войти
опубликовать
Комментарии
1
О работе
Вид искусства: Живопись
Сюжет и объекты: Пейзаж
Стиль: Реализм
Техника: Масло
Материалы: Холст
Дата создания: 1890
Размер: 87×108 см
Работа в подборках: 143 подборки

Описание картины «Тихая обитель»

Тридцатилетнему Исааку Левитану его «Тихая обитель» снискала громкую славу. Именно после неё о Левитане заговорили не просто как о состоявшемся художнике – как о мэтре и выразителе национального духа.

Тихий благостный вечер опускается на реку и перелесок, скрывающий в своей зелени небольшой скит. Краски прозрачны и чисты – можно даже на минуту ошибочно решить, что перед нами ранее утро. Через речку тянутся шаткие деревянные мостки. Кажется, перейдёшь по ним, очутишься под сенью древнего монастыря – и все напасти и печали, всё грешное и суетное останется далеко позади. В тревожные десятилетия безвеременья «Тихая обитель» воспринималась как редкий символ «русской благодати».

Артхив собрал документы и интересные факты об одной из знаменитейших картин Левитана.

«Свежий воздух» против «тулупов и смазанных сапог»


«Казалось, точно сняли ставни с окон, раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого воздуха хлынула в спертое выставочное зало, где так гадко пахло от чрезмерного количества тулупов и смазанных сапог...» Это экспрессивное высказывание принадлежит Александру Бенуа и описывает его впечатление от появления «Тихой обители» на XIX Передвижной выставке (1891).

Чтобы узнать, какие же работы произвели на Бенуа столь тягостное впечатление (а если серьёзно – оценить контекст, в котором впервые явилась публике «Тихая обитель»), мы заглянули в каталог XIX выставки ТПХВ и, действительно, там в изобилии обнаружились и тулупы, и «смазанные сапоги». Например, в один год с «Тихой обителью» выставлялись жанры Василия Максимова «После обедни» и «У своей полосы», картина «Журавли летят» друга Левитана Алексея Степанова с оравой крестьянской детворы в лаптях и зипунах, «Взятие снежного городка в Сибири» Василия Сурикова, «Деревенский иконописец» Абрама Архипова, «В ожидании шафера» Иллариона Прянишникова, ныне забытые крестьянские картины молодого Богданова-Бельского и еще немало другой бытоописательной живописи. Эти работы, разные по качеству, объединяла свойственная передвижникам социально-обличительная тенденция, так что мирискусник Бенуа имел основание брезгливо поморщиться. Картина Левитана, как и они, обращаясь к типично русским реалиям, напротив, дарила ощущение гармоничности мироустройства.

Как приняла «Тихую обитель» публика?


Судя по мемуарно-биографической литературе – восторженно. Рассказывали, что перед картиной долго задумчиво стояли два литератора – молодой Чехов и старый Григорович, когда к ним присоединился третий, Алексей Плещеев, который сообщил, что левитановская картина – на устах у всей просвещённой Москвы. А газеты, еще недавно подозревавшие, что Левитан как художник «кончился», «исписался», забыв старое, наперебой затрубили, что гениальный пейзажист только-только достиг расцвета своего таланта.

Сохранилось и эпистолярное свидетельство – письмо Антона Чехова сестре Маше от 16 марта 1891 года: «Был я на Передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор. По выставке чичеронствовал мне Григорович, объясняя достоинства и недостатки всякой картины; от левитановского пейзажа он в восторге. Полонский находит, что мост слишком длинен; Плещеев видит разлад между названием картины и её содержанием: «Помилуйте, называет это тихой обителью, а тут всё жизнерадостно»... и т.д. Во всяком случае, успех у Левитана не из обыкновенных».

Как меланхолику Левитану удалось достичь в «Тихой обители» предельной умиротворённости?


Настроение картины, действительно, далось Левитану далеко не сразу. Погрузиться в состояние, когда «всё жизнерадостно», ему самому, которого называли певцом тоски и печали, удавалось совсем нечасто.

Подруга Левитана Софья Кувшинникова, рассказывала, как во второй половине 1880-х годов они с Левитаном приехали на этюды под Звенигород, в Саввину Слободу – местность с дивными видами на излучины Москвы-реки, этакий «русский Барбизон» – но и здесь художника настиг очередной приступ свойственной ему болезненной меланхолии.

«Левитан сильно страдал от невозможности выразить на полотне все, что бродило неясно в его душе, – рассказывает Кувшинникова. – Однажды он был настроен особенно тяжело, бросил совсем работать, говорил, что все для него кончено и что ему не для чего больше жить, если он до сих пор обманывался в себе и напрасно воображал себя художником... Будущее представлялось ему безотрадно мрачным, и все мои попытки рассеять эти тяжелые думы были напрасны. Наконец я убедила Левитана уйти из дому, и мы пошли по берегу пруда, вдоль монастырской горы. Вечерело (...) По склону горы побежали тени и покрыли монастырскую стену, а колокольни загорелись в красках заката с такой красотой, что невольный восторг захватил и Левитана. Зачарованный, стоял он и смотрел, как медленно все сильнее и сильнее розовели в этих лучах главы монастырских церквей, и я с радостью подметила в глазах Левитана знакомый огонек увлечения. В Левитане точно произошел какой-то перелом, и когда мы вернулись к себе, он был уже другим человеком. Еще раз обернулся он к бледневшему в сумерках монастырю и задумчиво сказал:
– Да, я верю, что это даст мне когда-нибудь большую картину».

Так значит, «Тихая обитель» - живописный слепок Подмосковья?


Нет! В отличие от многих его натурных работ, эта картина Левитана вообще не является «портретом» конкретной местности – она скорее обобщает впечатления Левитана от разных локаций.

Получив первый сильный импульс для картины в Подмосковье, Левитан так и не написал задуманной картины – он лишь помнил охватившее его чувство умиротворения, сменившее депрессию, и предощущение счастья. Но чтобы «Тихая обитель» появилась на свет, понадобилось еще несколько лет, путешествие Левитана с Софьей Кувшинниковой по Волге, жизнь в живописном волжском городе Плёс, экспедиционные вылазки в другие волжские поселения, пока однажды, неподалёку от городка Юрьевец Левитан не увидел Кривоозёрский монастырь и не нащупал окончательно нужный ему мотив.

В «Тихой обители», таким образом, синтезировались впечатления от подмосковного Звенигорода и приволжских Плёса и Юрьевца.

«Спорная» колокольня


У Кривоозёрского монастыря «Тихая обитель» позаимствовала пятиглавый храм с куполами-луковками, но вот такой конической колокольни, как на картине, там не было. О том, откуда Левитан «списал» колокольню, специалисты долго спорили. Например, биограф Левитана Софья Пророкова убеждала, что такую шатровую колокольню Левитан видел на Соборной горе в Плёсе, а историк искусства Алексей Федоров-Давыдов возражал, что это, скорее, колокольня Воскресенской церкви в деревне Решма близ Кинешмы. У той и другой точек зрения есть свои сторонники.

Зачастую успех пейзажа можно определить по горячности споров о том, какую местность и реалии отразил в нём художник.

Литературное описание «Тихой обители» у Чехова – шаг к примирению с Левитаном?


Весной 1892 года, ровно через год после того чеховского письма сестре о левитановском «фуроре», произойдёт скандал. Левитан прочтёт чеховскую «Попрыгунью» и, узнав в героине и малосимпатичном художнике Рябовском себя и Софью Петровну, разорвёт отношения с Чеховым.
Как тогда казалось обоим – навсегда.

А спустя два года, в 1894-м, в чеховской повести «Три года» появится фрагмент, рассказывающий о том, как героиня, Юлия Лаптева, по прихоти нелюбимого мужа-любителя плохой живописи, оказывается на художественной выставке. Лаптевой кажется, что все картины здесь – одинаковы и что они не пробуждают в ней ровно никаких чувств, как вдруг...

«Юлия остановилась перед небольшим пейзажем и смотрела на него равнодушно. На переднем плане речка, через нее бревенчатый мостик, на том берегу тропинка, исчезающая в темной траве, поле, потом справа кусочек леса, около него костер: должно быть, ночное стерегут. А вдали догорает вечерняя заря. Юлия вообразила, как она сама идет по мостику, потом тропинкой, всё дальше и дальше, а кругом тихо, кричат сонные дергачи, вдали мигает огонь. И почему-то вдруг ей стало казаться, что эти самые облачка, которые протянулись по красной части неба, и лес, и поле она видела уже давно и много раз, она почувствовала себя одинокой, и захотелось ей идти, идти и идти по тропинке; и там, где была вечерняя заря, покоилось отражение чего-то неземного, вечного. – Как это хорошо написано! – проговорила она, удивляясь, что картина стала ей вдруг понятна».

Имя Левитана в тексте Чехова не названо, но многие литературоведы убеждены – речь в тексте идёт именно о «Тихой обители». В 1895-м году Левитан и Чехов восстановили отношения.

У «Тихой обители» есть «ремейк» – «Вечерний звон»


Через два года после создания «Тихой обители» Левитан выполнил своего рода «ремейк» (творческое повторение с развитием темы) этой картины, который получил называние «Вечерний звон». Это не авторская копия, а картина, выполненная «по мотивам». Левитан несколько изменил композицию, вместо мостика из «Тихой обители» здесь – лодки и плывущий паром с паломниками, есть и другие небольшие отличия, тем не менее, эти картины зрители часто путают.

Автор: Анна Вчерашняя
Комментарии(1)