войти
Войдите на сайт
Залогиньтесь, чтобы использовать максимум функций Артхива
Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов
Джон Констебл • Живопись, 1834, 24×30.5 см
Описание картины «Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов»
Английского пейзажиста Джона Констебла называют одним из тех художников, без которых не было бы импрессионизма. Но если вспомнить его знаменитую серию с видами на собор в Солсбери, паззл не складывается: слишком далеко от этого готического собора в арке из живых деревьев до импрессионизма. Чтобы паззл сложился, нужно смотреть его этюды, эскизы или картины, которые современники считали незаконченными.
Констебл много работал на пленэре. Даже пытался полностью завершать картины в поле, под открытым небом, но в его время это было невозможно: металлические тюбики для красок, которые удобно использовать в походных условиях, ещё не изобрели. А вот этюдов он делала сотни. И относился к ним настолько серьезно, что некоторые даже выставлял на продажу.
Что он писал на пленэре, кроме быстрых пейзажных набросков с видами на озёра, плотины и мельницы? Во-первых, облака: просто ложился на землю, вглядывался в драматургию неба и делал зарисовки. Во-вторых, всякую мелочь, которая могла пригодиться уже в мастерской, при составлении композиции большой картины: позы крестьян и животных, плуг, мельничное колесо, кирпичная кладка, кора деревьев – что угодно, вплоть до полевых цветов и сорняков. Констебл свято верил, что предмет для искусства можно найти под каждым забором. И находил.
«Журчание воды под мельничным колесом, ивы, старые сгнившие доски, покрытые слизью сваи, кирпичная кладка - как я люблю все это. Такие сцены сделали меня художником, и я благодарен им за это», - рассказывал Констебл в одном из писем о том, как простые пейзажи в окрестностях реки Стаур, где он вырос, сделали его художником. Он родился в небольшой деревушке в графстве Саффолк, в семье весьма зажиточного мельника и всю жизнь возвращался на малую родину за вдохновение и живописными видами.
Этюд «Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов» написан уже в лондонский период художника: Констебл был счастливо женат и переехал с семьей в столицу, но лето проводил в своём загородном доме в Хэмпстеде, пригороде Лондона. И в этом этюде есть всё, за что Констебл прослыл новатором: быстрый, смелый, ломаный мазок; неподдельный интерес к самому обыкновенному фрагменту природы; сочная цветовая палитра.
Сам Констебл признавался, что лучший урок живописного мастерства, полученный им, звучал так: «Запомните, свет и тень никогда не стоят на месте». Внимание к переменчивости световоздушной среды и сделало Констебла кумиром французов.
1824 год. За два дня до открытия Салона - главного для французских художников выставочного события - Эжен Делакруа привозит туда свою «Резню на Хиосе». И видит там «Телегу для сена» Констебла. Двумя годами ранее на выставке в Лондоне, в Королевской академии эту картину поругивали за незавершенность: энергичный мазок Констебла приняли за небрежность. Делакруа же приходит в восторг, увозит своё полотно назад в мастерскую и срочно переписывает пейзажный фон под впечатлением от «небрежности» Констебла.
Во Франции Констебла оценят и полюбят сильнее, чем на родине. Через Делакруа и художников барбизонской школы он повлияет и на импрессионистов. Здесь же, в Пушкинском музее вы увидите «Завтрак на траве» Клода Моне – эскиз картины, главный и единственный смысл которой заключается в том, чтобы показать: «свет и тень никогда не стоят на месте».
И ещё одна забавная параллель. Последователи Констебла восхищались тем, что он ввёл в большую живопись обыденный пейзаж, повседневность. Но современники считали пейзаж, да ещё и посвященный деревенским закоулкам, низким жанром. Чтобы придать значительности своим полотнам и пробиться с ними на выставки и к состоятельным заказчикам, Констебл писал их на огромных холстах. Когда он показал в Королевской академии свою «Белую лошадь», все поразились прежде всего тому, что под «какой-то» пейзаж можно отдать холст шириной почти в два метра. Приступая к своему «Завтраку на траве», Клод Моне тоже воображал, как удивит публику несоответствием размера и темы: больше шести метров в ширину – и всё только ради игры солнечных пятен! К сожалению, картина Моне была испорчена и сохранилась только в фрагментах, но ведь и её эскиз – размером с «Белую лошадь» Констебла.
Автор: Наталья Кандаурова
Констебл много работал на пленэре. Даже пытался полностью завершать картины в поле, под открытым небом, но в его время это было невозможно: металлические тюбики для красок, которые удобно использовать в походных условиях, ещё не изобрели. А вот этюдов он делала сотни. И относился к ним настолько серьезно, что некоторые даже выставлял на продажу.
Что он писал на пленэре, кроме быстрых пейзажных набросков с видами на озёра, плотины и мельницы? Во-первых, облака: просто ложился на землю, вглядывался в драматургию неба и делал зарисовки. Во-вторых, всякую мелочь, которая могла пригодиться уже в мастерской, при составлении композиции большой картины: позы крестьян и животных, плуг, мельничное колесо, кирпичная кладка, кора деревьев – что угодно, вплоть до полевых цветов и сорняков. Констебл свято верил, что предмет для искусства можно найти под каждым забором. И находил.
«Журчание воды под мельничным колесом, ивы, старые сгнившие доски, покрытые слизью сваи, кирпичная кладка - как я люблю все это. Такие сцены сделали меня художником, и я благодарен им за это», - рассказывал Констебл в одном из писем о том, как простые пейзажи в окрестностях реки Стаур, где он вырос, сделали его художником. Он родился в небольшой деревушке в графстве Саффолк, в семье весьма зажиточного мельника и всю жизнь возвращался на малую родину за вдохновение и живописными видами.
Этюд «Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов» написан уже в лондонский период художника: Констебл был счастливо женат и переехал с семьей в столицу, но лето проводил в своём загородном доме в Хэмпстеде, пригороде Лондона. И в этом этюде есть всё, за что Констебл прослыл новатором: быстрый, смелый, ломаный мазок; неподдельный интерес к самому обыкновенному фрагменту природы; сочная цветовая палитра.
Сам Констебл признавался, что лучший урок живописного мастерства, полученный им, звучал так: «Запомните, свет и тень никогда не стоят на месте». Внимание к переменчивости световоздушной среды и сделало Констебла кумиром французов.
1824 год. За два дня до открытия Салона - главного для французских художников выставочного события - Эжен Делакруа привозит туда свою «Резню на Хиосе». И видит там «Телегу для сена» Констебла. Двумя годами ранее на выставке в Лондоне, в Королевской академии эту картину поругивали за незавершенность: энергичный мазок Констебла приняли за небрежность. Делакруа же приходит в восторг, увозит своё полотно назад в мастерскую и срочно переписывает пейзажный фон под впечатлением от «небрежности» Констебла.
Во Франции Констебла оценят и полюбят сильнее, чем на родине. Через Делакруа и художников барбизонской школы он повлияет и на импрессионистов. Здесь же, в Пушкинском музее вы увидите «Завтрак на траве» Клода Моне – эскиз картины, главный и единственный смысл которой заключается в том, чтобы показать: «свет и тень никогда не стоят на месте».
И ещё одна забавная параллель. Последователи Констебла восхищались тем, что он ввёл в большую живопись обыденный пейзаж, повседневность. Но современники считали пейзаж, да ещё и посвященный деревенским закоулкам, низким жанром. Чтобы придать значительности своим полотнам и пробиться с ними на выставки и к состоятельным заказчикам, Констебл писал их на огромных холстах. Когда он показал в Королевской академии свою «Белую лошадь», все поразились прежде всего тому, что под «какой-то» пейзаж можно отдать холст шириной почти в два метра. Приступая к своему «Завтраку на траве», Клод Моне тоже воображал, как удивит публику несоответствием размера и темы: больше шести метров в ширину – и всё только ради игры солнечных пятен! К сожалению, картина Моне была испорчена и сохранилась только в фрагментах, но ведь и её эскиз – размером с «Белую лошадь» Констебла.
Автор: Наталья Кандаурова
