Томас
Гейнсборо

Томас Гейнсборо (Thomas Gainsborough, крещён 14 мая 1727 года, Садбери, графство Суффолк – 2 августа 1788 года, Лондон) – живописец и гравёр, один из самых выдающихся и разносторонних английских художников XVIII века. Знаменит своими изысканными портретами и идиллическими ландшафтами, которые служили образцами для таких мастеров пейзажа, как Джон Констебл и Уильям Тёрнер.

Особенности творчества Томаса Гейнсборо. Из всех английских художников XVIII столетия Томас Гейнсборо был самым изобретательным и оригинальным, всегда готовым экспериментировать с новыми идеями и техниками. При этом он всё же жаловался на своего соперника, сэра Джошуа Рейнольдса: «Черт побери, насколько же он разнообразен!». Несмотря на свой огромный успех как портретиста, Гейнсборо отдавал предпочтение пейзажам, хотя тогда они были непопулярны у публики. В отличие от Рейнольдса, он не был большим сторонником академической традиции и насмехался над модой на историческую живопись. Искусствовед Мэри Вудол назвала его «интуитивным художником, восхищавшимся поэзией красок».

Известные картины Томаса Гейнсборо. «Мальчик в голубом», «Портрет дамы в голубом», «Утренняя прогулка», «Портрет четы Эндрюс», «Портрет актрисы Сары Сиддонс».

Гравело и рококо

Томас Гейнсборо начал рисовать ещё в детстве и в 13 лет уговорил своего отца отправить его на учёбу в Лондон. У разорившегося торговца шерстью и многодетного родителя Джона Гейнсборо вряд ли нашлись бы деньги на обучение отпрыска, если бы не трагедия в семье. Его брат и племянник были убиты при нераскрытых обстоятельствах, оставив своим родственникам приличное наследство. Дядя Томаса Гейнсборо (тоже, кстати, Томас) завещал 40 фунтов стерлингов, чтобы мальчик нашёл себе «лёгкое ремесло». Именно эти деньги, как пишет Марк Биллс, директор Дома Гейнсборо в Садбери, позволили семье в 1740 году отправить подростка в Лондон на обучение к гравёру Юберу Франсуа Гравело.

Этот француз в то время был важной фигурой в художественных кругах Лондона. Он передал ученику знания о стиле рококо, оказавшем значительное влияние на формирование художественной манеры Гейнсборо.

В 1746 году 19-летний юноша женился на Маргарет Берр, незаконнорождённой дочери герцога Бофора, получавшей ежегодное содержание в 200 фунтов стерлингов. Вскоре после этого супруги переехали в Суффолк и в 1952 году поселились в Ипсвиче с двумя дочерьми. Там Гейнсборо приобрёл репутацию хорошего портретиста и пейзажиста, что позволяло ему обеспечивать семью.

Учителя-голландцы

По большому счёту, Гейнсборо был самоучкой и искусство любимой пейзажной живописи постигал по картинам голландцев XVII века, которые к 1740 году стали популярны у английских коллекционеров. В его начальных работах видно сильное влияние Яна Вейнантса. Например, в первой датированной картине с ландшафтом – «Бультерьер Бэмпер на фоне пейзажа» (1745) – многие элементы взяты прямо из композиций этого нидерландского живописца.

Но уже в 1748 году, во время создания «Корнардского леса», его главным «наставником» стал Якоб ван Рёйсдал. Хотя этот вид полон натуралистических подробностей, автор, похоже, никогда не творил непосредственно на природе. «Если Гейнсборо задумывал писать пейзаж, он сооружал модель ландшафта прямо у себя в мастерской […] В дело шли любые подручные материалы: веточки, камешки, песок», – читайте материал «Артхива» «Неожиданный Томас Гейнсборо. 7 историй об увлечениях и причудах художника».

Впрочем, в «Портрете четы Эндрюс», написанном всего через год после «Бультерьера», Гейнсборо проявляет собственную манеру и при этом предвосхищает реализм великого пейзажиста следующего века Джона Констебла. Эту работу называют «самой английской из всех английских картин», а пейзаж на ней – типичным видом Суффолка.

Хотя Гейнсборо предпочитал пейзажи, он понимал, что по финансовым соображениям должен писать портреты. В родном графстве он сделал несколько полнометражных образов, хоть и довольно чопорных, но удивительно полно раскрывающих характеры моделей. Среди них отдельно стоит «Портрет Уильяма Уоллестоуна» – одновременно и претенциозный по композиции, и неформальный по духу. А простой натурализм и благожелательность «Дочерей художника, бегущих за бабочкой», созданных в последние годы проживания в Ипсвиче, делают эту картину одним из лучших английских детских портретов.

Ван Дейк и Рубенс

В погоне за заказами Гейнсборо переехал в 1759 году в курортный городок Бат, и вскоре его студию заполнили модные посетители. Художник, который хорошо играл на многих инструментах, быстро стал известен в музыкальных и театральных кругах. Он также был вхож во многие богатые дома, где познакомился с картинами Антониса ван Дейка и попал под их очарование. Преобладающее влияние фламандского мастера стало заметно во второй половине карьеры Гейнсборо.

В 1761-м живописец отправил «Портрет графа Нюджента» в Общество художников, и в следующем году в лондонской прессе появилось первое сообщение о его работе. На протяжении 1760-х годов Гейнсборо регулярно выставлялся в Лондоне, а в 1768 году вошёл в число основателей Королевской академии художеств. Но интересно, что он никогда не принимал деятельного участия в совещаниях.

После переезда в Бат у художника было мало времени на пейзажи, и он много работал по памяти, часто рисуя ландшафты при свечах с «настольных моделей». Примерно с 1760 года «главным наставником» Гейнсборо стал Питер Пауль Рубенс. Это особенно заметно в богатстве цвета и прекрасных кремовых пастельных оттенках на картине «Возвращение крестьян с рынка», а также в «Собранном урожае на повозке». Здесь оно проявляется в плавности рисунка и масштабах больших буковых деревьев, столь отличных от приземистых дубов Суффолка. Эта идиллическая сцена – идеальное сочетание реальности и воображения. Прототипами фигур на повозке стали персонажи «Снятия с креста» (1611 – 1614) Рубенса, которое Гейнсборо скопировал в кафедральном соборе Антверпена.

В Бате Гейнсборо пришлось удовлетворять более изощренную клиентуру и перенять более формальный и элегантный стиль портретов. Его подспорьем стало коллективное изображение семьи графа Пемброка кисти Ван Дейка, которое он скопировал в фамильном поместье аристократов в Уилтоне. Самая, пожалуй, известная картина Гейнсборо, «Голубой мальчик», вероятно, была написана в 1770 году. Изображая юношу в костюме времён Ван Дейка, художник следовал моде своего времени и одновременно воздавал дань уважения своему кумиру.

Влияние Ван Дейка отчетливо видно в таких работах, как «Портрет Джона Кэмпбелла, 4-го герцога Аргайла» и «Портрет коммандора Августа Херви», соперничающих с произведениями Рейнольдса. Гейнсборо больше предпочитал писать друзей, а не публичных фигур, и ряд портретов 1760-х годов демонстрируют чувство юмора художника и его симпатию по отношению к натурщикам.

Шарлотта, Рейнольдс и «Три принцессы»

В 1774 году Гейнсборо переехал в Лондон, где довольно скоро был замечен венценосной семьёй. Король Георг III предпочел его официальному придворному художнику сэру Джошуа Рейнольдсу и в 1781 году поручил написать себя и свою супругу. Портрет королевы Шарлотты – один из немногих в творчестве художника, где на заднем плане присутствует занавес. В отличие от своих современников, Гейнсборо драпировки не любил.

Зарабатывая деньги портретами, художник не отказывался от ландшафтов. В 1783 году он совершил экспедицию в Озёрный край, чтобы лично увидеть живописные «дикие» места, восхваляемые энтузиастами. По возвращении Гейнсборо написал несколько горных видов, в которых есть аналогии с работами Гаспара Дюге, которые были широко распространены в английских поместьях.

В заключительные годы, когда Гейнсборо преследовала ностальгия по «старой доброй Англии», он написал серию картин из крестьянской жизни, скорее идиллических, нежели реальных, например, «Двери коттеджа». В то же время один из последних пейзажей, «Поездка на рынок», менее идеализирован и более натуралистичен. Рассматривая в нём свет, пробивающийся сквозь массивную листву, художник предвосхищает работы Джона Констебла.

Гейнсборо был единственным крупным английским портретистом, который посвятил много времени пейзажным зарисовкам. Он сделал большое количество рисунков мелом, пером, акварелью (1, 2), всегда стремился найти новую бумагу и новые методы. Такие этюды живописец никогда не продавал и, хотя многие из них тесно связаны с картинами, это не наброски в привычном смысле, а произведениями искусства сами по себе.

В 1784 году Гейнсборо рассорился с академиками, которые настаивали, что портрет «Три старшие принцессы» должен висеть на обычной высоте от пола. Сам же автор считал, что это слишком высоко и не позволяет оценить его лёгкость мазка и тонкость рисунка. В знак протеста он снял все картины, которые намеревался выставить, и больше никогда не демонстрировал их в Академии.

Томас Гейнсборо умер от рака 2 августа 1788 года, в возрасте 61 года. По его завещанию был похоронен на территории церкви святой Анны в лондонском районе Кью, известном своим пышным и разнообразным ландшафтом. Это оказалось самое подходящее место для художника, который любил пейзажи и стал известен благодаря элегантным мазкам и необычайному чувству света.

Слёзы Констебла

После смерти Гейнсборо его извечный соперник Джошуа Рейнольдс посвятил коллеге свою ежегодную лекцию перед студентами и членами Королевской академии. Он признал, что «все эти странные царапины и точки... на определенном расстоянии, благодаря некоей магии, обретают форму, и все части, кажется, становятся на свои места».

Впрочем, именно Рейнольдс и стандарты, которые он предписал Королевской академии, умалили посмертную репутацию Гейнсборо. Результаты распродаж, проведённых после его кончины, были разочаровывающими, а публикацию серии гравюр ожидал провал. Хотя позже живописца назвали одним из основателей английской пейзажной школы, крупная ретроспектива в Британском институте в 1814 году мало что исправила в этой ситуации. Росту популярности Гейнсборо и новому признанию его заслуг во многом способствовала Национальная галерея в Лондоне, которая в 1827-м и 1830 годах приобрела его «Водопой» и «Поездку на рынок».

В своей лекции в Британском институте 16 июня 1836 года Джон Констебл отдал дань предшественнику самыми трогательными словами: «Пейзажи Гейнсборо успокаивающие, нежные и волнующие. Тишину полудня, глубину сумерек, жемчужную чистоту утренней росы – всё можно найти на полотнах этого самого благожелательного и добросердечного человека. При взгляде на них у нас выступают слёз на глазах, и мы не знаем, что их вызывает».

Автор: Влад Маслов
------------------------------------------------------------------------------
Есть значимые для биографии Томаса Гейнсборо аксиомы. К примеру, такая: XVIII век, время расцвета английской живописи, произвел трёх великих. Из них Хогарт - реалист и «бытовик», Констебл – пейзажист, а Гейнсборо – портретист par excellence. Всё так. Вот только сам Гейнсборо говорил, что «нет чертовщины хуже, чем писание портретов», его от них «тошнит» и иногда он «готов вспороть себе горло ножом для чистки палитры». Портреты хорошо продавались и выставлялись, пейзажи мало кого интересовали. Но именно пейзаж Гейнсборо считал своим настоящим призванием.

Любая официальная биография Томаса Гейнсборо сообщит, его отец был торговец сукном. Тут есть деликатный нюанс: в городке Садбери в восточной Британии у Джона Гейнсборо была монополия на пошив саванов. Дело своё он любил, даже ездил обмениваться опытом во Францию и Голландию, а однажды лунной ночью, пересекая границу, до смерти напугал таможенника, когда в ответ на просьбу предъявить свой товар завернулся в саван. В середине XVII в. парламент издал закон, предписывающий шить саваны только из английской шерсти, так что дела у Джона и его супруги Сюзанны шли отлично, семья росла. Томас был их младшим, девятым, ребёнком. Но то ли жители Садбери внезапно передумали умирать, то ли изменилась конъюнктура: когда Томасу исполнилось шесть, семья разорилась и не осталась на улице лишь благодаря доброму родственнику, выкупившему на торгах их дом.

Не всякий с честью снесёт бедность после годов процветания. Но только не семейка Гейнсборо! Все дети в ней отличались умом и сообразительностью. Старший, Джек, проектировал то вечный заряд для часов с кукушкой, то самокачающуюся колыбель, а то, подобно Икару, пытался летать на крыльях из меди. Более практичный Хэмфри получил премию за усовершенствование паровой машины. Томас же в основном был занят тем, как изобрести правдоподобный предлог, чтобы учитель отпустил его с уроков. В живописных окрестностях Садбери он проводил целые часы, зарисовывая холмы и долины, а также лошадей, коров, собак и овец. Шутили, что в округе не осталось ни одной группы деревьев и кустарников, которую Гейнсборо не мог бы воспроизвести по памяти. Его младший современник и земляк, великий пейзажист Констебл, скажет: «В Садбери я вижу Гейнсборо в любом дуплистом дереве и в каждой живой изгороди».

Из дому Гейнсборо ушёл очень рано – в 13 лет. И с этих пор продажей небольших этюдов обеспечивал себя сам. Женился он тоже рано – в 18. Маргарет, его жена, была незаконнорожденной дочерью герцога де Бофор, а 200-фунтовая ежегодная рента, положенная ей отцом, не раз выручала семью Гейнсборо, когда с заказами было совсем уж туго.

По характеру дарования Гейнсборо можно назвать самородком: систематического художественного образования он так и не получил, хотя и учился немного в Лондоне у французского рисовальщика Гюбера Гравело. Последний известен тем, что прививал на английскую почву стиль рококо. У его ученика Гейнсборо, ставшего одним из виртуознейших рисовальщиков Англии, долго будут преобладать криволинейные ритмы, характерные для рококо.

Около 1750-го Томас и Маргарет перебираются в городок Ипсвич. У них уже есть дочь Мэри, а вскоре родится и вторая – тоже Маргарет, как мать. Серия парных портретов дочерей художника, выполненных с большим мастерством и непосредственностью, - лучшее из созданного Гейнсборо в Ипсвиче, да и, по мнению многих, лучшие детские портреты в британской живописи.

Семья в поисках заработка переезжает в Бат, модный аристократический курорт. Общительный и музыкальный Гейнсборо быстро находит приятелей среди актеров, музыкантов, меценатов, а праздные и богатые курортники с удовольствием заказывают ему портреты. Есть история о том, как знатный заказчик, приняв живописную позу в кресле, потребовал, чтобы Гейнсборо не забыл запечатлеть породистую ямочку на его подбородке. На это художник ответил, что не намерен изображать «ни противную ямочку, ни весь чертов подбородок».

В Бате, помимо большого числа полезных знакомств, у Гейнсборо случается и важнейшая встреча иного порядка – знакомство с творчеством Ван Дейка и пейзажами позднего Рубенса. Искусствоведы находят, что они в корне преобразовали творчество уже зрелого Гейнсборо.

Переезд Гейнсборо в Лондон в середине 1770-х связан с членством в Королевской Академии художеств. Но в 1784-м художник со скандалом покинет её. Причиной станет подспудное соперничество с Джошуа Рейнолдсом, портретистом, теоретиком и основателем Академии, поводом – то, что картины для выставки развесили несколько выше, чем Гейнсборо просил. Проще всего назвать это необоснованными причудами. Но в воспоминаниях всех, кто его знал, художник остался человеком скромным и тактичным. Очевидно, для Гейнсборо вопрос контекста, в который помещены его полотна – крайне принципиален. «Я был бы рад, - обращался он к заказчикам, - если бы вы повесили картину, чтобы свет падал слева…» Работать Гейнсборо всегда начинал в затемнённом помещении, чтобы детали не отвлекали от композиции, а по мере готовности полотна впускал в мастерскую всё больше света. Именно свет станет главным «ноу-хау» Гейнсборо. Его пейзажи и портреты, органично вписанные в пейзаж (и это второе «ноу-хау» Гейнсборо – пейзаж, который подыгрывает настроению портретируемого), пронизаны особым, чисто английским ощущением света, сплавляющего предметы на картине в волшебное целое.

К 60-ти годам Гейнсборо, наконец, достиг популярности: не только портреты, но и пейзажи, и даже сельские вещи, которые он писал с приятной ностальгией по детству в Садбери, стали продаваться за весьма неплохие деньги. Впрочем, на то время они все равно стоили дешевле классициста Рейнолдса.

В 1787-м году Гейнсборо неожиданно для всех предсказал свою скорую смерть. Встретив драматурга Шеридана, автора «Школы злословия» (Гейнсборо не раз писал его прелестную супругу), художник сказал: «У меня много приятелей, но так мало друзей. Я выгляжу совершенно здоровым, но чувствую, что скоро умру. Мне так хочется, чтобы за гробом шёл приличный человек. Пообещайте, что это будете вы!» Отказать Шеридан не смог.

Меньше чем через год Гейнсборо умер от рака. Перед смертью его посетил вечный соперник и оппонент Рейнолдс, а последние слова Гейнсборо были «Все мы будем на небесах – и Ван Дейк с нами».

Автор: Анна Вчерашняя