Айвазовский и другие. Кем вдохновлялся главный русский маринист

Максим Воробьев

Первый, кого стоит упомянуть, — Максим Воробьев, преподаватель Айвазовского в Императорской Академии художеств. Воробьев не только обучал техническим приемам, он старался передать своим ученикам любовь к природе и вдохновленность ею, выработать у них тонкую восприимчивость, позволяющую чувствовать состояние природы. Воробьев помог Айвазовскому определиться с призванием, подтвердив, что никто лучше его не пишет воду.

Малые голландцы

Во время учебы в Академии Айвазовский копировал в Императорском Эрмитаже старых мастеров, причем весьма успешно. Ему прочили очередь из заказов — хороший копировальщик всегда будет востребован. Но освоив это дело, Айвазовский его забросил. Он видел себя вовсе не мастером создания копий. Более того, позже он будет говорить, что даже природу пытаться копировать бессмысленно: «Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры». Однако влияние на Айвазовского старых мастеров, в частности, голландцев XVII века, считающихся основоположниками жанра марины, несомненно.

Клод Лоррен

Клод Лоррен, самый великий художник по версии весьма компетентного в этом вопросе Уильяма Тёрнера, вдохновлял и Ивана Айвазовского во время его обучения в Императорской Академии художеств. Лоррен гораздо раньше Айвазовского и Тёрнера работал над тем, чтобы солнечный свет с холста лился на зрителя, и достиг в этом значительных успехов.

Филипп Таннер

Французского мариниста Таннера в связке с Айвазовским вспоминают отнюдь не добрым словом (подробности — в первой истории здесь). Однако нельзя сказать, что период ученичества у Таннера прошел даром. Оставив в стороне светские скандалы-интриги-расследования, признаем, что Айвазовский взял у француза, что смог, а тот, вероятно, дал ученику то, что было в его силах. Таннер на тот момент считался сильнейшим из находящихся в России маринистов.

Карл Брюллов

Ивану Айвазовскому исполнилось 16 лет, когда в Петербург прибыло эпическое полотно Карла Брюллова «Последний день Помпеи». День за днем юный ученик Академии приходил в выставочный зал, рассматривал картину с разных сторон и под разными углами. Он был представлен Брюллову как один из самый талантливых на тот момент студентов, вхож в дом мэтра. Официально Брюллов не был учителем Айвазовского, но всегда помогал и поддерживал молодого художника и порекомендовал Нестору Кукольнику отметить в своей статье особые успехи господина Айвазовского. Ссылка на одобрительный отзыв «великого Карла» много значила в то время. После Брюллов ходатайствовал о сокращении срока обучения Айвазовского и отправке его для совершенствования навыков «в поле», которое в случае Айвазовского, конечно же, было морем. Влияние Брюллова, в первую очередь, выразилось в усвоенном Айвазовским от негласного своего учителя эпическом размахе, романтическом пафосе, эмоциональном накале, любви к морской стихии и ярким образам. Речь чаще всего не о цитировании и прямых отсылках, а скорее о настроении, грандиозности, красочности, эпичности (впрочем, и собственная «Гибель Помпеи» у Айвазовского имеется).

Сильвестр Щедрин

Айвазовский жалел, что не успел поучиться у Сильвестра Щедрина. Он чувствовал, что Щедрин был бы ему очень близок. Оказавшись в Италии, он специально поехал в Сорренто, чтобы пройтись тропами, по которым ходил Щедрин, увидеть места, где он прожил свои последние годы, посетить его могилу. Айвазовский хотел следовать заветам Щедрина, но хватило этой решимости ненадолго — его собственный путь был иным. Однако влияние Щедрина в некоторых работах отчетливо заметно. Они написаны с натуры (в основном сохранились эскизы и рисунки), сдержанность красок и спокойное настроение напоминают о благородных пейзажах Щедрина.

Уильям Тёрнер

Тёрнер и Айвазовский встретились в Италии. Тёрнеру было 66, Айвазовскому — 24. Британский маринист — уже прославленный художник, Айвазовский — выпускник петербургской Академии (подробнее — в материале «Айвазовский за границей«). Похвалы Тёрнера вдохновили молодого мариниста. Есть легенда, что Айвазовский покупал у Тёрнера краски. Вряд ли дело в красках, но заставить солнце и море сиять, а свет — литься с холста, буквально окатывая завороженного зрителя, Айвазовский тоже умел.