Странник

Музей Бойсманса ван Бёнингена (Роттердам) датирует «Странника» приблизительно 1500-м годом, однако в босховедении весьма авторитетной и устойчивой является точка зрения, что картина создана лет на 10, а то и 15 позже и, следовательно, это одно из последних произведений Босха, своего рода итоговое размышление художника о прожитой жизни.

Изображение вписано в круг. Считают, что изначально картина имела прямоугольный формат, который позднее был превращён в восьмиугольный (предположительно, в XVII веке).

Второе название, иногда применяемое к картине, – «Блудный сын». Оно отсылает к соответствующей библейской притче, иконография которой складывалась из трёх частей: «Уход из дома», «Сцена в кабаке» и «Возвращение в отцовский дом». Однако Босх не придерживается этой традиционной схемы. На заднем плане героя действительно поджидает кабак, но нет никакой уверенности, что блудный сын в раскаянии вернётся в отцовские объятия. Впрочем, в духовном смысле любой из христиан является пилигримом, странником, бредущим среди враждебных реалий в поисках утраченной небесной отчизны.

Путники-двойники

«Странник» из Роттердама очень напоминает другого странника Босха – с внешних створок триптиха «Воз сена» (Прадо, Мадрид). Но, при явном сходстве центральных фигур и общей композиции, есть и значительные расхождения в смысловых нюансах.

Роттердамский «Странник», по сравнению с персонажем мадридского триптиха, кажется более оборванным и более растерянным. Его колено торчит из прорехи на брюках, а лодыжка другой ноги перебинтована. Это могло указывать не только на физические болезни: повреждение ног в символическом смысле означало разврат. Различающаяся обувь на правой и левой ногах, ботинок и тапочка, указывает на неразборчивость в связях.

Неясно, что должны символизировать два головных убора героя – один на голове, а второй в руке. Большой соломенный короб за плечами намекает на жизненные тяготы. К боку короба привязана большая ложка и кошачья шкура, также символы порока. Специалисты по средневековой культуре отмечают, что избиение дохлой кошкой считалось одним из самых позорных наказаний.

От опасностей к искушениям

Пилигрима с внешних створок «Воза сена» окружали сплошные опасности: на него кидалась собака, рядом над обглоданными костями кружило вороньё, разбойники неподалёку грабили прохожего, а на горизонте возвышались виселицы. Но герой «Странника» из Роттердама движется в окружении не настолько враждебном. Собака здесь не проявляет агрессии и страннику не нужно отгонять её посохом. Скорее, собака символизирует клевету и злословие, которые сопровождают путника на жизненном пути. Пейзаж в роттердамском «Страннике» не содержит ничего особо зловещего. Наоборот: считается, что это один из наиболее тонких и прекрасных пейзажей Босха, бежево-серая гамма которого прекрасно передаёт световоздушную среду пасмурного голландского дня.

Явным и грубым опасностям «Воза сена» в «Страннике» из Роттердама противостоят более тонкие духовные угрозы – искушения. Важнейшим пунктом притяжения для путника становится таверна. Нет единого мнения, вышел ли герой из неё или борется с собой, чтобы туда не свернуть. Но таверна в изображении Босха однозначно выглядит отвратительным прибежищем грубости, грязи и разврата. Её драная крыша, разбитые окна и покосившиеся ставни вопиют об отклонении от здорового жизненного уклада. Свиньи у лоханки с едой и курица на куче мусора ассоциируются с посетителями злачного места, один из которых справляет нужду на виду у всех, а двое других без смущения обнимаются в дверном проёме. В руках у женщины и на верхушке дома изображён кувшин, символический «сосуд греха».

Нерешительная поза и растерянное выражение лица «Странника» делает более логичным предположение, что он испытывает внутреннюю борьбу и имеет шанс избежать искушения, а предполагаемое многими исследователями внешнее сходство героя с самим Босхом позволяет видеть в картине личную исповедальность. Плачевный вид героя недвусмысленно указывает на то, что он грешник, но всё-таки не окончательно падший, как герои многих эсхатологических картин Босха о конце мира и страшном суде, а имеющий перспективу спасения. Сова на дереве, символ зла и смерти, не дремлет и пристально наблюдает за путником. Но мирные поля впереди и корова за деревянной калиткой справа, возможно, служит указанием на правильный путь и благополучное возвращение домой. «Есть даже основания увидеть в этой калитке и полях, открывающихся за ней, какую-то связь со словами Христа, который в Евангелии от Иоанна говорит: «Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся, и войдёт, и выйдет, и пажить найдёт» (Ин.10:9)»», пишет Вальтер Бозинг, автор книги «Иероним Босх. Между Адом и Раем».

Автор: Анна Вчерашняя