Яблоки - знаковый объект в творчестве Сезанна. И дружба Поля Сезанна и Эмиля Золя началась именно с яблок — будущий писатель в благодарность за заступничество подарил будущему художнику целую их корзину.
«Он, Золя, совершенно ничем не интересовался. Он мечтал. Он был абсолютно необщителен, этакий меланхоличный бедняк. Знаете, того типа, который ребята обычно ненавидят. Без всяких на то оснований они его травили. И с этого началась наша дружба. Вся школа, большие ребята и малыши, устроили мне как-то взбучку за то, что я не участвовал в их остракизме. Я плевал на них — подошел и поговорил с ним как обычно. Славный товарищ. Не следующий день он принес мне корзину яблок. Вот они откуда, яблоки Сезанна!»

Известность и славу Коровину принесли декорации для спектаклей, которые ставил Савва Мамонтов («Фауст», «Аида»...). А вот какую историю рассказал сценограф и художник Александр Головин.
Коровинские декорации были огромными, и, работая над ними, художник очень уставал и как-то уснул прямо в мастерской, посреди декораций. Во сне он нечаянно опрокинул ногой горшок с белой краской, которая перепачкала холсты. А пока Коровин спал, плотники уже отнесли декорации в театр. Художник бегом отправился туда - спрятавшись за кресло, ждал, что же скажет придирчивый и строгий Мамонтов. Поднялся занавес, и все в восхищении ахнули — так красивы были украшавшие декорацию белые цветы. Мамонтов кинулся жать Коровину руку, поздравлять с необыкновенным творческим успехом. «Да уж, цветы мне и вправду удались», — невозмутимо произнёс Коровин, видевший эти белые пятна впервые.

Ренуар, став знаменитым и богатым, по 10 лет носил один костюм, не давал чаевых официантам, но щедро одаривал обманутых нотариусами и прочих несчастных, которые ежедневно просили у него денег для больного ребенка, умирающей тетушки и невинно осужденного мужа. Родные оберегали художника от наглых просителей-фантазеров, поэтому чаще всего «несчастные» подстерегали его по пути из дома в мастерскую. Но и для этих случаев мадам Ренуар придумала схему защиты: натурщица, завидев просителя, бежала в мастерскую и полностью раздевалась, быстро принимая живописную позу. Только опасение, что натурщица простудится, могло заставить Ренуара поскорее выпроводить визитера и топить вовсю камин, который для себя одного он никогда не разжигал.

В церковном хоре мальчиков 13-летний Огюст чувствовал себя на своем месте: большие органные трубы скрывали его от глаз молящихся, зато он видел и чувствовал всех. К утренней мессе приходили грузчики, торговки, рабочие... «Именно тут, в эти холодные зимние утра, я понял Рембрандта», — вспоминал Ренуар позже. У него был красивый баритон, нотная грамота и сложные пассажи давались все лучше. Регентом хора и церковным органистом был тогда Шарль Гуно, еще молодой и неизвестный (опера «Фауст» появится только через 10 лет). Регент был уверен: у Ренуара есть все шансы стать известным оперным певцом. Он дает мальчику частные уроки и уговаривает родителей выбрать для сына музыкальное образование

С началом франко-прусской войны Мэри Кассат пришлось покинуть Париж и вернуться в Америку. Однако американцы картины Кассат не покупали. Две ее работы сгорели во время Великого чикагского пожара 1871 года… Художница впала в депрессию и отложила кисти. Спасение пришло неожиданно — в лице архиепископа Питтсбурга. Он заказал Мэри копии полотен Корреджо, находящихся в Парме, и в 1871 году Кассат поехала в Италию. Там она узнала, что на выставке Парижского салона 1872 года купили ее картину «Две девушки, бросающие цветы во время карнавала». О талантливой художнице заговорили…