Маха одетая

«Он, Гойя, изобразил в этой раздетой и одетой, но все равно обнаженной женщине всех женщин, с которыми когда-либо спал в постели или в закуте. Он изобразил тело, зовущее ко всяческим наслаждениям. И при этом два лица: одно — исполненное ожидания и похоти, застывшее от вожделения, с жестоким, манящим, опасным взглядом; другое — немного сонное, медленно пробуждающееся после утоленной страсти и уже алчущее новых услад».
Лион Фейхтвангер. «Гойя или Тяжкий путь познания»

«Маха одетая», по легенде, была написана позже «Махи обнажённой», чтобы при помощи особого механизма закрывать собой откровенный аналог. Картина написана на холсте того же размера, а молодая женщина лежит на той же постели, откинувшись на те же отороченные кружевом белые и тускло-зелёные подушки. Её поза почти дословно цитируют позу своего нагого близнеца – разве что ноги чуть менее согнуты в коленях. На ней надет странный наряд, не имеющий никакого отношения к подлинным костюмам мах – перехваченное широким розовым поясом белое платье, обрисовывающее тело словно батистовая ночная сорочка, палевый, вышитый золотом и чёрными блёстками, короткий жакет, напоминающий о костюме тореро и неправдоподобно крошечные остроносые золотые туфли (которые Гойя подарил множеству женщин на своих портретах).

Как и на нагом портрете, зрителя ничто не отвлекает от героини: окружающий её фон мерцает оттенками любимого Гойей серебристо-серого и серебристо-оливкового без единого яркого пятна или блика, весь свет собран на постели и женщине, весь цвет и разработка деталей – только на женщине.

Первой претенденткой на роль натурщицы Гойи долго считали Марию Каэтану де Сильва, 13-ю герцогиню Альба. За это надо благодарить Лиона Фейхтвангера и его великолепную книгу «Гойя или Тяжкий путь познания» - предполагаемый роман художника и герцогини был там описан с такой страстной убеждённостью, что биографам остаётся лишь рассуждать о его реальной продолжительности (потому что в то, что романа не было, всё равно никто не поверит). Каэтана Альба, правнучка «палача Нидерландов» герцога Альба, была красива, своевольна, дерзка, непредсказуема, и, несомненно, без особого смущения разделась бы перед художником (а, предположительно, и любовником). К тому же, её происхождение, имя и та популярность, которой она пользовалась в Испании, позволяли ей не особо опасаясь совершать поступки и на грани приличия, и на грани закона.
Сторонников этой гипотезы не смущает весьма смутное сходство лица «мах» с сохранившимися портретами Каэтаны – ведь Гойя известен своим умением придавать чертам анонимность.

Второй кандидатурой на роль «махи» считается Хосефа (Пепа) Тудо – любовница и (возможно) тайная жена всесильного первого министра Испании Мануэля Годоя – фаворита королевы Марии-Луизы.
По предположению Фейхтвангера, обе картины были перекуплены Годоем у наследников покойной герцогини Альба, но если верить свидетельству некого Педро Гонзалеса де Сепульведы, Годой демонстрировал ему одетую и обнажённую маху в 1800 году, ещё при жизни Каэтаны, вместе с другими картинами из своей коллекции нагих красавиц (кстати, среди них была и «Венера перед зеркалом» Веласкеса).
В 1808 году обе картины были конфискованы инквизицией, после чего оказались в коллекции Академии Сан Фернандо, а в 1901 году были переданы в Прадо.
Надо сказать, нынешние представители рода Альба вовсе не рады быть наследниками той, что, возможно, лежала на смятых простынях перед глухим художником, и были готовы отдать эту честь хоть Хосефе Тудо, хоть любой другой давно почившей красавице из многочисленных любовниц Годоя или самого Гойи. В конце концов в 1945 году они решились на эксгумацию костей Каэтаны, надеясь промерами доказать отсутствие сходства между своей прапрапрапрабабушкой и «Нагой махой», но, увы – едва ли не единственное чётко заданное на картине соотношение – пропорция длины бедра и голени, а эти кости были сломаны, когда наполеоновские солдаты выбрасывали останки герцогини из гробницы.

Автор: Оксана Санжарова