Искусство – в массы. В Украине открыли «Спецфонд. 1937 - 1939»

История т.наз. «спецфондов», где хранились собранные со всей страны (в нынешнем киевском Нацхуде — со всей Украинской советской республики) работы «художников-вредителей», авторы которых зачастую «пошли в расход» по «расстрельной» статье как враги народа, возвращает нас к неглянцевой истории СССР. К СЛОНу и ГУЛАГу. Впрочем, третья по счету с 1990-х и начала независимости Украины, и самая представительная, выставка «Спецфонд. 1937 — 1939» стала во всех отношениях знаковой для Украины. Похоже, что это именно на ее фоне будет разворачиваться и новая дискуссия о том, в каком направлении развиваться современной украинской культуре. Но начнем, впрочем, с краткой предыстории.

— Примерно в 1930—1940-х годах все произведения формалистического направления, так называемые антисоветские картины, были списаны, — рассказывает в одном из интервью мэтр украинского искусствоведения, профессор Дмитрий Горбачев. — В музее было специальное помещение, куда снесли все картины, снятые с подрамников и смотанные в рулоны. Их должны были сжечь. Но поскольку картины были разноформатные (большие и маленькие), то для них нужны были специальные фургоны. Картины составили и ждали оказии уничтожить, а потом, наверное, забыли. Так они дошли до наших дней … Хотя некоторым авторам не повезло. Изображение с некоторых полотен счищали или резали полотна на куски. Иногда работники музеев прятали в запасниках работы, сворачивая их в рулон … Когда я стал работать главным хранителем музея, мне предложили принять картины заочно, пересчитать, сколько их, и расписаться …

Во время войны спецфонд вместе с другими фондами эвакуировали в Уфу, но часть работ разграбили захватившие Киев немцы. Возможно, утверждают в Киеве, что-то попало и при возвращении коллекции в музей из Германии через Новогород и Ленинград… (Из 24 картин Пальмова сохранилось 16, из 26 картин Черкасского — 15. Навсегда утрачены «Казак Мамай» и «Рабочий поселок» Давида Бурлюка, и т. д.). В 1944 году собрание было «переучтено», киевские музейщики смогли спрятать его от «посторонних» проверяющих. В начале 1950-х «спецфонды» со всего СССР по приказу Министерства культуры СССР направляли для утилизации в подмосковный Загорск, но… Тут киевскому фонду снова повезло. Музейные собрания тогда делили на пять категорий. А «украинский» спецфонд внесли в… «нулевую» группу (как имеющий «нулевую» художественную ценность). Минкульт таким не интересовался — и собрание снова уцелело.

В 1960-е главным хранителем Государственного украинского музея (нынешнего НХМУ) стал Дмитрий Горбачев. Он первым начал изучать работы из Спецфонда. А в 1970-е в подвалы музейного запасника посмотреть на советский авангард

Термином «авангард» сегодняшние специалисты по искусствоведению называют общий тренд новых течений, возникших в мировом искусстве на рубеже XIX и ХХ веков. От понятия «модернизм» его отделяет весьма тонкая грань. Читать дальше

---

Малевич, «изобретая» супрематизм, в мастерскую никого не пускал. Единственным исключением была художница-авангардистка Александра Экстер. Некогда жительница Киева, переехав во Францию, она преподавала в школе Фернана Леже, создавала «модельную» одежду, и после долгого забвения ее картины сегодня ценятся «на миллион». Наш небольшой экскурс – по киевским маршрутам «амазонки русского авангарда». Читать дальше

уже собиралась интеллигенция.

— Потом в музей стали приходить иностранцы, и меня выгнали из музея. Поводом стало то, что в фондовых запасниках я показывал работы официально запрещенных украинских авангардистов известному французскому искусствоведу Жану Клоду Маркаде, — вспоминает Горбачев.

— Что вы чувствуете, когда видите сегодня новую выставку из Спецфонда? — спрашиваю у Дмитрия Емельяновича во время вернисажа нынешней выставки.

— Мне, во-первых, очень приятно: видеть, как-то, что мне нравилось еще в 1980-х, стало, наконец, всеобщим достоянием. Во-вторых, мне грустно. Ведь именно из-за интереса к этим художникам меня когда-то выгнали из музея… До сих пор об этом жалею. Я не очень люблю людей. А вот картины, экспонаты… Ну и, в-третьих, я просто счастлив. Что украинское искусство к нашему времени стало частью европейского и общемирового контекста. Об этом мы даже мечтать не могли в свое время! Вспоминаю, как между собой переговаривались сотрудницы одного из киевских музеев, не нашего. «Русское — это провинция европейского искусства. А украинское — провинция русского!» Сегодня говорить подобные вещи уже никто не может. Слава Богу.

Впервые официальная выставка работ из Спецфонда — под лаконичным названием «Спецфонд», — прошла в нынешнем НХМУ в 1987 году. Ее сокураторами были Дмитрий Горбачев и Светлана Рябичева. В 2002 году там же презентовали представительный «спецфондовский» проект «Феномен украинского авангарда 1910−1935» (куратор — Дмитрий Горбачев), которым де-факто официальной истории украинского искусства было возвращена целая эпоха украинского авангарда. Работы знаменитого проекта сегодня составляют основу постоянной экспозиции НХМУ ХХ века.

«Спецфонд. 1937 — 1939», презентованный в музее его нынешним главным хранителем Юлией Литвинец, стал наиболее представительной выставкой украинского модернистского искусства 1930-х гг. за всю историю Украины. Общие оценки самим арт-сообществом этого проекта наиболее полно выражают мнения, высказанные на личных страничках в фейсбук известным украинским художником, куратором, арт-критиком Александром Ройтбурдом. И не менее влиятельной куратором Галиной Скляренко.

«Такого культурного шока от открытия неизвестного мне пласта старого искусства я не переживал тридцать пять лет — со времен выставки „Москва-Париж“ 1980-го года в московском Пушкинском музее. Ну ладно, с 1988 года — когда увидел перестроечную экспозицию новой Третьяковки», — эмоционально пишет об открытии выставки Александр Ройтбурд. — «В России процесс массовой реабилитации запрещенного искусства начался в 50-е годы. Но — в Киеве спецфонды реально открыли только в 1987 году! Через 30 лет после Москвы. А показали в нормальном объеме (и то не полностью) — только вчера! В прямом смысле этого слова. Еще минимум два поколения художников, вместо того, чтоб осмыслить прерванную традицию, оттолкнуться от нее и идти дальше, лишние тридцать-пятьдесят лет занимались изобретением велосипедов. Наше общество привыкло к ложной мысли об отсутствии либо ограниченности, вторичности и второсортности локальной художественной традиции…»

Галина Скляренко:
«Несколько слов о выставке „Спецфонд“ в НХМУ. Конечно, это событие. Хотелось бы, чтобы подобные акции сопровождались и искусствоведческими конференциями, которые бы стали платформой по интеграции этого „неизвестного искусства“ в исторический художественный процесс. Ведь хотя в НХМУ уже давно присутствуют и картины В. Пальмова, и А. Петрицького, Грищенко, бойчукистов, Экстер т др., эта выставка очерчивает тот потенциал, который возникал, складывался в конце 1920-х годов. На выставке- новые имена, неизвестные в истории украинского искусства. Работы хотя и не ровные по уровню (много явно студенческих), но очень разные по направленности, в них есть та живая перспектива, которая была уничтожена к концу 1930-х. Выставка показывает нам „другие 1920-е“, те которые никак не звучали в традиционной истории украинского искусства.»
«Эта выставка- о жестоких катаклизмах истории, это горький урок всем, кто забывает о ценностях личной свободы…», — отмечает г-жа Скляренко чуть позже.

Странной иронией на фоне вспышки интереса в интеллигентской среде к судьбе «расстрелянного» поколения (а точнее, нескольких поколений) украинских художников стало известие о том, что именно в день открытия «Спецфонда. 1937 — 1939» очередное руководство министерства культуры Украины собралось уволить директора НХМУ Марию Задорожную. Эту новость, с подачи Александра Ройтбурда, сейчас вовсю обсуждают в социальных сетях и просто на украинских кухнях художники, музейщики, галеристы и иже с ними. Трагизм (или комизм?) ситуации — в том, что именно г-жа Задорожная единственный «назначенный» не благодаря, а вопреки воле еще предыдущей украинской власти «культурный» топ-менеджер в Украине. За то, чтобы она и ее команда — та самая, благодаря которой сегодня мы говорим и о введении в научный оборот живописи из Спецфонда, — могли работать в НХМУ, еще накануне Майдана с протестами поднялась значительная часть киевской культурной общественности. Неудивительно, что в 2013 -2014-м именно Нацхуд был в числе самых активных сторонников Майдана. «Если Задорожную „снимут“, наплевав на наше мнение — какая это, к черту, „евроинтеграция“? Камбэк в СССР получается», — мрачно комментируют скептики.
Впрочем, есть надежда, что именно благодаря огласке в удачное время, на фоне открытия действительно этапного выставочного проекта, умница-директор НХМУ с командой снова «отобъются»…

Рассказывает главный хранитель фондов НХМУ, куратор выставки «Спецфонд. 1937 - 1939» Юлия Литвинец:

— Почему вы лично, как куратор, остановились именно на этих работах? В «Спецфонде» же значительное число «единиц хранения» — можно ли полагать, что эти картины лучше по качеству? Или, например, имена «громче»…
— Что касается имен, так на многих картинах просто написана фамилия художника — и больше мы ничего о них не знаем. Например, Панченко. В каталогах своего времени он тоже назван по фамилии, и все, больше ничего о нем найти нельзя. Есть на выставке и достаточное количество вообще «безымянных» работ… Нет, мы, формируя экспозицию, наоборот, хотели показать незнакомых широкому зрителю авторов. Высококачественные работы. Поэтому выставляем также и произведения Черкасского, Сиротенко… Мы привыкли к другому Сиротенко, уже «послевоенному», соцреалистическому — а такого не видели никогда! И это также очень важно было увидеть. Восстановить историческую, искусствоведческую справедливость. Вернуть работы и самих художников в контекст истории. Переписать историю искусства, безусловно, ни у кого не получится, но добавить в нее новые имена — это, все-таки, очень важно.

— Я помню, какой резонанс в начале 2000-х имела выставка «Феномен украинского авангарда», которую представлял Дмитрий Емельянович Горбачев. (И значительная часть работ с которой сейчас — в постоянной экспозиции, а теперь еще и помечены этикеткой «Спецфонд»). Тогда еще вышел роскошный каталог авторства самого Горбачева… Вы же, кстати, тоже презентуете каталог своего «Спецфонда»?
— Да, обязательно. Позовем на презентацию где-то через месяц. В него войдет свыше 300 работ. Конечно, весь спецфонд в одно издание тоже не «поместится», для этого надо издавать, как минимум, трехтомник: отдельным разделом — графику, отдельно — Максимовича, Нарбута… Мы же больше сконцентрировались на 1920-х — 1930-х года, но этого тоже, как видите, не мало.
— Ваш нынешний выставочный проект можно считать «продолжением» «Украинского авангарда» и перестроечного «Спецфонда»?
— В какой-то степени, да, конечно. Но вместе с тем, это проект совершенно независимый. «Авангард» представлял в большей степени именно украинский авангард

Термином «авангард» сегодняшние специалисты по искусствоведению называют общий тренд новых течений, возникших в мировом искусстве на рубеже XIX и ХХ веков. От понятия «модернизм» его отделяет весьма тонкая грань. Читать дальше

---

Малевич, «изобретая» супрематизм, в мастерскую никого не пускал. Единственным исключением была художница-авангардистка Александра Экстер. Некогда жительница Киева, переехав во Францию, она преподавала в школе Фернана Леже, создавала «модельную» одежду, и после долгого забвения ее картины сегодня ценятся «на миллион». Наш небольшой экскурс – по киевским маршрутам «амазонки русского авангарда». Читать дальше

. А у нас — концентрация на искусстве 1920-х — 1930-х «индустриальных» лет, когда истоки авангарда уже стали «историей».

— Раз уж мы заговорили о «возвращении имен»… В процессе работы над выставкой вы атрибутировали какие-то работы?
— В экспозиции этой информации нет. А вот в каталоге увидите более полные сведения. Например, обратите внимание на работу под названием «На погрузке хлеба». (Показывает).Автор значится, как «неизвестный» «школы Л. Крамаренко». Но на самом деле, это — произведение самого Крамаренко. Для сравнения, рядом с этим полотном — небезызвестный «Коммунар» его кисти. Мы сами были в восторге от своей находки! Когда развернули рулон (он был в очень плохом состоянии), в один голос все говорим: «Где-то я это видел!» А потом, уже когда стали реставрировать: «Боже, да это же!!!"
— При подготовке выставки вы сотрудничали с Отраслевым государственным архивом СБУ. Можете об этом чуть подробнее?
— Начнем с того, что в самом Спецфонде сбереглись документы, в свое время оформленные на работы. А в Отраслевом архиве СБУ работают наши коллеги-архивариусы, мы с ними сотрудничаем регулярно. Архив открыт для исследователей, когда истекает срок давности, СБУ открывает все новые документы… Вот и мне посчастливилось поработать с теми, которые имеют отношение к Спецфонду. Это были достаточно тяжелые материалы: уголовные дела, протоколы арестов и допросов, последние страницы с отметками об исполнении приговоров… Чаще всего, речь шла о расстрелах.

— У меня — одно-единственное замечание к вашей, действительно, этапной для истории украинского искусства, выставке. Почему, все-таки, вы решили не давать подробных пояснений для зрителей к увиденному? Мне кажется, если бы было больше текстовой информации — хотя бы о том, о чем мы с Вами разговаривали сейчас, — и восприятие неподготовленной аудитории стало бы глубже.
— Пояснения есть — в экспликации в начале экспозиции. Кроме того, есть витрина с оригиналами документов. И фрагменты из уголовных дел 1930-х годов. А что касается пояснений под абсолютно каждой картиной… Не было достаточно места, где все это размещать. Ну и, повторюсь, очень часто писать просто нечего. От художника Панченко, которого я уже упоминала, осталась хотя бы фамилия. А сколько просто неизвестных!.. Почему каталога выставки нет прямо сейчас? Я оставляю себе этот месяц в надежде, что появятся новые исследователи, которые, возможно, где-то встречали материалы, имеющие отношение к авторам «Спецфонда». Или наследники самих художников.
И действительно, буквально за последний месяц с нами связался сын художника Горбача. На открытие выставки он прийти не успел, но обещал передать нам материалы об отце. За границей нашелся внук художника Сильвестрова. Услыхав про нашу выставку, он написал на на е-мэйл. Эта работа еще даст результат!