Владимир
Лукич Боровиковский

В судьбе Владимира Лукича Боровиковского переплелись яркие сюжеты - кажется, их хватило бы на несколько судеб. Природный, от семьи унаследованный дар и внезапная удача, позволившая ему раскрыться в полной мере. Украинский щедрый Миргород и строгая северная Пальмира, ставшая новой родиной. Талант-самородок и высокопоставленные покровители, отсутствие академического образования и обучение у лучших мастеров, расцвет и благосклонность публики, уход из иконописи в портретный жанр, а оттуда – в мистицизм, слава и вскоре последовавшее за ней забвение. Скромный иконописец, художник при дворе, писавший императрицу, мистик… Это все о нем.

Владимир Лукич Боровиковский родился 24 июля (4 августа) 1757 года в Миргороде, который через несколько десятилетий прославит другой знаменитый его соотечественник Николай Гоголь. Одни исследователи полагают, что род Боровиковских – простой казачий, другие называют их мелкопоместными шляхтичами. В одном сходятся эксперты – и отец будущего художника Лука Боровик, и его старшие братья Василий и Иван расписывали иконы в окрестных храмах. Владимир после прохождения воинской службы тоже занялся церковной живописью. Его ранние работы классифицируют как примеры украинского барокко.

Улыбкой судьбы для Боровиковского стало путешествие Екатерины II в Крым в 1787 году. Художник был близко знаком с губернским предводителем дворянства Василием Капнистом и по его поручению расписал два панно для путевого дворца, в которых императрица останавливалась в Миргороде. Одно из них изображало Екатерину II, разъясняющую свой Наказ греческим мудрецам. На втором аллегорично был изображен Петр I в роли пахаря, а Екатерина II выступала сеятельницей. Картины приглянулись высочайшей особе, императрица изъявила желание увидеть их автора. Поговорив с Владимиром Лукичом Боровиковским, она настоятельно рекомендовала ему ехать в Петербург и поступать в Академию художеств. А императрицу ослушаться – не дело…

В 1788 году Владимир Лукич Боровиковский навсегда покинул Украину и уехал в Петербург.

По причине уже не юного возраста – ему на тот момент исполнился 31 год – в Академию художеств путь оказался закрыт. С 1792 года он брал индивидуальные уроки у известного австрийского профессора портретной живописи, мастера парадного портрета Иоганна Баптиста Лампи. Еще одним его негласным учителем был знаменитый портретист, академик Императорской Академии художеств Дмитрий Левицкий.

Благодаря протекции вращавшихся в высших кругах друзей, Владимир Лукич Боровиковский в 1794 году написал государыню. Портрет получился необычайно камерным и лирическим. На нем изображена Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке. Позднее в этом парке Пушкин устроит встречу Маши с императрицей в «Капитанской дочке», причем государыня предстанет именно такой, какой ее изобразил художник – несколько «домашней», снисходительной, величественно-покровительственной. В следующем году Владимир Лукич был удостоен звания академика.

В 1798 году Лампи вернулся в Вену, оставив свою мастерскую В Петербурге на Миллионной улице Боровиковскому. В ней художник и жил до конца своих дней.

Расцвет славы Боровиковского был недолог, но ярок. В 1802 году он назначен советником Академии Художеств. Владимир Боровиковский не был придворным художником как таковым, но при этом успешно вращался в придворных кругах и был востребован. Да что там, он был по-настоящему знаменит и моден. Круг моделей Боровиковского впечатляет: он писал великих княжон, дочерей Павла, Марию Фёдоровну, самого императора Павла I. Естественно, вслед за членами императорской фамилии позировать Боровиковскому поспешили придворные высокопоставленные особы, среди которых Лопухины, Гагарины, Куракины. Вот он, пик славы, все желают, чтобы их написал именно Боровиковский!

Живописец блистательно проявил себя в самых разных формах портрета. В его наследии мы встречаем и камерные, интимные работы, и миниатюры, и парадные, монументальные портреты. Причем очевидно, что это уже не полотна сентиментализма, портреты Владимира Лукича Боровиковского явно написаны в период смены эпох. В них чувствуется отпечаток зрелого классицизма, ампира.

При дворе особенно ценили парадные портреты. И в этой сфере Боровиковский безусловно преуспел: он писал таких государственных мужей как дипломат Александр Куракин, тайный советник Дмитрий Трощинский, тюркский принц Муртаза Кули-Хан. Кстати, о житейском. За самый первый портрет Куракина художник получил 700 рублей. Для сравнения, профессорское жалование в те годы составляло 2000 рублей в год.

Не меньше ценились камерные, интимные женские портреты кисти Боровиковского. Это, конечно, в первую очередь знаменитый портрет Марии Лопухиной, а также изображения Елены Нарышкиной, Екатерины Арсеньевой, Ольги Филипповой, через которые художнику удалось удивительно тонко передать неуловимые, трепетные движения душевной жизни женщины. Женские интимные портреты объединяет нежное поэтическое чувство, отношение к женщине, как к Музе.

В 1802 году художника привлекли к оформлению Казанского собора в Петербурге. Эта работа продолжалась до 1811 года. К сожалению, придворные интриги привели к тому, что при награждении Владимир Лукич Боровиковский оказался оттеснен даже не на второй, а на третий план. Все, что он получил за многолетнюю работу – это бриллиантовый перстень.

Это было начало конца. Успех покинул Боровиковского. Художник сохранил блестящее мастерство и легкость руки, но публика уже увлеклась новыми именами, наступал период расцвета славы Ореста Кипренского. Боровиковский отошел от двора, жил в уединении, разочаровался в портретной живописи и более не писал портреты.

Владимир Лукич так и не создал семью. В письмах родным в Украину он сообщал: «Вся моя семья – это кухарка и ученики». Ученики проживали в его квартире на Миллионной. Одним из учеников был художник Алексей Венецианов.

Живописец пытался отыскать отраду в мистицизме, увлекшись течением Екатерины Татариновой «Союз братства». А по некоторым данным – увлекшись в первую очередь ею самой. В 1819 году художник вступил в «Союз». Известно, что он безвозмездно написал для Татариновой множество картин на религиозную тему. Поначалу Владимир Лукич Боровиковский чувствовал вдохновение, ему казалось, что он отыскал свое место. Однако довольно скоро посещение общества перестало приносить ему радость. «Одно высокомерие, гордость и презрение», – с горечью констатировал живописец. Пытаясь преодолеть душевный разлад, художник пристрастился к алкоголю.

Состояния Владимир Лукич Боровиковский не скопил. Даже в те годы, когда деньги к нему шли легко, столь же легко он их раздавал. Он регулярно отправлял посылки родственникам в Миргород, а каждую субботу раздавал щедрую милостыню целой толпе бедных, которые собирались у его квартиры. После смерти у художника нашли четыре тысячи рублей. Это половина суммы, которая в лучшие годы была заплачена ему за один только портрет экзарха Антония.

Автор: Алена Эсаулова