Леда и Лебедь

Превосходный рисунок «Леда и Лебедь», сделанный Теодором Жерико во время короткого пребывания в Италии (1816-1817), –  один из редких образцов обращения к эротике в его творчестве (есть еще такой). Это может показаться парадоксальным: художник, сутью творчества которого было запечатлеть тело (неважно, человека или лошади), в котором трепещут все нервы и до предела напряжены все мускулы, – этот художник практически не оставил картин любовной тематики. Чисто эротическая тема, столь важная для французского искусства в предыдущем столетии, оставляла Жерико глубоко равнодушным.

К эротике он обратится в Италии. Можно объяснить этот интерес мощным воздействием итальянского искусства, да и просто горячим южным воздухом, пронизанным любовным томлением. Но, взявшись за известный мифологический сюжет, Жерико отказывается трактовать его как любовную историю. Попробуем понять – почему.

Дочь этолийского царя Леда родила яйцо, из которого появится Елена, прекраснейшая из женщин. По другой версии, из яйца произошли близнецы Кастор и Полидевк. Это случилось после того, как Ледой овладел бог Зевс, принявший облик лебедя. По сути, «Леда и Лебедь» Жерико – это набросок. Один из эскизов, которые художник, с его временами нечеловеческой трудоспособностью, производил десятками, если не сотнями. Кстати, именно в стремительной порывистости эскиза зачастую наиболее ярко проявляется индивидуальность мастера. Однако законченность и нетривиальная трактовка сюжета выводят «Леду и Лебедя» за рамки простого эскиза.

В период пребывания в Италии Жерико на время охладевает к традиционной масляной технике и начинает экспериментировать, не ограничивая себя в материалах. Для «Леды и Лебедя» он использует сразу несколько техник. Их каталожное описание выглядит следующим образом: «черный карандаш, коричневая тушь, голубая акварель, белая гуашь».

«Леда и Лебедь» уже появлялись во французской живописи до Жерико. Сюжет, например, неоднократно использовал мастер рококо Франсуа Буше, трактуя его то в безобидно-пасторальном духе, а то и в почти порнографическом. Ни то, ни другое не могло привлечь Жерико. Его ориентиром для творческого диалога стал Микеланджело. Сохранились воспоминания о посещении Теодором Жерико Сикстинской капеллы. Рассказывают, он вышел оттуда, весь дрожа. Потрясение было настолько сильным, что спровоцировало горячку. Для Жерико Микеланджело надолго стал властителем дум, а гравюра с его несохранившейся картины «Леда и Лебедь», вполне вероятно, могла послужить источником для рисунка. Французскому художнику была глубоко сродни мощная телесная пластика Микеланджело, однако сама трактовка сюжета отличается не просто существенно – кардинально.

Огромный лебедь с рисунка Жерико, агрессивно изогнув шею и растопырив крылья, нависает над бёдрами распростёртой Леды. Растения на заднем плане охвачены дыханием бури. Мы будто слышит завывание ветра и зловещее шипение лебедя, которого женщина пытается оттолкнуть. Жерико подчеркивает, как напряжены её мышцы в готовности к поединку – причем едва ли любовному. И если «Леда и Лебедь» Микеланджело, с зажатой между ног Леды птицей и их сближенными в поцелуе головами, говорит о непреодолимом сладострастии, то «Леда и Лебедь» Жерико буквально вопиет о насилии и сопротивлении.

Автор: Анна Вчерашняя