Один из первых учителей Рокуэлла Кента -
Роберт Генри – как-то посоветовал ему сменить обстановку.
«Знаете, Кент, - сказал он, -
в штате Мэн есть местечко, где, по-моему, вы с удовольствием будете писать. Это маленький островок, довольно далеко в море. Остров Монеган».
Кент послушал совета. Однако, первым, что он ощутил, прибыв на остров, был не прилив вдохновения, а острое чувство стыда. Здесь, среди работяг, буднично бьющихся с грозной стихией за насущный кусок, он почувствовал себя никчемным. Он смотрел, как ловко аборигены управляются с веслами и вершами и завидовал. Он смотрел на могучие, перевитые венами руки рыбаков и хотел себе такие же.
На острове Монеган Рокуэлл Кент бурил колодцы, ловил омаров, строил дома. Он работал наравне с местными – в конце концов, те перестали считать его «дачником», как других чудаков с мольбертами, приезжавших сюда в поисках живописной натуры.
В своей автобиографии Рокуэлл Кент писал:
"Легче выкопать канаву, чем написать о ней, - говорил Оскар Уайльд. Какая чушь! Уайльд никогда в жизни не работал". На острове Монеган оформился творческий метод, которому Кент впредь никогда не изменял: если ему нужно было нарисовать канаву, он брал в руки лопату.
Результатом поездки стали кровавые мозоли, окрепшая мускулатура и 14 полотен, которые Кент выставил в галерее Уильяма Клозена по возвращению в Нью-Йорк.
В «Нью-Йорк Сан» писали:
«Если вы хотите испытать душевное волнение, отправляйтесь в галерею Клозена и посмотрите на новые картины РокНэлла Кента... Donnerwetter! Да, он просто сбивает вас с ног, прежде чем вы успеете за что-нибудь ухватиться, своим широким, реалистическим и впечатляющим воспроизведением бушующих волн, тружеников моря в лодках, первозданных скалистых утесов и укутанных в снега лощин... Краски положены кистью атлета. Художник позволяет себе цветовые диссонансы, которые заставляют вас поднять воротник пальто». Так, пусть и переврав имя, первую выставку Кента оценил один из самых влиятельных критиков тех лет, Джеймс Хьюнекер.
Что касается карманов «атлета», они остались пустыми. Из
первого монеганского цикла (
1,
2,
3) продалась лишь эта картина, да и та не сразу.
Считая, что
«Зима. Остров Монеган» наиболее полно отражает суровую прелесть острова, Кент подарил ее Роберту Генри. Спустя годы, тот продал ее Метрополитен-музею по цене, в десятки раз превышающей первоначальную, а деньги выслал Кенту. Ему нравилась картина. Просто Генри – даром, что горожанин – понимал, сколько платят за канавы и лобстеров.
Автор: Андрей Зимоглядов