Красные рыбки и скульптура

Красные рыбки и скульптура, рыбки в интерьере или просто аквариум с красными рыбками – многократно встречающийся у Матисса сюжет. В частности, у этой картины есть предшественница – «Красные рыбки», хранящиеся в московском Государственном музее имени Пушкина – в данном случае речь не идет о прямой цитате, картины связывает только персонаж, то есть сами рыбки. А вот в написанных в следующем году «Красных рыбках в интерьере» напрямую использовано полотно со скульптурой, но расширено пространство вокруг аквариума.

«Красные рыбки и скульптура» созданы в период экспериментов Матисса с кубизмом. Картина безусловно фовистическая, но «здесь был кубизм», во всяком случае, точно проходил неподалеку. Удлиненные силуэты рыб максимально уплощены и обобщены, цветы в вазе созданы круговыми пятнами. При этом картина написана в неповторимой матиссовской цветовой гамме, густой синий фон (синему художник благоволил - когда-то в юности на все свои сбережения он купил синюю бабочку и самозабвенно рисовал ее), ярко-красные рыбки и красные пятна цветов («фовизм – это когда есть красный!», – заявил однажды Матисс). Используется любимый Матиссом мотив открытого окна. Скульптура в виде обнаженной женщины изображена жарким розовым цветом, формы ее подчеркнуто геометризированы.

Связь Матисса с кубизмом и его лидером Пабло Пикассо – тема интересная. Матисса и Пикассо связывали отношения, которые не определить одним словом, эдакие дружба-вражда-соперничество-признание. Матисс был свидетелем на свадьбе Пикассо с балериной Ольгой Хохловой. Великий кубист так описывал великому фовисту разницу между ними: «Я освоил рисунок и ищу цвет, ты освоил цвет и ищешь рисунок». А Матисс считал, что они с Пикассо – как Северный и Южный полюс. Их пути были абсолютно разными, но оба повлияли как друг на друга, так и на всю дальнейшую мировую живопись.

Но, пожалуй, самое глубинное различие между ними проходит не по шкале цвет-форма. Матисс никогда не помышлял о том, чтобы отказаться от натуры, от изобразительности. С реалистичностью – да, он простился рано. Но обойтись без связи изображения с реальностью – о таком он даже не думал, абстракционизм был ему предельно чужд. Знаменитое высказывание Матисса: «Если бы я встретил такую женщину (со своих картин – ред.) в жизни, то в ужасе убежал бы от нее», ничуть не противоречит этому. Изображенная Матиссом женщина остается женщиной, а рыбы – это именно рыбы, даже если перед нами алые плоские всполохи, как на этой картине. Сам Матисс признавал свою приверженность природе и натуре, говорил, что целиком зависит от своих натурщиц: «Я никогда не хотел принадлежать к школе, настолько ограниченной, что это мешало бы мне «прикоснуться к земле», как Антею, чтобы набраться у нее сил и здоровья. Именно тогда, когда я нахожусь в согласии со своим восприятием природы, я считаю себя вправе отклониться от нее, чтобы лучше передать то, что я чувствую».

Гертруда Стайн, американская писательница и большая поклонница обоих художников, позже отдавшая предпочтение Пикассо, со смехом рассказывала, что ее домработница, глядя на «Голубую обнаженную», возмущенно воскликнула: «Надо же такое сделать из красивой женщины!». Но что женщина Матисса – красивая, у нее сомнений не возникло. От женщин с холстов Пикассо, пожалуй, тоже стоило бы держаться подальше.
 
Матисс стремился свое чувство цвета согласовать с пространством и изобразить реальность, прошедшую через его восприятие – кубисты желали перекроить реальность. Итальянский художник Джино Северини так определил эту разницу: «Там, где Матисс идет от восприятия к идее, кубисты идут от идеи к восприятию».

Автор: Алена Эсаулова