Черный супрематический квадрат

«Черный квадрат» Малевича – самое известное произведение русского авангарда. Как, впрочем, и за его пределами - это одна из самых знаменитых, противоречивых, скандальных и обсуждаемых работ в истории изобразительного искусства. Наверное, ни одно другое полотно не вызывало столько трактовок, споров и эмоций, не порождало столько теорий и заблуждений.

Поэт Андрей Белый вспоминал, как известный философ и публицист Михаил Гершензон однажды привел его смотреть картины Малевича:

«Михаил Осипович, поставив меня перед двумя квадратами супрематиста Малевича (черным и красным), заклокотал, заплевал; и - серьезнейше выпалил голосом лекционным, суровым:
- История живописи и все эти Врубели перед такими квадратами - нуль!
Он стоял перед квадратами, точно молясь им; и я стоял: ну да, - два квадрата; он мне объяснял тогда: глядя на эти квадраты (черный и красный), переживает он падение старого мира:
- Вы посмотрите-ка: рушится все».

Такое с квадратами Малевича (особенно с черным) происходило всегда. В то время как одни видели в них бессмысленную позу, голый эпатаж, дилетантскую мазню, другие замирали, словно на краю у зияющей бездны.

Первый и самый известный «Черный квадрат» был написан Малевичем в 1915 году для футуристической выставки «0, 10» (есть еще три версии - 1, 2, 3). Впрочем, идея зрела в нем давно. Работая над оформлением футуристической оперы Михаила Матюшина и Алексея Крученых «Победа над солнцем», Малевич поместил черный квадрат на задник: рукотворное черное солнце взошло над авангардной сценой уже в 1913-м.

«Квадрат», как и все, что с ним связано, окутано мистическим туманом. Существует множество версий, объясняющих, как он был написан, под чьим влиянием пребывал Малевич, что хотел сказать миру своим дивным произведением.

По словам самого Малевича, создавая квадрат 1915-го, он пережил экстатический опыт. За окном то и дело сверкали молнии. «Мчались миллионы полос. Тупилось зрение и осязать не могло лучами места, – писал художник. – Я перестал видеть. Глаз потух в новых проблесках». Впрочем, Малевич был не только большим художником, но и прирожденным пиарщиком: он не скупился на интригующие детали, чтобы сообщить «Черному квадрату» ореол загадочности.

Незадолго до выставки к Малевичу зашел ее организатор – художник Иван Пуни - и увидел супрематические работы, которые Казимир Северинович хотел до открытия сохранить в тайне. Чтобы застолбить за собой авторство целого направления, Малевич в срочном порядке опубликовал брошюру «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм».

«Черный квадрат» - манифест супрематизма и самопровозглашенный эталон пресловутой «новой искренности» - был не случайно повешен Малевичем в красном углу. Он стал главной (вернее сказать, единственной) сенсацией выставки «0, 10», рассорил Казимира Севериновича с большинством коллег, сделал его одновременно мессией и парией, разделил реальность на «до» и «после».

Можно бесконечно спорить о художественной ценности «Черного квадрата», о роли, которую он сыграл в истории искусства – непримиримые дискуссии на эту тему не утихают по сей день. Впрочем, некоторые заслуги «Квадрата» очевидны. «Черный квадрат» открыл миру Малевича-философа, Малевича-теоретика, Малевича-педагога. «Черный квадрат» стал своеобразным ледоколом, прорубившим путь супрематизму. Есть в их числе и еще одна.

Обезоруживающе простой и завораживающе сложный, вызывающе бессмысленный и неожиданно многозначительный, он рассказывает зрителю не столько о Малевиче или супрематических доктринах, сколько о нем самом. Наверное, ни одному другому произведению в истории человечества не удавалось столь убедительно доказать, что красота (ненависть, страх, сопереживание, брезгливость) – в глазах смотрящего. Глубина бездны не связана с ее формой, цветом и текущей рыночной ценой. В первую очередь она зависит от того, кто в нее заглядывает.

Автор: Андрей Зимоглядов