Березовая роща

В 1880 году Архип Куинджи официально вышел из состава Общества передвижников. Разрыв этот сказался на нем самым благотворным образом – именно в начале 80-х художник написал картины, сделавшие его по-настоящему знаменитым. Освободившись от гнета какой-либо идеологии, он вернулся к тому, с чего начинал: ярким радостным краскам, солнечному свету, восторженному преклонению перед красотой природы - всему, что считалось у передвижников едва ли не дурным тоном. Он по-прежнему оставался ярым приверженцем реализма. Но реализм этот был уже иного толка. Публицист Алексей Суворин писал: «Пусть ультрареальные критики утверждают, что художник обязан писать то, что у всех и всегда перед глазами, что каждого влечет во мрак, туман, в грусть, в слякоть, в болото. Это - петербургский, деланный реализм, выросший в кабинете, среди политических передряг, недоразумений, вражды, ненависти... Но действительно художественная натура, но богато одаренный талант пойдет своим путем... Так поступил Куинджи».

В 1881-м Архип Куинджи представил публике написанную двумя годами ранее «Березовую рощу». Это снова была моновыставка, Куинджи вновь использовал искусственное освещение – он явно рассчитывал повторить невероятный успех своей «Лунной ночи на Днепре». Полноценной сенсации на этот раз не вышло: «грамотный Петербург» не толкался в километровых очередях, поэты не посвящали «Роще» пронзительных строк, а музыканты не пытались переложить ее на нотный стан. По мнению некоторых биографов, именно поэтому разочарованный Куинджи вскоре после «Рощи» исчез и не выставлял своих новых работ почти 20 лет.

Впрочем, в профессиональных кругах полотно произвело настоящий фурор.

Резкая, почти «стереоскопическая» контрастность и невесомая пляска солнца на полыхающих стволах, филигранная работа со светом и тенью и разлитая в воздухе почти былинная поэзия – Куинджи-реалист встречался здесь с Куинджи-импрессионистом. И явно проигрывал бой.

«У нас, правда, не образовалась школа импрессионизма, теоретические воззрения этой школы не только не возникли сами собой, но даже не забрели случайно из Франции, – писал арт-критик Владимр Чуйко. – А между тем у нас-то именно и явился художник, который сразу, инстинктивно и почти в совершенстве осуществил все мечтания импрессионистов».

«Березовая роща» стала очередной жанровой вехой и спровоцировала лавину подражаний – в том числе, в среде признанных состоявшихся мастеров. К примеру, еще один видный «солнцепоклонник» - Владимир Орловский – жаловался Репину, что испытывает нешуточные душевные муки, пытаясь раскрыть «тайну куинджевских красок». Разговоры о «Березовой роще» еще долго не смолкали после того, как Куинджи «сошел со сцены». А определеннее других высказался Иван Иванович Шишкин, который со свойственным ему красноречием резюмировал: «Это - не картина, а с нее картину можно писать».

Автор: Андрей Зимоглядов