Группа специалистов по русскому искусству подписала открытое письмо, в которых работы, представленные в музее Гента, описываются как «очень сомнительные». Показываем фото экспозиции и приводим аргументы специалистов.
Об этом сообщает портал artnet. В числе экспертов, поставивших свои подписи — Александра Шатских (автор монографий о Малевиче), Наталья Мюррей (куратор лондонской выставки «Революция: Русское искусство 1917−1932 годов»), Вивиан Эндикотт Барнетт (автор каталогов-резоне Кандинского и Явленского), Константин Акинша, Джеймс Баттервик и многие и другие.
Речь идет о выставке под названием «Русский модернизм», которая открылась в Музее изящных искусств Генте (MSK Ghent) 20 октября 2017 года, когда в постоянную экспозицию музея официально были включены 26 работ, предоставленных музею на условиях долгосрочной аренды Фондом Дилегем (Dielegem Foundation) российских коллекционеров Игоря и Ольги Топоровских. Инициатором обновления экспозиции стала директор музея Кэтрин де Зегер (куратор Московской Биеннале-2013).
В залах были представлены ранее неизвестные широкой публике работы, авторами которых значатся Александра Экстер, Эль Лисицкий, Наталья Гончарова, Василий Кандинский, Казимир Малевич, Любовь Попова, Александр Родченко, Ольга Розанова и Владимир Татлин.
На подписи к этой работе указано авторство Василия Кандинского.
Подпись к работе: «Казимир Малевич. Супрематическая композиция, 1922 — 1923»
Подпись к работе: «Любовь Попова. Кафе, 1914»
Подпись к работе: «Александр Родченко. Конструктивистская композиция (черное на черном)»
Подпись к работам: «Эль Лисицкий. Проун, 1921»
Любопытна озвученная история формирования коллекции Топоровских, тем более, что провенанс картин — это один из тех пунктов, которые вызывают вопросы независимых экспертов. По сообщениям бельгийской прессы, она состоит из трех частей различного происхождения. Первая группа работ — это произведения, которые хранились в семье Ольги Топоровской, прадед которой — брат Антуана Певзнера и Наума Габо (известных художников, родоначальников конструктивизма в скульптуре — прим. ред.). Вторая часть, по словам коллекционеров, имеет отношение к собирательской деятельности Георгия Костаки: в одном из интервью Топоровские рассказывают о том, отец Ольги был другом и коллегой Костаки.
Подпись к работе: «Ольга Розанова. Футуристическая композиция, 1915»
Подпись к работе: «Наталья Гончарова. Евангелисты»
Наконец, относительно третьей части коллекции процитируем дословно перевод статьи с французского, чтобы нюансы истории не потерялись при пересказе: «Самая важная часть коллекции состоит из работ, отправленных в музеи до прихода Сталина к власти, после чего социалистический реализм
стал довлеть в региональных музеях, особенно в Украине. Игорь Топоровский, несомненно, вдохновленный своим украинским происхождением, решил использовать свои высокопоставленные контакты и обнаружил сокровища, которые он купил по очень умеренной цене в конце коммунистической эпохи. Он объединил частную коллекцию произведений Александры Экстер, а также часть коллекции Иосифа Орбели, бывшего директора Эрмитажа. Последний укрыл их в своей родной Армении, чтобы полотна избежали уничтожения по приказу Сталина».
Подпись к работе: «Александра Экстер. Флоренция, 1913»
В другой бельгийской статье, правда, указывается иной источник формирования собрания Орбели. Из этого материала следует, что после падения СССР государственные музеи распродавали свои фонды, и именно так Топоровский наполнял свое собрание. «…но в 1937 году Сталин хотел уничтожить искусство авангарда, и эти работы были скрыты в запасниках музеев. При падении советской империи многие из этих работ были вынуты из подвалов и выставлены на продажу по дешевке, поскольку ими никто не интересовался. Игорь Топоровский обнаружил, например, в Одессе коллекцию Александры Экстер и другие произведения из коллекции Орбели, директора Эрмитажа»
Подпись к работе: «Василий Кандинский. Баварский пейзаж
, 1909»
Подписи к работам на фото выше: «Павел Филонов. Супрем (Supreme, 1914)», «Ольга Розанова. Супрематическая композиция, 1917», «Надежда Удальцова. Кубистическая женская фигура, 1914 — 1915», «Михаил Ларионов. Рыба, 1906», «Любовь Попова. Архитектоны, 1919».
Искусствоведы, подписавшие письмо о подозрительных картинах, критикуют представленную коллекцию, не используя слово «подделка».
По их словам, представленные произведения «не имеют выставочной истории, никогда не были воспроизведены в серьезных научных публикациях и не имеют проверяемых отчетов о продажах. Выставленные картины Василия Кандинского и Алексея фон Явленского не включены в каталоги-резоне, международно признанные как окончательные источники для аутентификации произведений этих мастеров. Такие предметы, как туесок и прялка, якобы расписанные Малевичем, не имеют известных аналогов, и не существует никаких современных свидетельств, которые бы просто упоминали о том, что Малевич когда-либо был вовлечен в оформление подобных предметов».
Представленные на выставке предметы и, для сравнения (иллюстрации под фото) — известные подлинные работы Казимира Малевича из собрания Государственного Русского музея (Санкт-Петербург).
Девушки в поле
1932, 106×125 см
Голова крестьянина
1929, 53.8×71.7 см
Сомнения вызывает и то, что некоторые произведения из коллекции имеют явное сходство с работами из государственных музеев, при этом будучи модифицированными по одному и тому же принципу. Так, «Обнаженная» Татлина из Гента изображена стоящей — тогда как на полотне из Третьяковской галереи она сидит.
Подпись к работе: «Владимир Татлин. Обнаженная, 1914»
Натурщица
1913, 108×143 см
…"Венера" написана сидящей — аналогичную женщину с таким же веером можно увидеть на картине Ларионова «Еврейская Венера» из Екатеринбургского музея в лежащем положении.
Подпись к работе: «Михаил Ларионов. Обнаженная»
Еврейская Венера
1912, 104.8×147 см
Экспертов настораживают масштабные планы, которые Гентский музей имеет относительно данного собрания.
Подпись к работе: «Юрий Анненков. Синтетический пейзаж
, 1919»
Сообщается, что директор музея Кэтрин де Зегер не планирует ограничиться одним этим показом. Она собирается демонстрировать другие вещи из этой частной коллекции на другой, более масштабной выставке, запланированной в Гентском музее на конец 2018 года, и, кроме того, возможно, будет отправлять их в другие великие европейские музеи. На запрос портала Artnet пресс-секретарь музея сообщил, что музей не отвечает за подлинность произведений — это ответственность предоставившего картины коллекционера.
Далеко идущие планы касаются всего собрания. По сообщениям, появлявшимся в бельгийской прессе, коллекция Топоровского начиная с 2020 года будет постоянно представлена в бывшем монастыре Дилегем в Брюсселе (район Jette). Для этого супруги создали одноименный Dielegem Foundation (именно этот фонд официально предоставил картины музею). Указывают, что частный музей будет создан не в самом здании Дилигема, а в Титека (Titeca) — охотничьем домике при аббатстве, который в данный момент подвергается масштабному ремонту. Также реконструируется принадлежащий аббатству парк. Эта деятельность по реконструкции активно поддерживается городской администрацией.
Частный музей, открытие которого запланировано на 2020 год, будет иметь площадь 1200 кв. м. В нем, по заявлению коллекционеров, будет представлено несколько сотен произведений русского модернизма 1900−1925 годов.
Частный музей, открытие которого запланировано на 2020 год, будет иметь площадь 1200 кв. м. В нем, по заявлению коллекционеров, будет представлено несколько сотен произведений русского модернизма 1900−1925 годов.
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме
Автор материала: Софья Багдасарова. Фотографии предоставлены Е. Захаровым. Главная иллюстрация: фото работы, подписанной как «Казимир Малевич. Дровосеки, 1912».
