ХХ века примитивный — скорее комплимент. Вы наверняка и сами обожаете Анри Руссо и Нико Пиросмани — примитивистов, чья неповторимая образность продиктована именно «ограниченностью» их навыков и знаний. И знаете, что попытки запереть ум и опыт в чулан и выпустить на холст первобытность, симулировать примитивизм
С термином «примитивизм» в живописи не все так просто. Во-первых, искусствоведы не всегда сходятся во мнениях, говоря о расшифровке его значения. Помимо этого, все отягощается наличием синонимов, которыми его могут обозначать. Или не синонимов вовсе – смотря какой из точек зрения придерживаться.
Читать дальше
предпринимали Михаил Ларионов, Анри Матисс, Пабло Пикассо.

Ротко тоже сознательно упрощал подход к созданию картин, пытаясь «впасть в детство». Об этом речь ниже.

3. Наш Малевич свой «Черный квадрат» еще в 1915-м написал. Не хотите же вы сказать, что между Малевичем и Ротко – большая разница?

Ничего не попишешь: черный — абсолют, к которому стремится все сущее. Это черные дыры, притяжению которых не способны сопротивляться даже кванты — частицы света. Это цвет, который получится, если смешать все краски сразу. К черному рано или поздно приходит любой искатель максимального предела или минимальной опоры в искусстве: это и маленькое черное платье Коко Шанель, и «Черный квадрат» Малевича. Но разница между последним и условными «черными квадратами» Ротко, все же есть. Как и разница в понимании сути, смысла искусства этими двумя художниками. Правда, ее не так просто уловить.

«О живописи в супрематизме не может быть и речи. Живопись давно изжита, и сам художник — предрассудок прошлого», — заявлял Малевич. А прямоугольники Ротко — как раз квинтессенция живописи. Но не спешите принимать это за «большую разницу»: мол, Ротко — это живопись в чистом виде, а Малевич — не про живопись вообще. Еще как про живопись!

Как это часто с ним бывало, Малевич путался в показаниях, а его слова расходились с делом. Проведенные к 100-летию «Черного квадрата» исследования показали, что черный цвет на полотне не так прост, как кажется. Малевич сам смешал краски, чтобы получить неоднородный, бархатистый, вовлекающий внутрь картины цвет. Это прямо слово в слово про Ротко: он и над красками сам колдовал, и о том, чтобы затащить зрителя внутрь полотна, беспокоился.

Ротко построил капеллу для своих картины (и в ней как раз поселились самые темные, почти черные его работы), а Малевич на выставке «0,10», где миру был явлен супрематизм
Супрематизм – одно из самых влиятельных направлений абстрактного искусства ХХ века. Структура мироздания в супрематизме выражается в простых геометрических формах: прямой линии, прямоугольнике, круге, квадрате на светлом фоне, знаменующем бесконечность пространства. Идеи супрематизма, отсчёт которому положил знаменитый «Черный квадрат», нашли воплощение в архитектуре, сценографии, полиграфии, промышленном дизайне. Читать дальше
, повесил «Черный квадрат» в так называемом «красном углу» — месте, предназначенном для икон. «Я преобразился в нуле форм», — бравировал Малевич. «Мне неинтересны взаимоотношения цвета и формы», — признавался Ротко.

Выходит, пока одни сходства.
  • Экспозиция картин Казимира Малевича на выставке «0,10».
  • Капелла Ротко. Фото: rothkochapel.org
Попробуйте угадать, кому из них двоих — Ротко или Малевичу — принадлежит эта цитата:

— Живопись — краска, цвет, — она заложена внутри нашего организма. Ее вспышки бывают велики и требовательны. Моя нервная система окрашена ими. Мозг мой горит от их цвета.

(Ответ: это его слова).
А разница вот в чем. По мысли Малевича, его художественные открытия должны были иметь практические последствия и были делом государственной, даже вселенской важности: он учил современников творить новое искусство, собирая их в УНОВИСе (группе Установителей Нового Искусства), и проектировал архитектоны и планиты для жителей будущего. Малевич чувствовал себя за кафедрой едва ли не уютнее, чем перед мольбертом. Он любил объяснять свою искусство и растолковывать другим, как надо творить. Манифесты, лозунги, схемы, графики, формулы, скандалы — в ход шло все.

От Ротко было почти невозможно добиться каких-либо разъяснений о сути его творчества. Не то чтобы он не хотел быть правильно понятым — он не считал нужным пускаться в объяснения. «На своей ретроспективной выставке в МОМА, проходившей в 1961 году, Марк нередко, взяв меня под руку, ходил следом за посетителями и подслушивал их разговоры, так ему хотелось узнать, что они думают, — вспоминает Ирвинг Сандлер, американский арт-критик и историк искусств. — И хотя Ротко оставался непоколебим в своем убеждении, что живопись может нести бремя глубоких философских идей, он не был уверен в том, что эти идеи доступны пониманию всех зрителей».

Малевич в минуты азарта и вдохновения мыслил себя человеком, который изменит все — и не только в живописи. Искусство Ротко — глубоко личная история, а его единственная художественная амбиция — установить с помощью своих картин контакт со зрителем, войти с ним в эмоциональный резонанс.

Будьте уверены: мрак, безнадега и отчаяние, поднимающиеся из глубин души при созерцании картин Ротко позднего периода, когда в конце 1960-х художник все глубже погружался в депрессию, — именно то, что он стремился передать. И если вы это чувствуете, значит, ему удалось достичь своей цели. А если нет — распечатайте или закажите репродукции этих полотен в размерах, близких к оригинальным, и попробуйте еще раз.

Малевич разрабатывал, изображал свои супремы, чтобы объяснить всем, как устроены живопись и вселенная. Создавая свою капеллу, Ротко хотел добиться «всего лишь» того, чтобы, глядя на его картины, человек увидел себя самого. И, да, до него такими средствами этого никто не делал.

Марк Ротко. Без названия
1964, 184.8×177.3 см
Марк Ротко. № 2
1964, 266.5×203.2 см
Марк Ротко. № 4
1964, 226.5×204.1 см
Марк Ротко. № 7
1964, 236.4×193.6 см

4. Капелла с картинами Ротко – это не святотатство?

Святотатство ли перед нами, кощунство ли, или, тем паче, «оскорбление ли чувств верующих» — это, конечно, уже не компетенция искусствоведения. Вопрос «А не святотатство ли что-либо?» в качестве обязательного условия для ответа предполагает встречный вопрос: «С чьей точки зрения?"

«Пределы дозволенного» для представителей разных религий, как мы понимаем, — разные. Начнём с того, что и в Коране, и в Торе содержится прямой запрет на изображение видимого — т. е. на фигуративную живопись: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли» (Втор. 5:8). В этом смысле изобразительное искусство — вообще вещь очень подозрительная, хотя и получила со временем в христианстве церковную легитимность. Но и тут то, что для одних свято (как иконы для православных или скульптурные изображения Христа и Девы Марии для католиков) — для других (для многих протестантов, например) — святотатство, и еще какое! Прямое нарушение второй заповеди.

Хьюстонская капелла Ротко с его 14-ю чёрными и лиловыми полотнищами, может, и покажется какому-то традиционалисту святотатством: «Вот Джотто в капелле Скровеньи изображал Христа и Страшный суд, а этот ваш Ротко — чёрные дыры какие-то, безбожник! Чёрным дырам молиться и поклоняться, что ли?!» Но вообще-то живопись, подобная живописи Ротко, как раз второй заповеди-то и не нарушает. Картины Ротко в хьюстонской капелле настраивают на молитвенное сосредоточение внимания, на медитацию. Если в храме человек ищет именно этого — он это и находит.

Да и любителям всюду искать святотатства и оскорбления своих религиозных чувств (они прямо напоминают нам типичных героев Достоевского, которым так сладко бывает обидеться) хочется напомнить слова апостола Павла: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает» (Гал.6:7).
До того, как изобрести собственный стиль и перейти к живописи цветового поля, Ротко интересовался религиозными сюжетами — и в его ранних картинах на эту тему еще можно было найти следы фигуративности.

5. Ну хорошо, а чем шедевры Ротко отличаются о того, что изображает мой пятилетний племянник?

Это сравнение не так уж и далеко от истины. Художник осознанно старался имитировать детский подход к созданию рисунка, не будучи связанным по рукам академическими догмами.

Ротко сравнивал принципы живописи модернистов с тем, как самовыражаются в процессе рисования малыши, и находил, что начинать работу над картиной необходимо с цвета. Подобно тому, как ребенок, сидя перед чистым листом бумаги, не делает первоначальный набросок, а сначала выбирает краску, которая в этот момент ему больше всего приглянулась.

Ближе к концу жизни, когда он все больше уходил в себя и все меньше радовался посетителям в студии, где жил, Ротко неизменно возвращался в приподнятое расположение духа при появлении в ней его маленькой дочери Кейт. Ее непосредственное детское восприятие картин было для художника едва ли не важнее, чем оценка авторитетных критиков.

Подозреваем, вас больше интересует, почему за рисунки вашего племянника не платят миллионы долларов на аукционах и не дерутся кураторы ведущих художественных галерей мира. Во-первых, они их еще не видели, не так ли? Кто знает, возможно, у вас действительно подрастает будущий Джексон Поллок.

Во-вторых, нужно все-таки учитывать фактор времени и новизны: одно дело — появление живописи цветового поля Барнетта Ньюмана и Ротко в середине прошлого века, совсем другое — «мазня» в стиле Виллема де Кунинга в наше время. Вашему племяннику придется серьезно поднапрячься, чтобы кого-то удивить абстракционистским произволом сегодня. Все уже изобрели до нас.
Хотя Ротко не был христианином, в живописи он исповедовал евангельский принцип «будьте как дети».

6. Да это кто вообще сказал, что Ротко – художник, да еще и большой?!

Вообще, на этот счет существует официальное постановление суда. Да-да, беспрецедентный случай: американский суд действительно признал Марка Ротко великим художником. Это произошло в результате многолетнего разбирательства по делу галереи Marlborough Fine Art, представители которого, воспользовавшись наивностью художника в финансовых вопросах, практически за бесценок выкупили у Ротко несколько сотен его картин.

Прикинув блестящие инвестиционные перспективы наследия Ротко, галерея «Мальборо» в сговоре с Бернардом Райсом — его близким товарищем, которому доверял художник, — склонила Марка к подписанию мошеннического контракта. Так, заплатив 12 тысяч долларов за картину, герцог Мальборо и его партнер Ллойд буквально на следующее утро могли продать ее за 200 тысяч. Помимо этого, фонд получал права на распоряжение художественной собственностью Ротко и после его смерти.

Дети художника Кристофер и Кейт подали в суд на нечистоплотных дельцов, чтобы вернуть наследие отца. Целых четыре страницы окончательного вердикта по делу Ротко отведены значению его творчества в истории живописи. «Все эксперты, выступившие в суде, укрепили меня во мнении, что Ротко был великим мастером», — сказал как отрезал судья Мидоник.

Согласно приговору суда, стоимость картин, указанная в договоре с галереей «Мальборо», не соответствовала их действительной художественной ценности. Поэтому контракт был аннулирован, а детям Ротко вернули более 600 его картин. Многие из них Кейт и Кристофер подарили музеям и галереям по всему миру.
Куратор Музея современного искусства в Нью-Йорке Вильям Рубин отмечал: «Ротко так сталкивает два оттенка красного цвета, что при одном взгляде на картину у вас начинают стучать зубы».

7. А кто ввел на него моду и откуда вообще такие немыслимые цены на Ротко?

В начале 1950-х журнал Fortune назвал картины Ротко выгодным инвестиционным вложением, что не могло не сказаться на стоимости его работ. Но это вызвало и зависть со стороны коллег по цеху — Барнетта Ньюмана и Клиффорда Стила — которые стали поговаривать, что он «продался». Последний вообще написал Ротко, чтобы он вернул ему картины, которые Клиффорд подарил Марку годами ранее.

Художника повергали в отчаяние радикальные перемены в отношении к нему бывших друзей. Это было вдвойне обидно, если учесть, что резкое повышение спроса на картины Ротко автоматически повлекло за собой поднятие цен на работы всех художников из его окружения. В мгновение ока все захотели обзавестись полотнами стремительно вошедших в моду абстракционистов.

В 1954 году состоялась сольная выставка Ротко в Чикагском институте искусств. Там судьба свела художника с известным коллекционером и арт-дилером Сидни Джанисом, который представлял интересы Джексона Поллока, Франца Клайна и оказал немалое влияние на популяризацию абстрактного экспрессионизма в целом.

Их отношения стали выгодными для обеих сторон. Слава и финансовое благополучие Ротко росли в геометрической прогрессии, а его полотна стали мишенью для именитых коллекционеров, включая династию Рокфеллеров.

В январе 1961 года художник занимал почетное место рядом с Джозефом Кеннеди на балу по случаю инаугурации его младшего брата. В том же году в Нью-Йоркском Музее современного искусства состоялась ретроспективная выставка картин Марка Ротко, с большим энтузиазмом встреченная как арт-критиками, так и коллекционерами произведений современного искусства. Все это в совокупности оказывало существенное влияние на рост цен.
Картина Марка Ротко «No 1 (Королевский красный и синий)» продана с аукциона «Сотбис» за 75,1 миллиона долларов в ноябре 2012 года. Картина «Оранжевое, красное, желтое» в 2012 году была продана за 86,8 миллионов долларов и стала на тот момент самым дорогим произведением современного искусства. Картина «No 6 (Фиолетовый, зеленый, красный)» на частных торгах в 2014-м ушла за 140 миллионов евро, покупателем называют Дмитрия Рыболовлева.

8. Послушайте, но у большинства его картин даже названий нет! Это ли не свидетельство того, что в них и смысла днем с огнем не сыщешь?

Начнем с того, что существованию наименований многих признанных шедевров больших художников мы обязаны стараниям историков живописи и искусствоведов. Они были вынуждены как-то обозначать упоминаемые картины в научных изысканиях и каталогах, поскольку художники прошлого не всегда утруждали себя сочинением имен для своих работ. К примеру, до нас не дошло ни одного авторского названия произведений Иеронима Босха.

Что касается Марка Ротко, его отказ от придания смысла своим картинам путем придумывания глубокомысленных имен был сознательным. Он преследовал цель никоим образом не наталкивать зрителя на соображения об их содержании. Художник хотел, чтобы публика постигала суть произведений без его вмешательства или каких-либо намеков.

Это довольно распространенная у абстракционистов стратегия, а не мошеннический ход Ротко, не попытка напустить туману. Кандинский говорил по этому поводу: «Было бы лучше, видимо, если бы вместо „темно-зеленый“ я писал, например, „космические силы“, или вместо „несколько кругов“ — „круги в бесконечности“! Мои названия производят впечатление, что мои картины — это что-то незначительное и скучное. Но слишком претенциозные названия претят мне. Вообще, я считаю названия необходимым злом, поскольку они так же, как и предмет, всегда ограничивают, вместо того чтобы расширять».
«Простое выражение сложной мысли» — такую формулировку придумал для своих картин сам Ротко.
По этой же причине Ротко не стал публиковать свой трактат «Реальность художника», написанный им в начале 1940-х (он был издан лишь в начале 2000-х). Его сын Кристофер так объяснял мотивы отца в отказе теоретического обоснования своих работ: «Полагаю, он опасался, что если будет прокладывать зрителям путь к ответам или создавать иллюзию толкований его произведений, то они никогда не придут к полноценному пониманию, а, возможно, и вовсе не озадачатся необходимыми вопросами. Осознавая этот риск, он был осторожен в обсуждении своей работы, часто обнаруживая, что чем больше он говорил, тем больше возникало недопонимания».

Грубо говоря, Ротко не хотел разжевывать смыслы и вкладывать их публике в рот, как заботливая мамаша своим желторотым птенцам. Однако он был склонен не только к бесконечной рефлексии, экзистенциальным терзаниям и сомнениям, но и самоиронии. «Возможно, ты прав, Дженсен, говоря, что основными моими темами являются комедия, восторг и возвышенность духа, а разговоры о трагедии и отчаянии я лишь использую как прикрытие», — реагировал Ротко на критические замечания своего товарища и коллеги-абстракциониста Альфреда Дженсена.

9. Но хоть что-то нам известно о том, из чего исходил Ротко при написании картины?

Да, и этим мы обязаны в статье Элейн де Кунинг в ежегоднике Art News Annual, в которой ее угораздило сравнить Ротко с Францем Клайном и причислить его к деятелям «спонтанной живописи действия». Художник не выдержал и поспешил объясниться на публичном выступлении в Институте Пратта.

Если вкратце, Ротко открещивался от того, что его картины являются актом самовыражения, как в случае с Клайном. Он же стремился передавать внутреннее состояние личности при помощи семи составляющих, которые применял в строгой дозировке.

Итак, записывайте художественный рецепт от шефа Ротко:

1. Ясно выраженная идея смерти — указание на конечность жизненного пути. Трагическое искусство, романтическое — да любое другое — имеют дело с осознанием смерти.
2. Чувственность… сладострастная близость с тем, что тебя окружает.
3. Напряжение. Либо конфликт, либо сдерживаемое желание.
4. Ирония — современный ингредиент: самоуничижение и проверка, позволяющие мгновенно переключиться на что-нибудь другое.
5. Остроумие и игра… для человеческой составляющей.
6. Мимолетность и случайность.
7. Надежда. 10% - чтобы позволить сделать концепцию трагизма чуть более выносимой.

Таков был Ротко: в нем уживались неординарное чувство юмора, выдающее эрудированного интеллектуала, и предельная серьезность, с которой он не готов был поступиться ни миллиметром своих убеждений. Сколько бы ему ни пытались приписывать поиски в сфере формальных границ возможного в рамках художественного акта, он упорно стоял на своем: «Я скорее соглашусь придать камню антропоморфические черты, чем дегуманизировать хотя бы намек на сознание».
Насколько это было возможным, художник сопротивлялся давать разъяснения своих работ. «Молчание наиболее достоверно» — говорил он, опасаясь, что слова лишь парализуют работу ума и воображения зрителя.

10. А он вообще в своем уме, этот Ротко?

Учитывая, что художник самовольно поставил точку в своей судьбе, вскрыв себе вены, видимо, определенные душевные проблемы все же были в наличии. Как, собственно, и у половины представителей абстрактного экспрессионизма. В результате анализа медицинских карт ведущих авангардистов Нью-Йорка выяснилось, что добрая половина из них мучилась от депрессий или биполярного расстройства.

Но существуют также и другие исследования, посвященные выявлению взаимосвязи между творческим даром и склонностью к душевным заболеваниям. Их результаты неутешительны для творцов, ибо часто эти явления шагают рука об руку. Нужно сказать, некоторые из художников интуитивно ощущали эту зависимость задолго до официальных научных выводов.

Например, Мунк продолжительное время избегал избавления от душевных мук: «Это часть моей личности и моего искусства. Они неотделимы от меня, исцеление разрушит мой дар. Уж лучше я буду страдать». Но когда приступы стали совсем уж невыносимыми, он все-таки сдался на попечение психиатрам. И что вы думаете? Картины, написанные им после этого, настолько отличались от всего созданного ранее, до лечения, что один коллекционер даже заподозрил подлог. Ему показалось, что эти работы принадлежат кисти другого автора, а не гениального Мунка.

Есть еще один любопытный нюанс. Существует множество факторов, влияющих на конечную стоимость картин при продаже на аукционах. Так вот, по словам Филипа Хука, автора книги «Завтрак у Сотбис», информация о телесных недугах, от которых страдал художник при их написании, может снизить спрос на полотна. Чего нельзя сказать о заболеваниях психических: такие диагнозы лишь прибавляют очков автору в глазах покупателей. Видимо, они тоже считают, что гениальность и безумие бывают неразделимы.

11. И что в вашем Ротко такого уникального? Почему никакой другой художник так не может?

Никакой другой художник так не может, потому что он — не Ротко. Что в нем уникального? — Он сам. Картины Ротко — не только холст и краски. Это его биография, его трагедии, его искания, пот и кровь, чувства и чувствительность, сомнения, терзания и боль — много боли.

Согласно закону сохранения энергии ничего не исчезает без следа. Энергия и харизма Ротко навеки запечатаны в полотнах, и глядя на них или выкладывая семизначные суммы, зрители желают прикоснуться к самому творцу, обладать творением именно его рук.

Оценка творчества на определенном этапе неизбежно перерастает в оценивание личности создателя. Ротко — интеллектуал такого уровня, что его семантические изыски — настоящий вызов для переводчика. Легче пересказать цитату художника своими словами, чем адекватно передать всю глубину, образность его мышления и наслоения смыслов.

Речь — отражение сознания; подобным отражением являются и картины. Сложные для восприятия, противоречивые, вызывающие такую палитру мнений и эмоций, что Ротко, будь он жив, только удовлетворенно потирал бы руки.
Как и музыка, живопись обладает нематериальными свойствами. Подобно музыке, она способна сиюминутно изменить настроение, заставить расплакаться или улыбнуться. «Говорить о музыке — все равно что танцевать об архитектуре», — сказал кто-то из великих. Пытаться донести ценность и уникальность того или иного художника — телодвижения приблизительно такого же формата.

Кого-то трогает прогрессивный металл, а кому-то бальзамом на душу ложится симфония Шнитке. И если вас не воодушевляет живопись Ротко — еще не значит, что у вас «нет слуха». Может, просто не ваше. Но люди, которые слышат его ноты — не притворяются и не имитируют понимание «высоколобого» искусства. Они всего лишь настроены на другую частоту, созвучную его переживаниям.

Для тех, кто не слышит, тоже еще не все потеряно. Даже при слабом музыкальном слухе со временем его можно развить. А невозможность просто различать фальшивые ноты при определенных условиях может превратиться в способность улавливать погрешность в четверть тона.
Рекомендуемые художники

12. Но как же все-таки полюбить Ротко и перестать беспокоиться?

Полюбить — никак. Формула «сердцу не прикажешь» работает даже с Ротко. А перестать беспокоиться можно.

Нам понадобится анекдот.

Один из героев сериала «Друзья» ляпнул что-то нецензурное, а другой в ужасе воскликнул: «Но ты же этим самым ртом будешь целовать своих детей!» Похоже, у тех, кто агрессивно не принимает Ротко, та же проблема. Они в ужасе от того, что применительно к Ротко используются слова картина, живопись, искусство — те же самые, которыми мы говорим о Вермеере и Рембрандте!

Придумайте другие слова. Переведите эти на эсперанто. Обманите себя как-нибудь, чтобы дать шанс себе и Ротко на контакт.

Отключите снобизм, включите любопытство. Многие люди говорят, что испытали у произведений Ротко необычные ощущения, притом без употребления запрещенных веществ, легально и без побочных эффектов. Неужели не интересно?

Чтобы приблизиться к Ротко, попытаться понять его живопись, не нужно ничего делать специально — даже читать наши тексты. Она рассчитана на интуитивное восприятие. Но чтобы захотеть отправиться в Хьюстон, Нью-Йорк, Лондон или Тель-Авив к подлинникам Ротко или хотя бы найти хорошие репродукции, нужно подготовиться: почитать пару книг, разобраться, как искусство докатилось от Вермеера до абстракционизма, почему картина — это не только воспроизведение реальности. Знания нужны только для того, перестать повторять застарелые шуточки об абстракционизме и сделать шаг навстречу Ротко. Все остальное он сделает сам.


Читайте также: Марк Ротко как наследник Рембрандта, Моне, Матисса и других великих

Заглавная иллюстрация: Марк Ротко. № 10.
Авторы: Наталья Азаренко, Анна Вчерашняя, Наталья Кандаурова