Зеркало над умывальником

В 1908 году французский писатель Андре Жид побывал на аукционе в Париже. "Выставляют Боннара, - описывал он этот эпизод в своем "Дневнике", - работа откровенно слабая, но пикантная; на картине обнаженная женщина одевается, где-то я это уже видел. Цена ползет мучительно медленно: 450, 455, 460. Вдруг кто-то выкрикивает: "Шестьсот!" - и я застываю в изумлении, ибо это был мой собственный голос. Я взглядом умоляю соседей перебить мою ставку - я вовсе не желаю становиться владельцем этой картины, - но чуда не происходит».

Будущий Нобелевский лауреат приобрел другую картину (эта до 1919 года находилась в коллекции Ивана Морозова). Но мог бы купить и ее: в 1908 Пьер Боннар написал великое множество зеркал и купальщиц (1, 2, 3), он был одержим этим сюжетом и повторял его вновь и вновь. Некоторые полотна из его «туалетной» серии отличались лишь нюансами. Почти все они обладали патологическим шармом, очаровывая зрителя как бы вопреки его воле. Что заставило Андре Жида вскинуть руку со злополучной карточкой? Что в «Зеркале над умывальником» пленило такого мастера психологического портрета как Валентин Серов (художник считал это полотно главной драгоценностью Морозовского собрания)?

Сюжет вторичен. Полка у зеркала по-мещански густо заставлена утварью – скорее натюрморт, нежели чувственное ню. И назойливая декоративность. И еще немного портрет (в девушке с чашкой угадываются черты будущей жены Боннара – Марты Бурсен). Кажется, эта картина страдает от перенаселения – персонажами, жанрами, посудой, мебелью. Словно этого мало, зеркало не расширяет пространство, а парадоксальным образом разрубает его, локализует эдакой рамой в раме.

На первый взгляд, единственная безусловная удача этого клаустрофобического полотна – жемчужная палитра Боннара, его виртуозное владение цветом. Впрочем, есть еще кое-что. Картина эта многое дает, но еще больше обещает. Возможно, Жид и Серов каким-то особым творческим чутьем предугадывали эволюцию Боннара – так энтомолог умеет разглядеть в эстетически спорной куколке прекрасную бабочку.

Некоторые биографы считают, что тесные интерьеры и перманентные водные процедуры связаны с психическим нездоровьем постоянной натурщицы Боннара: Марта боялась открытых пространств и была зациклена на гигиене. Не менее очевидно, что чистотой был одержим и сам Боннар, правда не в буквальном смысле этого слова.

Годами он «оттирал» свою манеру от чужих влияний, выскабливал ее до полного исполнительского блеска, смывал пену сюжетов, жанров, манифестов, принципов, ограничений и школ. И «отмылся», придя сначала к чистому цвету, а позднее – чистому свету, который он сам называл «своим богом».

Говорят, незадолго до смерти Пьер Боннар сообщил какому-то торговцу, что «открыл новую краску». А на вопрос «какую?», не моргнув глазом, ответил: «белую».

Конечно, от того, что Боннар не состоялся как юрист и однажды ушел с многообещающей должности в прокуратуре, мир только выиграл. Но распорядись судьба иначе, можно не сомневаться: кристальной честности вышел бы прокурор.

Автор: Андрей Зимоглядов