Почему картины такие дорогие? Зачем идти в музей, если есть интернет? Почему некоторые картины такие странные? Дети не стесняются задавать вопросы, если чего-то не понимают. А мы постарались ответить на них честно, просто и без лишних умных терминов, понятий и дат. Это было нелегко.
Зачем вообще нужна живопись, если уже давно есть фотография?
Если представить себе всю историю живописи от самых первых рисунков на стенах пещер и до современных абстрактных работ, на реалистичные (правильнее даже, натуралистичные) изображения выпадет совсем крошечная доля всего объема созданных художниками картин. До появления фотографии художника, конечно, иногда использовали как мастера, который может сохранить облик любимой бабули для потомков или запечатлеть золотые кудри малыша, пока тот не вырос и не облысел.Но главная цель искусства — не повторить окружающий мир, а создать новый мир, связанный и не связанный с реальным. Странно даже допускать, что музыкальное произведение должно имитировать звуки пения птиц или шум железнодорожного вокзала. Не должна и живопись быть копией реальности.
Картина Поля Сезанна «Игроки в карты» была продана в 2011 году за 250 миллионов долларов и в течение 7 лет оставалась самой дорогой живописной работой, когда-либо выставленной на продажу за последние полтора века
Почему карины так дорого стоят (это не квартира, не машина, не айфон)?
Картины оценивают по очень многим критериям. Цена зависит не только от известности имени художника, но и от того, к какому периоду его жизни относится работа, в каких историях и приключениях (да-да!) она успела побывать, какое значение она имела в то время, когда была написана, как она повлияла на историю искусства.Большинство картин в музеях по-настоящему бесценны. Трудно представить ценник в любой валюте под «Джокондой» Леонардо или под «Свободой, ведущей народ» Делакруа. Их не продают и не покупают, потому что это картины-символы, картины-маяки. Например, никому же в голову не придет продавать Статую свободы или Эйфелеву башню, просто посчитав цену за материалы, использованные для их изголовления. И не только потому, что они огромные — просто это такие сооружения, без которых страны сразу обеднеют, померкнут, лишатся особенных, мгновенно узнаваемых символов.
Но те картины, которые оценить все-таки можно, обладают особой ценностью. Это, конечно, выгодное вложение денег. Потому что спустя 10, а тем более 50 лет, та же картина может стоить уже в 10 раз дороже. Это точно не айфон, который устареет уже через 2 года. Но не всегда коллекционер заботится только о прибыли. Очень часто он завещает после своей смерти картины музеям, университету, где сам учился, благотворительным организациям. Прежде всего ценность картины — историческая, эстетическая, наконец, имиджевая. Человек, покупающий великую картину за десятки миллионов, становится объектом обсуждения, приобетает особую репутацию. Но и берет на себя огромную ответственность: теперь ему придется обеспечить картине подходящий уход, правильно разместить в своем доме, чтобы она не погибла от ярких солнечных лучей или от влажности.
Железная дорога
1873, 93×114 см
Почему одни художники стали великими, а про других забыли?
Великий художник — как великий изобретатель или первооткрыватель: после его открытия трудно продолжать жить по-старому. Он меняет мир и меняет взгляд человека и даже всего человечества на этот мир. Можно упрямо пользоваться печатной машинкой и раз в месяц менять в ней ленту, но скоро лента исчезнет из продажи, потому что все давно набирают тексты на компьютере. Можно не признавать открытие Нового Света, но скоро оттуда привезу картошку, табак и чудесное лекарство от малярии — и придется просто жить по-новому. Или умирать от малярии.Люди не любят внезапных перемен. Чтобы принять их, нужно время. Поэтому редко великого художника-новатора признавали великим сразу же. Например, когда один из великих реформаторов искусства Эдуар Мане начал писать сцены из обычной жизни, а не популярные в то время сюжеты с Венерами, амурами и другими безликими, поднадоевшими богами, его картины не хотели принимать на выставки, считали вульгарными. А когда картины оказывались все же на выставках, зрители буквально на них плевали и пытались продырявить.
Но даже в то время у Мане были поклонники, которые понимали важность революции, которую он устроил в живописи. Это были другие художники, писатели, поэты, журналисты. Многие последовали за его идеями — и живопись окончательно изменилась. Через каких-то 30 лет уже смешно было всерьез писать Венеру, лежащую на облаке.
Паркетчики
1875, 102×146 см
Вообще-то быть великим художником обидно - при жизни тебе платят не много, а когда умираешь, твои картины продают за миллионы?
Это заблуждение. Если художник не погибал трагически в юном возрасте, то чаще всего дожидался признания еще при жизни. Он не становился миллионером, конечно, но бывал гораздо богаче какого-нибудь известного врача или нотариуса. Конечно, некоторых художников не понимали до конца их жизни. Винсент Ван Гог и Альфред Сислей умерли нищими, но не прекращали писать и верили в то, что делали. Они не обладали обаянием и настойчивостью Моне или остроумием и светскими манерами Дега. Возможно, и в этом причина.Бывало и такое, что о признанном художнике забывали лет на 100, а то и все 300, а потом вдруг его живопись становилась очень актуальна, созвучна настроениям и вкусам нового времени — и арт-критики, историки искусства, зрители уже не понимали, как обходились без него все это время. Так, например, почти на сто лет забыли о Яне Вермеере, а сейчас трудно найти человека, который не видел «Девушку с жемчужной сережкой». Или импрессиониста Гюстава Кайботта почти сто лет называли просто меценатом и коллекционером, забывая, что он сам был важным художником. Сейчас же ни один разговор об импрессионизме не обходится без его «Паркетчиков» или «Париж. Дождливый день».
В любом случае важность художника оценивается со временем. Потому что только при смене эпох, вкусов, моды, технологий, скорости и образа жизни можно понять, отвечал ли художник только на требования своего времени или смог создать картины, способные вызвать восхищение у зрителей, живущих уже совсем по-другому. И каждый художник, который выбирал такой способ заработка, прекрасно знал об этом законе. Некоторые художники сами были коллекционерами и покупали за большие деньги картины своих великих предшественников. Эдгар Дега, например, очень расстраивался, когда цены на его картины поднимались. Он боялся, что если его работы стоят так дорого, то он не сможет купить картины любимых Делакруа или Энгра — ведь они тогда станут еще дороже.
В музее Метрополитен, Нью-Йорк. Фото: Ryan Brenizer, www.flickr.com/photos/carpeicthus/
Зачем ходить в музей, если можно посмотреть все картины в интернете?
Интернет — очень полезная штука для того, кто хочет узнать об искусстве побольше. Часто это единственный способ увидеть картину: ведь каждая существует только в одном экземпляре и находится в конкретном музее конкретного города. Не всем удается добраться до Нью-Йорка, чтобы побывать в знаменитом музее современного искусства, или до Парижа, чтобы попасть в Лувр. А в интернете все просто — смотри и наслаждайся.Но мы же никогда не согласимся посмотреть фотки того же Нью-Йорка или Парижа в интернете вместо того, чтобы прогуляться по настоящему городу. Так же и с живописью. Поэтому в туристические маршруты люди так часто включают известные музеи.
Человека, который видел картину в интернете, при встрече с картиной вживую чаще всего поражает размер. Мониторы у нас всех практически одинаковые. У вас какой? 20×30? 30×40 сантиметров? И вдруг оказывается, что «Тайная вечеря» Леонардо — это такая огромная фреска 4 с половиной на почти 9 метров. А «Пасхальный понедельник» Виллема де Кунинга — полотно размером почти 2 на 2 метра — и каждый мазок, каждый всплеск цвета действует в таком формате оглушительно. А вот страшноватый при близком разглядывании «Автопортрет на границе между Мексикой и Соединенными Штатами» Фриды Кало оказывается совсем крошечным на музейной стене — и от этого почти сказочным в своей резной раме. Чуть больше листа офисной бумаги.
Ну и цвет еще, конечно. В живописи цвет — это язык. При помощи цвета художник создает настроение, а часто и смысл. А репродукции в интернете очень часто грешат неверной передачей цветов. Вам бы вряд ли хотелось читать хорошую книгу в ужасном переводе или смотреть фильм онлайн при постоянно подвисающем интернете.
Дети в Художественном музее Сан-Франциско. Фото: snapzu.com
А можно ли быть хорошим человеком и при этом вообще не интересоваться искусством?
Запросто. Можно быть замечательным физиком или прекрасным программистом, востребованным поваром или отличным спортсменом — и при этом совершенно не интересоваться искусством. Это не страшно и не стыдно. Изобразительные искусства (так же, как музыка или литература) — это прежде всего удовольствие. И невозможно заставить человека испытывать удовольствие насильно, убедить, научить или заставить.Иногда увлечение искусством начинается с какого-то маленького впечатления, которое кому-то другому может показаться даже смешным. Главное — оставлять искусству шанс. Ни в коем случае не говорить и не думать: это точно не для меня, я этого никогда не пойму. Можно подниматься в метро на эскалаторе — и увидеть красивую концертную афишу. А потом потратить пару часов, пытаясь найти картину, которую использовали для ее оформления. Можно случайно прочитать увлекательную историю жизни художника — и срочно захотеть увидеть его картины.
У крепостной стены. "Пусть войдут"
1871, 95×160.5 см
Зачем в музеях гиды? Если просто смотреть на картину и ничего не знать о ней и художнике, она меньше понравится?
Гид совсем не обязателен, да и встретиться с действительно интересным рассказчиком, который не убаюкает своей экскурсией, по-настоящему сложно. Но если повезет, вы точно начнете относиться к искусству по-другому. Например, просто смотреть на военные картины Василия Верещагина — одно дело, а смотреть и узнавать, что он сам участвовал в сражениях, получил орден за героизм, потерял брата на поле боя и всю жизнь ненавидел войну — совсем другое.В современных музеях очень часто устраивают тематические выставки, которые придумывает особый специалист — куратор. Он подбирает картины, размещает их в залах и даже выпускает к выставке каталог с нужной информацией, чтобы помочь посетителю понять что-то о времени, стране, художнике. Так гораздо интересней. Посетитель сам решает, когда заглянуть в каталог, если не терпится узнать побольше, а когда достаточно просто смотреть на картину — и все понятно без дополнительных объяснений.
Студия с гипсовой головой
1925, 98×131 см
Есть странные картины. Почему люди договорились считать их великими?
Картина может показаться странной, если не до конца понимаешь, что на ней происходит. Это как взрослый фильм о непонятных событиях на японском языке, который ты вдруг начал смотреть с середины. Но если через пару лет ты найдешь его в переводе и начнешь смотреть сначала, окажется, что фильм не такой уж и странный. Это не значит, что он тебе сразу понравится, просто теперь ты можешь уверенно сказать: я посмотрел его полностью, все понял, но ничего особенного не почувствовал. Бывает.Чаще всего зрители называют странными произведения современного искусства — такие, в которых нет узнаваемых фигур, которые иногда напоминают детские каракули или те, в которых изображение разложено на геометрические фигуры. Говорят, что ничего не понятно. Но даже если на картине очень правдоподобно переданы фигуры людей, животных и вполне определенно узнается пейзаж , это не значит, что картина проста и понятна. И что ее смысл легко вычислить, просто разобрав изображенную сцену. Чтобы понять картины, написанные 400−500 лет назад (очень реалистично написанные, между прочим), приходится изучить мифы, прочитать Библию, узнать о принятых в то время символах и аллегориях, об исторических событиях. Или воспользоваться подсказками гида в музее и статьями Артхива.
И, наконец, что касается всеобщей договоренности считать что-то великим или нет. Вот как люди договорились считать великим Эдисона, человека, который изобрел систему электрического освещения? Кстати, многие художники конца XIX — начала XX века не признавали электрического освещения и отказывались искусственно освещать свои мастерские. Вам может нравиться или не нравиться кубистическая живопись Пабло Пикассо, как многим не нравился электрический свет, но приходится признать, что люди начали смотреть на мир иначе после появления кубизма. Даже мультфильмы стали другими. Впоне возможно, что не было бы никакого Лего и Майнкрафта без кубизма. Серьезно.
Иллюстрация выше: кадр из мультфильма «Рассеянный Джованни»
Зачем рисовать некрасивое? Кому захочется на такое смотреть?
Не только художник, но и любой человек — сложное существо со своим взглядом на мир. Он бывает в отчаяньи, может чувствовать себя одиноким, растерянным. Да и мир вокруг художника мог быть очень разным в то время, когда создавалась картина. Шла война или умер его друг, несправедливость, подлость, трусость вокруг. Были целые поколения художников, которые испытывали огромную тревогу от происходящего (накануне Первой мировой войны в Европе или во время Великой Депрессии в США) — и просто не могли писать красивые цветы или нарядных женщин.А потом спустя сто лет кто-то на другом конце мира сможет смотреть на беспокойные картины этих художников — и переживать то же самое. Иногда зал с десятком картин, написанных в нелегкое предвоенное время, даст почувствовать гораздо больше, чем толстая книга по истории.
Леда и лебедь
1962, 190.5×200 см
Если я нарисую каляку, ее выставят в музее?
Скорее всего, нет. Даже если это будет не каляка, а вполне приличный натюрморт или пейзаж , написанный на уроке в художественной школе.Было, кстати, целое объединение художников, которые в начале ХХ века призывали обратить внимание на детские рисунки и даже включали некоторые из них в журнал «Синий всадник», который издавали. Еще они восхищались примитивным искусством народов Африки и Океании, работами сумасшедших. Это было необходимо, чтобы люди перестали так сильно доверять техническому мастерству художника, его умению правильно наносить краски — и научились видеть важную мысль, чувство, переживание, выразительность даже в нескольких полосках краски или в плоском, лишенном объема и перспективы изображении.
Художник, который на каком-то этапе жизни начинает писать простые, «детские», работы, конечно, умеет писать так, чтобы было похоже. Все эти тонкие кружева, которые как настоящие, морские волны, которые вот-вот выплеснутся из пространства картины под ноги зрителю. Но он сознательно отказывается это делать — и выбирает способ изображения, который скорее всего вызовет возмущение, противодействие, непонимание, насмешки. И он точно знает, зачем это делает. Это отличает работу художника от рисунка ребенка, который просто не научился еще рисовать по-другому.
