Наемный пастух

«Наемный пастух» - это художественное понимание Уильяма Ханта евангельской притчи о добром пастыре и наемном рабочем. Привычная, на первый взгляд, пасторальная сцена обретает глубокий смысл при внимательном прочтении каждой детали, изображенной на холсте.

«Наемный Пастух»: сельская идиллия или христианская аллегория 

В центре композиции — молодые пастух и пастушка, отдыхающие на сочной траве около пшеничного поля. Оба они не обращают внимание на вторгшихся в пшеницу и портящих фермерский урожай овец, которым явно там не место. Позади, слева от героев, в беспорядке разбредаются овцы. Несколько ожиревших баранов безвольно лежат, очевидно переев зерен. Хант любил природу и знал особенности фермерского дела. Через приземленные бытовые детали автор обращает внимание на более глубокие и значимые вещи. Первое ощущение пасторальной любовной сцены исчезает, и зритель вынужден искать менее привлекательный, но более важный смысл картины.

"Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах". (Ин. 10:11-13) Но наемник Ханта не бежит, не бросает овец на волка, он сам — волк, который губит овец, отдаваясь похоти и лени. Крестьянская одежда, фляга на поясе, сильные мускулистые руки и курчавые волосы говорят о первобытных инстинктах и грубости персонажа.

Как овцы проникают в запретную для них территорию, так и пастух совершает беззаконие, бесцеремонно и нахально приблизясь к молодой женщине. Перекинув руку через ее шею, он показывает ей мертвого мотылька — символ легкости и беспечности. Поза женщины демонстрирует ее соучастие, она слегка откинулась и завела руку ближе к юноше. Однако, лицо пастушки, яркое и румяное, демонстрирует откровенную усмешку в адрес ухажера. Одета пастушка в красное длинное и широкое платье, которое прикрывает ее полностью, кроме голых ступней, почти опущенных в заросший ручей. Поверх надета просторная белая рубашка, а ярко-рыжие волосы перетянуты желтой косынкой. На коленях девушки сидит ягненок, покрытый красной шалью — символ жертвенности и невинности. Около него — откушенное зеленое яблоко и несколько яблок разбросанных на траве — явный намек на грехопадение.

Яркие летние краски, слишком смелые для живописи середины XIX века, создают впечатление сочности, первозданности, почти физически передают ощущение знойного августовского дня. Каждая деталь сельской местности, цветы, трава, фрукты и даже шерсть овец прописаны с небывалой тщательностью и натуралистично, следуя основному правилу прерафаэлитов — быть максимально близкими к природе и естественной красоте.

Хант писал картину «Наемный пастух» летом 1851 года, тогда же, когда и Милле творил свою «Офелию». Молодые художники отправились вниз по реке Хогсмилл, чтобы найти подходящее место для пленера. Хант искал луга, а Милле — прибрежный пейзаж. Хант написал пейзаж полностью на природе, работая по одиннадцать часов в сутки с июня по октябрь. В своей переписке он подробно описывает все сложности, сопровождавшие их живописный путь: бесконечные мухи, жара, жажда, и два гуся, регулярно портящие композицию. Прогуливаясь, единомышленники часто общались с местными жителями. Так одна из девушек — Эмма Уоткинс согласилась быть моделью для картины Ханта. Получив разрешение матери, она отправилась с художником в Лондон, где он писал ее в своей мастерской. Кто позировал для мужской фигуры — неизвестно, но исследователи предполагают, что это был профессиональный натурщик.

«Наемный Пастух» Уильяма Ханта: реакция викторианского общества

Когда картина впервые выставлялась в Королевской академии художеств, она была сопровождена цитатой из «Короля Лира»:

Не спи, пастух, гони мечту,
Твои стада во ржи.
Рожок свой приложи ко рту,
И путь им покажи.

Несмотря на прямой нравоучительный посыл и практически евангельскую иллюстрацию на холсте, общество приняло картину крайне неблагоприятно. Людей раздражали красные, воспаленные страстью лица героев повествования, в их фигурах видели откровенный сексуальный посыл в самом низменном его виде. Критики сравнивали эту картину с «Офелией» Милле, поражаясь ее фарфоровой аристократичности и столь резкому неприятному контрасту.

Именно в этот момент выходит спасительная статья Джона Рескина, восхваляющая новые веяния в искусстве, отразившиеся в мировоззрении прерафаэлитов. Это дает обществу понимание значимости работ Ханта.

Забавно, что некоторые рецензенты восприняли картину, как «антиалкогольный» призыв, объясняя раскрасневшиеся разморенные лица мужчины и женщины переизбытком пива и сидра. К слову, алкоголь был одной из основных социальных проблем того времени.

Другие критики отмечали в «Наемном пастухе» негативную оценку католической церкви, якобы обманом привлекавшую англиканскую паству.
И тем не менее, даже среди современных исследователей, свободных в своих суждениях, есть те, кто игнорирует христианский смысл картины, объясняя ее стремлением художника приучить своих зрителей к трудолюбию.

Сам же Хант в своей переписке вскользь упоминал, что он имел имел своей целью не только растолковать притчу Христа, но и показать современным проповедникам, что нужно заниматься своей паствой, а не вдаваться в пустые богословские споры.

Картину приобрела галерея искусств в Манчестере в 1852 году за 300 фунтов стерлингов.