Портрет княгини Ольги Орловой

Княгиня Ольга Константиновна Орлова – легендарная петербургская модница и профессиональная светская львица – умела носить шляпки. Заподозрить в ней другие таланты было непросто: по свидетельствам очевидцев, княгиня не отличалась умом, душевностью или красотой. Очевидно, не было в числе ее добродетелей и пунктуальности. Уговорив Серова писать ее портрет, она продолжала порхать с бала на бал, и тот (чтобы закончить работу, за которую взялся без особой охоты) был вынужден преследовать ее повсюду - от Петербурга до атлантического побережья. Разумеется, Серов не сводил посредством портрета счеты – он не был мелочным человеком. Однако нота раздражения, зревшего в нем во время работы, слышна вполне отчетливо: это яркий пример того, как ловко умел Серов вплести в парадный портрет элементы карикатуры.

«Она не могла стоять, ходить, сидеть без особых ужимок, подчеркивавших, что она не просто какая-нибудь рядовая аристократка, а первейшая при дворе дама», - описывал Орлову Игорь Грабарь. Серов ничуть не погрешил против правды, изобразив такую «ужимку» вместо характера или каких-либо признаков личности.

Неестественная поза княгини выдает нетерпение – она при параде и готова покорять свет. Брови высокомерно вскинуты, на лице – едва сдерживаемое раздражение: что-то или кто-то смеет отвлекать хозяйку жизни от ее неотложных дел. Холеный пальчик указывает на саму себя – еще одно свидетельство непомерно воспалившегося эго.

Серов выразил свое отношение к модели настолько недвусмысленно, что искусствоведы бросились искать в портрете намеки и метафоры – в том числе те, о которых художник вряд ли подозревал. К примеру, некоторые из них всерьез полагают, что Серов намеренно исказил тень от вазы, чтобы она повторяла очертания Орловой в ее абсурдной шляпе. Таким образом он будто бы подчеркивает, что его героиня – так же пуста.

Поклонники княгини (а таких было немало) остались очень недовольны портретом. Особенно они пеняли Серову на то, что именно он настоял, чтобы Орлова позировала в шляпе. Серов невозмутимо отвечал, что без шляпы – это была бы уже не Орлова.

Сама Ольга Константиновна претензий не озвучивала. Но картину эту любила едва ли – должно быть, сарказм Серова был понятен и ей. Вскоре после смерти художника она отдала портрет в музей Александра III – с условием, что он не будет выставляться в одном зале с портретом Иды Рубинштейн. Похоже, княгиня Орлова не могла стерпеть конкуренции не только на шумном балу, но и в благословенной тиши Русского музея.

Автор: Андрей Зимоглядов