Как быть художником. 4 урока от Джорджии О'Киф

«Великих художников не бывает, так же как писателей, певцов или других творческих людей, — продолжала она. — Они должны продолжать учиться в тяжёлой школе опыта».

Официально О’Киф никогда не записывал свои размышления об искусстве. Однако за ней остался длинный шлейф из интервью и писем. В них рассказывается о её рабочих привычках — ритуалах, опыте и обстановке, которые её вдохновляли. Например, переписка с её мужем — фотографом Альфредом Стиглицем — даёт неприкрытое и честное представление о творческом уме О’Киф. Между 1915-м и 1946 годами они обменялись двадцатью пятью тысячами страниц писем. В этот период она нашла свой «художественный голос» — сначала благодаря изображениям цветов, затем сюрреалистическим натюрмортам и пейзажам, вдохновлённым гористой, усеянной черепами местностью в Нью-Мексико, где жила художница.

Ниже мы приведём несколько уроков, которые можно почерпнуть из слов О’Киф. В них идёт речь о важности наблюдения, организации, упорстве и отдаче всей себя дикой радости живописи.

«Я сделала несколько небольших рисунков, — написала художница Стиглицу в 1930 году из Таоса, Нью-Мексико. — Было замечательно сидеть там в одиночестве, наблюдая за светом и тенью над пустыней и горами, и удивляться, что я могу с этим сделать… Всё это интересует меня гораздо больше, чем люди — их почти не существует».

О’Киф черпала вдохновение для своих картин из окружающей её природы. Будь то Лейк-Джордж в штате Нью-Йорк, где она провела 1920-е и 1930-е годы, или в Абикиу в штате Нью-Мексико, где позже купила дом и обустроила студию — это была флора и фауна или отражение света от скал, которые гипнотизировали её.

«Хотела бы, чтобы вы видели то, что я вижу из окна, — написала она своему другу Артуру Даву в 1942 году. — Земля с розовыми и жёлтыми скалами на севере, полная бледная луна, которая спустится ранним утром по лавандовому небу за очень длинное красивое дерево, венчающее столовую гору, розовые и фиолетовые холмы впереди, и низкие, тонкие, неярко-зелёные кедры — и ощущение большого пространства. Это очень красивый мир».

О’Киф вбирала подобные виды, а затем раскладывала на отдельные компоненты, которые её впечатляли. Это были любимые линии и цвета, которые она переносила на свои полотна — картины наполнялись мягкими, насыщенными складками или обширными, упрощёнными перспективами пустыни. Даже её абстрактные работы возникли из наблюдений за природой. Как отметил историк Дэвид Галенсон, они представляют собой «прогрессивное упрощение форм реальных объектов».

С помощью этого процесса пристального наблюдения О’Киф стремилась передать суть того, что её окружало. В 1922 году она сказала: «Только путём отбора, исключения и акцентирования мы обнаруживаем истинный смысл вещей».

Несмотря на свою репутацию свободного духом человека, наиболее продуктивно О’Киф работала, когда все материалы и инструменты были тщательно организованы, а сама она придерживалась распорядка дня. Художница наслаждалась долгими рабочими днями, когда вставала рано и воздерживалась от других занятий вроде написания писем в пользу одинокого времяпровождения в студии. «Я не писала тебе вчера — работала весь день и сегодня весь день — и не могу передать, как наслаждалась этим, — писала она Стиглицу в 1929 году. — Я принялась за работу ещё до восьми, прервалась на пару часов в полдень, а потом снова до шести. Я повторю это завтра — у меня уже давно, очень давно не было такого ощущения настоящего удовольствия от работы».

Её каждодневные ритуалы стали ещё более выраженными в поздние годы, после того как О’Киф окончательно переехала в Нью-Мексико в 1949 году. Дни напролёт она вставала с солнцем и совершала раннюю прогулку по пустыне. За этим в 7 утра следовал завтрак, обычно состоявший из яиц, хлеба и острого перца чили с чесночным маслом. Как пишет Мейсон Керри в своей книге «Ежедневные ритуалы. Как работают художники», насытившись утренними порциями природы и пищи, О’Киф отправлялась в студию, чтобы прерваться на обед в полдень.

Всю свою жизнь она поддерживала чистоту и порядок в своих мастерских. В 1951 году художница послала другу описание своего рабочего пространства в Абикиу. В наши дни мы бы сказали, то она использовала хэштег #всё_организовано_аккуратно. «Моя палитра очень чиста, как и кисти. Палитра находится на столе, по которому я могу кататься, другая — на подоконнике. Один мольберт стоит у окна, второй — на подоконнике, — написала О’Киф. — На одном десятифутовом столе сложены холсты, подрамники, молотки и гвозди. Есть ещё маленький стол, полный маленьких кусочков картона, покрытых холстом и окрашенных в тона всех цветов, которыми я пользуюсь».

Как пишет историк Энн Дейли, после смерти О’Киф в её студии был найден запасник из 330 разноцветных карточек. Это был своеобразный архив оттенков, которые художница использовала в определённых картинах, и к которым планировала обратиться снова. Такие организационные стратегии облегчали ей эксперименты с палитрой, а также с прозрачностью и текстурой используемых красок.

О’Киф была открыта со своими друзьями, даже когда речь шла о её неуверенности и неудачах. Но она также признавала, что создание плохой работы — это неизбежная часть творческого процесса. «Картина, написанная этим утром, не годится, — призналась она Стиглицу в 1929 году. — Но я была очень взволнована ею, и знаю, что что-то придёт».

На протяжении всей своей карьеры О’Киф снова и снова изображала одни и те же предметы и сцены — пока находила композицию, которой оставалась довольна. Например, между 1946-м и 1960 годом она перекрасила двери своего внутреннего дворика в Нью-Мексико более двадцати раз. «У меня однонаправленный ум. Я долго работаю над идеей», — сказала художница искусствоведу Катарине Кух.

«Успех не приходит с написанием одной картины. Это результат того, что мы предпринимаем определённые действия и остаёмся с ними», — продолжила она.

Но даже когда О’Киф понимала, что достигла успеха и картина композиционно сильна, она не придавала значения финансовым вопросам или славе в создании произведения искусства. «Независимо от того, преуспеваете вы или нет, это не имеет значения — это не те вещи», — призналась она в послании писателю Шервуду Андерсону. Даже когда она понимала, что широкая аудитория может не принять картину, видела ценность в том, чтобы закончить её и сохранить для собственного удовольствия.

Когда она написала Стиглицу в 1929 году о новой картине, которую начала, то раскритиковала её странность: «Тяжело смотреть на мою новую картину… Это вовсе не та местность, её не существует и она не вдохновляет». Несмотря на это, художница решила сохранить её: «Думаю, что она появится. [Хотя] может быть ни для кого, кроме меня».

Урок № 4. Не обращай внимания на тенденции – будь собой!

О’Киф работала в эпоху, когда многие востребованные художники считали такие определения как «красивые» или «прелестные» оскорблением своих работ. Но она не соглашалась — хотела изображать красоту природы и использовать роскошные цвета, несмотря на совершенно противоположную тенденцию в художественных кругах, в которые входила. «Я один из немногих художников, возможно, единственная сегодня, кто готов говорить о своих работах как о красивых, — сказала она однажды. — Я не против, чтобы они были красивыми».

В частности, коллеги-мужчины не воспринимали её яркую палитру. «Мужчинам не нравился мой цвет. Мой цвет был безнадежным, мой цвет был слишком ярким», — вспомнила она. И всё же художница не обращала внимания на их критику. «Мне нравились цвета», — решительно заявила О’Киф.

Художница даже пошла своим путём, который привёл её в то место, где она в конце концов осела и работала. Если Стиглиц и большинство её современников-художников строили всю свою карьеру в Нью-Йорке, О’Киф предпочла уединённую жизнь в Нью-Мексико. Именно там, подальше от суеты, она нашла пространство для творчества. «Я работала как сумасшедшая целый день… кажется, я никогда не проводила время так хорошо, — писала она своей подруге Аните Поллитцер. — Я пытаюсь сказать только то, что хочу сказать, и это так прекрасно — говорить то, что ты хочешь».

На протяжении всей своей жизни О’Киф жаждала свободы — от художественных тенденций, от давления мейнстрима художественного мира, от оков общества, где доминируют мужчины. И именно благодаря сопротивлению ожиданиям, она создала уникальное и революционное наследие. Однажды художница написала: «Я верю в то, можно получить всё и сделать всё, чего вы желаете. Любым образом — если вы действительно хотите и можете». Да, это так: Джорджия О’Киф бескомпромиссно и восторженно жила своей мечтой. Она по сей день продолжает вдохновлять нас делать то же самое.