До 19 сентября в Музее русского импрессионизма проходит выставка «Импрессионизм в авангарде». На выставке представлены более 60 созданных в начале ХХ века импрессионистических работ русских художников-авангардистов: Малевича, Ларионова, Гончаровой и не только. Рассказываем, почему «Импрессионизм
в авангарде» — это интересно, и на какие работы стоит обратить внимание.
За годы существования музея мы привыкли к термину «русский импрессионизм», но что такое «импрессионизм
в авангарде»? С работами французских художников-импрессионистов русские живописцы познакомились относительно поздно, в начале ХХ века. В это время коллекционеры, например, Иван Морозов и Сергей Щукин, привозили в Москву картины современных французских мастеров. Среди них были и постимпрессиониты Сезанн, Ван Гог и Матисс, влияние которых также заметно в представленных на выставке картинах. Коллекция Морозова была закрыта для посетителей, но Щукин с радостью пускал в свой особняк молодых художников, для которых его собрание стало азбукой новейшего западного искусства.
Через увлечение импрессионизмом прошли все художники, которые позднее стали звездами русского авангарда — для них это был своего рода трамплин, подбросивший их от классической живописи к смелым решениям, о которых сами импрессионисты даже не мечтали. Написанные в импрессионистическом духе картины будущих авангардистов представлены на первом этаже выставки.
Через увлечение импрессионизмом прошли все художники, которые позднее стали звездами русского авангарда — для них это был своего рода трамплин, подбросивший их от классической живописи к смелым решениям, о которых сами импрессионисты даже не мечтали. Написанные в импрессионистическом духе картины будущих авангардистов представлены на первом этаже выставки.
Женщина на скамейке
1930-е
, 61.6×85.7 см
Одним из самых экстравагантных мастеров авангарда был Михаил Ларионов. Вместе с Петром Кончаловским и Ильей Машковым он основал объединение «Бубновый валет» — название вызывало ассоциации с карточными играми и шулерством и показывало, что художники далеки от академического искусства и готовы эпатировать публику.
Картина «Женщина на скамье» кажется консервативной по сравнению со зрелыми работами Ларионова. Художник берет за основу излюбленный импрессионистами сюжет: дама с зонтиком на бульваре. Но для Ларионова это было бы слишком скучно, и он переносит буржуазную сценку в декорации русской глубинки: бульвар превращается в немощеную улочку с лысоватыми деревьями, на заднем плане — кривой заборчик и неказистые деревянные дома. Если сюжет Ларионов позаимствовал у импрессионистов, то живописная техника здесь более грубая: мазок широкий и ломаный, женская фигура очерчена темно-синим контуром. Позднее художник будет писать все более просто и грубо, используя все более «примитивную» технику.
Картина «Женщина на скамье» кажется консервативной по сравнению со зрелыми работами Ларионова. Художник берет за основу излюбленный импрессионистами сюжет: дама с зонтиком на бульваре. Но для Ларионова это было бы слишком скучно, и он переносит буржуазную сценку в декорации русской глубинки: бульвар превращается в немощеную улочку с лысоватыми деревьями, на заднем плане — кривой заборчик и неказистые деревянные дома. Если сюжет Ларионов позаимствовал у импрессионистов, то живописная техника здесь более грубая: мазок широкий и ломаный, женская фигура очерчена темно-синим контуром. Позднее художник будет писать все более просто и грубо, используя все более «примитивную» технику.
Прогулка
1908, 67×94 см
На картине «Прогулка» Ларионова тоже изображен типично импрессионистический сюжет. Для русского искусства того времени такая композиция была новаторской: в центре полотна — грубо прописанное дерево, а главные персонажи сдвинуты в угол, причем лицо девушки наполовину обрезано. Эта нестандартная композиция позволила бывшим владельцам картины разрезать холст на две половины, и до недавнего времени «Прогулка» существовала в виде двух отдельных картин. Уезжая из России в 1915 году, Ларионов отдал свои работы на хранение близкому другу Льву Жегину, у которого коллекционер Валерий Дудаков купил левую часть полотна с изображением влюбленных. Вторую половину холста Дудаков обнаружил на зарубежном аукционе почти тридцатью годами позднее: он купил картину, отдал обе части на реставрацию, и спустя десятилетия полотно снова выставляется целиком.
Ночь, Тирасполь
1906
Многие французские художники конца XIX — начала ХХ века уезжали из Парижа в поисках более дешевой жизни и экзотичных сюжетов, и русские авангардисты тоже искали вдохновение за пределами Москвы и Петербурга. Михаила Ларионова всегда привлекала провинциальная, народная культура, и, чтобы исследовать ее, он отправился в Тирасполь. В картине «Ночь. Тирасполь» заметно влияние учителя Ларионова Константина Коровина: Коровин любил писать ночные сцены, исследовал эффекты искусственного освещения. Ларионов работает в грубой, примитивной технике, выписывает жирными мазками расходящиеся от фонаря лучи света. Позже Ларионов создаст направление «лучизм», и его работы будут целиком состоять из перекрещенных красно-оранжевых мазков-лучей.
Сирень
1906
В особняке Щукина молодые художники видели не только работы импрессионистов. На Художники объединения «Бубновый валет» особенно восхищались искусством Анри Матисса, который жертвовал объемом и детальной проработкой изображенных предметов ради освобождения чистого цвета.
Матисс писал яркими цветовыми пятнами, разграничивая цвета жирным контуром — так же пишет картину «Сирень» жена Михаила Ларионова Наталья Гончарова. У французского мастера художница позаимствовала и сюжет: Матисс часто изображал цветы и коллекционировал ткани с ярким рисунком.
Эпоха авангарда стала переломной для русских женщин-художниц. Прежде художницы, например Зинаида Серебрякова, существовали лишь в рамках объединений, теперь женщинам организуют персональные выставки: в 1913 году Гончарова представила публике более 750 своих работ. Женщин-художниц становится все больше, в 1930-х годах переводчик Бенедикт Лившиц назвал их «амазонками авангарда», и это прозвище закрепилось в истории искусства.
Матисс писал яркими цветовыми пятнами, разграничивая цвета жирным контуром — так же пишет картину «Сирень» жена Михаила Ларионова Наталья Гончарова. У французского мастера художница позаимствовала и сюжет: Матисс часто изображал цветы и коллекционировал ткани с ярким рисунком.
Эпоха авангарда стала переломной для русских женщин-художниц. Прежде художницы, например Зинаида Серебрякова, существовали лишь в рамках объединений, теперь женщинам организуют персональные выставки: в 1913 году Гончарова представила публике более 750 своих работ. Женщин-художниц становится все больше, в 1930-х годах переводчик Бенедикт Лившиц назвал их «амазонками авангарда», и это прозвище закрепилось в истории искусства.
Цветы на окне
1910, 101.7×68.4 см
Среди «амазонок» была Ольга Розанова, в будущем — сподвижница Казимира Малевича. «Цветы на окне», как и «Сирень» Гончаровой, написаны под влиянием Матисса: жирный контур предметов, яркие цветовые пятна практически без светотеневой проработки и открытое окно — излюбленный сюжет французского фовиста. Увлечение чистым цветом Розанова перенесет и на беспредметную живопись: она выйдет за пределы супрематизма Малевича и придет к цветописи на десятилетия раньше западных абстрактных художников.
Гора
1905
Будущий экспрессионист Алексей Явленский был больше увлечен другими мастерами постимпрессионизма — Сезанном и Ван Гогом. С современным европейским искусством Явленский познакомился в Германии, во время учебы в студии Антона Ажбе.
Дорога
1905
На выставке представлены две работы художника, «Дорога» и «Гора», что для Москвы — редкость: в России всего восемь его картин, все они хранятся в Омском музее изобразительных искусств. Вслед за Ван Гогом, Явленский пишет крупными цветными мазками, не пытаясь передать реальный колорит. Позднее художник будет все дальше отходить от натуры и придет к экспрессионизму.
В 1932 году все художественные объединения СССР были слиты в Союз художников. Постепенно укреплялась концепция соцреализма, и вскоре выставлять авангардную живопись на публике стало невозможно. В 1930—1940-е годы живописцы, оставшиеся в России, искали компромисс с вездесущим реализмом вернулись к технике французских художников конца XIX века. Это явление кураторы окрестили «возвратным импрессионизмом» и посвятили ему второй этаж выставки.
В 1932 году все художественные объединения СССР были слиты в Союз художников. Постепенно укреплялась концепция соцреализма, и вскоре выставлять авангардную живопись на публике стало невозможно. В 1930—1940-е годы живописцы, оставшиеся в России, искали компромисс с вездесущим реализмом вернулись к технике французских художников конца XIX века. Это явление кураторы окрестили «возвратным импрессионизмом» и посвятили ему второй этаж выставки.
Илья Машков, наряду с Михаилом Ларионовым и Петром Кончаловским, был основателем общества «Бубновый валет». В 1910-х годах он эпатировал публику яркими картинами, написанными в примитивной манере и вдохновленными красками Матисса и наивными мотивами русского народного искусства. С приходом советской власти живопись Машкова оказалась за рамками новой идеологии, и художник был вынужден искать новый художественный язык. Морской берег и купальщицы «Пляжа в Гурзуфе» — типично импрессионистический сюжет, художник даже выбирает высокую точку обзора, которую часто использовали с пейзажах французские мастера.
На выставке, в названии которой фигурирует слово «импрессионизм», меньше всего ожидаешь встретить работы Казимира Малевича. Однако создатель супрематизма уважительно относился к этому течению: все его студенты в Витебском училище и ГИнХуКе в принудительном порядке изучали важнейшие, по мнению Малевича, живописные стили: реализм , импрессионизм , сезаннизм, кубизм и футуризм.
С появлением соцреализма Малевич оказался не у дел. Его работы даже оказались на издевательской выставке «Искусство эпохи империализма», несмотря на все усилия, которые художник приложил к созданию нового искусства для молодого советского государства.
На выставке, в названии которой фигурирует слово «импрессионизм», меньше всего ожидаешь встретить работы Казимира Малевича. Однако создатель супрематизма уважительно относился к этому течению: все его студенты в Витебском училище и ГИнХуКе в принудительном порядке изучали важнейшие, по мнению Малевича, живописные стили: реализм , импрессионизм , сезаннизм, кубизм и футуризм.
С появлением соцреализма Малевич оказался не у дел. Его работы даже оказались на издевательской выставке «Искусство эпохи империализма», несмотря на все усилия, которые художник приложил к созданию нового искусства для молодого советского государства.
Автопортрет
1934, 55×45 см
Автопортрет
Малевича написан за год до смерти художника. Пытаясь найти новый художественный язык в изменившемся мире, он вернулся к фигуративной живописи. В этой работе от импрессионизма художник заимствует лишь широкий мазок, при этом композиция, освещение, постановка фигуры взяты из портретного искусства старых мастеров — так автопортрет
написал бы Веласкес или Рембрандт. Это, конечно, не случайно: Казимир Малевич никогда не сомневался, что по значимости для истории искусства не уступает великим художникам прошлого, и таким портретом он ставит себя в один ряд с ними.
«Малевич всю жизнь отстаивал стройную идею о том, что супрематизм
явился очевидным продолжением идей и принципов импрессионизма, и свой личный художнический путь отсчитывал от первых импрессионистских этюдов, сделанных в Курске в начале 1900-х. Для персональной выставки, посвященной 30-летию творчества, десятка небольших этюдов, сохранившихся с той поры, было маловато. Тогда Казимир Северинович создает сложные, колористически насыщенные и технически совершенные картины в подтверждение своей теории — и подписывает их то 1903, то 1904, то 1910 годом. „Они слишком хороши, чтоб быть настоящими“, — засомневались искусствоведы лет 40 спустя…» — публикация в Артхиве Малевич и импрессионизм: как все было.
В отличие от Малевича, Роберт Фальк не метался между абстрактной и фигуративной живописью: на протяжении всего творчества этот художник был верен манере Сезанна. Именно его портрет
висит над скамьей, на которой отдыхает Раиса Идельсон, вторая жена Фалька. Картина написана в 1929 году, когда художник жил и работал в Париже, где никто не запрещал ему работать в манере, отличной от соцреализма. Живопись Фалька более плотная, телесная, чем у импрессионистов; как и Сезанн, он превращает самые простые предметы — белую простыню, серую стену — в сложные живописные плоскости, наполненные десятками оттенков.
Весна в деревне
1947, 89.8×120.5 см
Бывшие авангардисты обращаются к импрессионизму и после Великой Отечественной войны. «Весна в деревне» Надежды Удальцовой 1947 года — одна из самых поздних работ на выставке. Это большой парадный натюрморт
, который тут же отвлекает зрителей от Малевича, Машкова и других «обитателей» зала — сложно поверить, что такая роскошная картина была написана «в стол». Сороковые годы — время господства соцреализма: на волне патриотических настроений советское государство болезненно воспринимало отсылки к европейскому искусству, и такую работу ни за что не показали бы публике.
Представленные на выставке виды парков, натюрморты с цветами, женские портреты, такие спокойные и традиционные в сравнении с авангардным искусством, казались советским чиновникам идеологически неправильными: чему научится советский человек, глядя на нагромождения цветных пятен? Авторы этих картин были забыты до 1970-х годов, когда русский авангард стали понемногу реабилитировать. Сегодня работы Малевича, Машкова, Гончаровой, Ларионова признаны шедеврами мирового искусства, их выставляют крупнейшие музеи, но об импрессионизме в творчестве этих художников говорят редко, отдавая предпочтение их авангардным работам. И зря, ведь в начале ХХ века именно импрессионизм помог будущим авангардистам вырваться за рамки классического искусства, а после революции он стал единственно возможным компромиссом между радикальным авангардом и регламентированным соцреализмом.
Представленные на выставке виды парков, натюрморты с цветами, женские портреты, такие спокойные и традиционные в сравнении с авангардным искусством, казались советским чиновникам идеологически неправильными: чему научится советский человек, глядя на нагромождения цветных пятен? Авторы этих картин были забыты до 1970-х годов, когда русский авангард стали понемногу реабилитировать. Сегодня работы Малевича, Машкова, Гончаровой, Ларионова признаны шедеврами мирового искусства, их выставляют крупнейшие музеи, но об импрессионизме в творчестве этих художников говорят редко, отдавая предпочтение их авангардным работам. И зря, ведь в начале ХХ века именно импрессионизм помог будущим авангардистам вырваться за рамки классического искусства, а после революции он стал единственно возможным компромиссом между радикальным авангардом и регламентированным соцреализмом.
И, хотя на первый взгляд геометрия супрематистов не имеет ничего общего с туманными картинами парижских бульваров, связь авангарда и импрессионизма не слабела на протяжении полувека, и история этого «романа» показана на выставке в Музее русского импрессионизма от начала до конца.
Автор: Елизавета Боровикова
Автор: Елизавета Боровикова
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме
Главная иллюстрация: Александр Богомазов. Портрет Ванды (частное собрание)
Главная иллюстрация: Александр Богомазов. Портрет Ванды (частное собрание)
