Лично рекламировать свое мастерство и нести его в народ
Испанец Диего Веласкес показывает, как благодаря остроумному пиар-ходу получить востребованность на международной арене. Оказавшись в 50 лет в Италии, он очень быстро убедился, что именно здесь его былые заслуги — а Веласкесявлялся придворным художником и интендантом испанского короля Филиппа IV- мало кого могли впечатлить. Итальянцам, провозгласившим свою родину обителью богов и колыбелью искусства, не очень-то верилось в способность заграничных «варваров» создавать что-то стоящее.
Легенда говорит, что самолюбие Веласкеса было глубоко уязвлено, и всего за несколько дней, находясь в Риме, он выполнил прекрасный портрет всюду сопровождавшего его слуги — мавра Хуана де Парехи. Как только на портрете высох последний слой лака, мавр вместе с портретом отправился по резиденциям знатных римлян. Акция имела успех: видя несомненное сходство изображения и модели, а также высокое достоинство, которым Веласкес наделил на портрете своего раба, итальянцы вынуждены были признать мастерство Веласкеса. Благодаря портрету мавра Веласкес получил заказ написать папу Иннокентия Х — одного из самых влиятельных людей не только Италии, но и всей Европы.
Кстати, дальнейшая история самого Хуана де Парехи не менее замечательна. По возвращении в Испанию мавр получил от Веласкеса вольную. Проводя много времени в мастерской хозяина и имея и сам незаурядные способности, он стал художником, виртуозным копиистом Веласкеса. Есть у Хуана де Парехи и собственные работы: в Прадо эскпонируется его картина «Призвание св. Матфея», а в Эрмитаже — «Портрет монаха».
Объяснять замысел картины
Даже если вы уверены, что для понимания вашего искусства достаточно самого искусства и, пожалуй, красноречивого названия работы. Все равно объясняйте. «Кому надо, и так поймут» — это одна из самых непродуктивных техник продажи предмета искусства. Посмотрите, например, с какими обстоятельными и подробными аннотациями продают картины известных художников знаменитые аукционы: казалось бы, Моне или Сезанна и так купят. Что там объяснять?Позвольте зрителю понять, что вас волновало и что вы имели в виду — часто такая аннотация может изменить отношение к работе и, конечно, к самому художнику. Не обязательно даже уметь писать стихи, как Данте Габриэль Россетти, который любил к картинам вместо названия прикреплять сонет на тот же сюжет. Достаточно будет поста в соцсетях или описания в каталоге.
«Стоящий на колеснице бог уже успел выпустить часть своих стрел; Диана, его сестра, догоняет его и протягивает колчан. Окровавленное чудовище, пронзенное стрелами бога света и жизни, корчась и изрыгая пламя, в бессильной ярости испускает последний вздох. Воды потопа мало-помалу уходят, оставляя на вершинах холмов или увлекая за собой трупы людей и животных. Боги с негодованием взирают на землю, отданную во власть бесформенных чудищ, порождений грязи и ила…» Друзья были впечатлены таким поэтичным описанием, да и современный SMM-специалист позавидовал бы.
Дарить свои работы, пока вы не очень знамениты
Трудно найти в истории искусства художника, который не мечтал бы продавать свои работы. Проданная картина не только давала возможностью оплатить мастерскую или прокормить семью, но и помогала получить от сделки гораздо большую выгоду — уверенность в собственном пути и статус. Картина, подаренная коллекционеру или поклоннику, с первой задачей, конечно, справиться не поможет, а вот со второй — вполне. Отдельная польза — огромное количество гостей и посетителей, которые могут увидеть работу пока неизвестного художника в доме коллекционера.Однажды Сезанн, отчаявшийся в собственных поисках, подарил картину «Купальщики на отдыхе» первому встречному, даже не спросив его имени. Картина так понравилась молодому человеку, а художник так нуждался в поддержке и одобрении, что этот случай записал по части больших удач. Позднее они познакомятся — покупателем оказался композитор Эрнест Кабанер. Картина до самой смерти Кабанера висела над его кроватью. А потом ее быстро купил Гюстав Кайботт, уже за приличные деньги — 300 фунтов.
Был и еще один врач, которому Ван Гог подарил его портрет — доктор Феликс Рей, который ухаживал за художником в госпитале Арля после того, как он повредил ухо. Однако этот врач был не самого высокого мнения о творчестве Винсента. Слишком новаторский и нестандартный на тот момент портрет привел доктора Рея в ужас, и он спрятал его на чердак. А позже мать врача и вовсе прикрывала полотном дыру в курятнике. К счастью, картину спустя 10 лет обнаружил художник Шарль Камоэн, а сейчас она хранится в Пушкинском музее в Москве.
Дарить свои работы, тем более когда вы знамениты
Подаренная работа, даже самая крошечная и незначительная, может в будущем оказаться музейным экспонатом, если она часть увлекательной истории. Например, единственный росток спаржи, написанный Эдуаром Мане, не стал бы таким знаменитым, если бы не был подарен коллекционеру и редактору журнала об искусстве Шарлю Эфрусси. Эфрусси заказал художнику небольшой натюрморт с пучком спаржи и пообещал заплатить 800 франков. Работа ему так понравилась, что Мане получил не 800, а тысячу. Тогда художник взял крошечный холст размером 16×21 см — и написал еще один росток. Он отправил его Эфрусси с запиской «Он выпал из вашего пучка».
Однажды молодой мексиканский журналист Мануэль Мехидо, живший во Франции, решил взять у художника интервью, рассудив, что это станет хорошим стартом для его карьеры. Но Пикассо очень редко общался с прессой, поэтому Мехидо пошел на хитрость. Он знал, что художник был убежденным противником испанского диктатора Франко, и заявил, что представляет испанский республиканский центр в Мексике, который предоставил убежище многим беженцам во время Гражданской войны в Испании.
Когда обманутый Пикассо согласился на интервью, Мехидо одолжил у приятеля новенький голубой Citroen, взял с собой пару друзей и отправился на виллу Калифорния. Некоторое время они разговаривали с Пикассо о живописи и политике, а потом художник вдруг исчез и вернулся только через два часа.
Чтобы запечатлеть этот важный момент, Мануэль и его друзья сделали несколько фотографий. К сожалению, кроме них от спонтанного шедевра не осталось ничего. Вернувшись в Париж, Мехидо выкупил машину у приятеля и почти сразу же продал ее французской галерее примерно за 6000 долларов, потому что нуждался в деньгах. С тех пор автомобиль никто не видел.
Собирать свою колллекцию атрибутов для украшения моделей
Завлекайте потенциальных клиентов соответствующим антуражем, предоставляйте портретируемым необычные аксессуары. Формируйте с их помощью свой узнаваемый тренд.Бохо-хиппи наряды, чудо-шляпки и яркие шарфики, сельская, ковбойская атрибутика, фентези-диадемы и накидки в духе Арвен, сокровища из сундука пирата, лавки антиквара или приюта алхимика — найдите свой, близкий собственной душе мир и диктуйте цены! Так, как это сделал успешный и любимый публикой художник Константин Маковский, чьи работы охотно покупали в России, Европе и Америке. Во времена его творчества массовая мода была уже далека от тотального ношения пышных «боярских» одежд, сарафанов и кокошников, хотя интеерес к теме возрождался. А художник не на шутку увлекался коллекционированием предметов давнего быта: «красивую старину» Маковский начал покупать уже с первых вырученных за продажу картин денег. Почти ежедневно посещал антикварне лавки, бродил по «толкучкам», заводил знакомства среди старьевщиков… Коллекция росла, и весь этот дивный предметный ряд выстраивался на картинах и портретах. Работы узнавали, работы заказывали.
Как вспоминала писательница Евгения Фортунато, побывавшая в роли модели: «Маковский молча снял с меня шапочку и… вытащил шпильки из моей причёски. Волосы рассыпались по плечам. Оглядев меня… Маковский стал заплетать косу, и я удивилась, как ловко он это делает. Покончив с косой, достал из венецианского резного шкафчика великолепный голубой штофный боярский сарафан с самоцветными пуговицами и голубую повязку с жемчужными поднизями. По-прежнему молча он повёл меня к венецианскому гранёному трюмо, накинул на меня сарафан поверх платья и надел мне на голову повязку. Ни слова не говоря, он поворачивал меня то так, то этак. И смотря то на меня, то в зеркало, щурил глаза…». Возможно, прикидывал гонорар: даже русский царь как-то не смог позволить себе приобрести его работу.
Конечно, всё это великолепие, которое художник находил на специально устраиваемых в столице ярмарках и аукционах по продаже имущества разорившихся богачей, не было коллекцией ради коллекции. Редкие по качеству жемчужины, ткани необычного плетения, оружие разных стран и народов (от алебард до томагавков), позолоченные и бронзовые шлемы и кирасы, бюсты философов древности, собрания гравюр, музыкальные инструменты, старинные фолианты — всё это служило художнику серьёзным подспорьем в работе.
В личном собрании Рембрандта, как пишет автор книги «Глаза Рембрандта» Саймон Шама, «нашлось место экзотическим предметам: китайским и японским костюмам, мечам и шлемам, странным головным уборам с рогами и с башенками, турецким и персидским тканям с узором из дроздов, радостно прыгающих по усыпанным лилиями лугам…"
Младший современник Рембрандта Арнольд Хоубракен свидетельствует: «Мне многие из его учеников рассказывали, что иногда он набрасывал какое-нибудь лицо десятью различными манерами, прежде чем написать его на полотне, и был в состоянии провести целый день или даже два дня, драпируя по своему вкусу тюрбан на голове».
Не бояться устроить свою выставку где угодно, даже рискуя засветиться в полиции
Первым местом, где Винсент Ван Гог выставил свои работы, стал ресторан-кабаре «Тамбурин» на бульваре Клиши в Париже. Владелицей этого богемного заведения была итальянка Агостина Сегатори, которая с удовольствием позировала завсегдатаям-художникам и с не меньшим удовольствием заводила с ними необременительные романы. Винсент тоже был в «Тамбурине» частым гостем — Анри Тулуз-Лотрек нарисовал его пастельный портрет с бокалом абсента именно здесь. Некоторое время Ван Гога связывали с Агостиной романтические отношения, но кроме этого он еще и поработал в ресторане художником-оформителем. По соглашению с хозяйкой заведения он написал для украшения стен «Тамбурина» несколько натюрмортов, а за это его кормили бесплатно.
В марте 1887 года Винсент устроил в ресторане выставку своей коллекции японских гравюр. А в июле представил здесь уже собственные работы. Вместе с картинами Ван Гога стены «Тамбурина» украсили полотна его друзей — Поля Гогена, Эмиля Бернара и Луи Анкетена. К сожалению, для самого Винсента выставка оказалась неудачной — его работы никто не хотел покупать. Зато Бернар и Анкетен именно тогда впервые продали свои картины. Буквально через пару месяцев «Тамбурин» обанкротился, и все работы Винсента, которые все еще оставались в ресторане, вероятнее всего, ушли с молотка вместе с остальным имуществом.
Впрочем, Ван Гогу было не особенно важно, где именно показывать людям свои картины. Однажды Камиль и Люсьен Писсарро, часто бывавшие в гостях у братьев Ван Гог, встретили Винсента на улице Лепик. Он возвращался с пленэра и горел желанием показать приятелям новые работы, причем немедленно. Ван Гог бросил свои вещи прямо посреди оживленной улицы и расставил картины вдоль стены. И это, видимо, был не единственный такой случай, потому что в какой-то момент полиция запретила Винсенту рисовать на улице.
Участники немецкого художественного объединения «Мост» устроили первую выставку в выставочном зале электролампового завода, среди модных люстр и светильников. Но полиция добралась и до них. И хотя выставку не закрыли, уничтожению подлежали все афиши события. Опять-таки по причине вызывающей непристойности.
