Большая одалиска

«Большая одалиска» – заказ королевы Неаполя Каролины. Пока Энгр написал картину, Неаполь пришел в упадок, супруг Каролины король Иоахим Мюрат отказался от престола, и монаршей чете стало не до произведений искусства. В 1819 году ее сняли с Салона по причине «анатомического несоответствия». Рука действительно слишком длинная, слишком гибкая (Энгра нередко упрекали, что руки женщин на его картинах «без костей»). А эта прекрасная спина! Дотошные критики вычислили, что художник пару позвонков явно добавил… Впрочем, хор восторженных голосов был громче, чем претензии хулителей. Чувство стиля, совершенная игра света и цвета, изящные линии, виртуозное соединение различных фактур в единое целое – всё это не могло остаться незамеченным.

«Выпуклость мышц, бугорки и впадины, ямочки и изгибы – всё здесь совершенство», – такую оценку одалиске Энгра дал Шарль Бодлер. Девушка повернута спиной. К женским спинам Энгр питал непреодолимую слабость (1, 2). Кажется, что кисть обласкала каждый сантиметр холста, и в результате появилось это совершенное творение. 

В богатый восточный антураж поместил свою героиню Энгр. Одалиска при этом – типичной европейской внешности: ясный лоб, большие глаза, русые волосы. Сочетание признаков восточного гарема – тяжелые шелка, дымящийся кальян, веер из павлиньих перьев, мягкость и легкость которых, кажется, ощутимы физически, и расслабленной, с прохладным спокойствием и несомненной уверенностью в своей красоте европейской женщины произвели эффект взрывной волны. Эротизм и экзотика картины волновали и не отпускали от себя.

Тяжелая атласная занавеска глубокого синего цвета справа создает ощущение интимности происходящего, камерности. На переднем плане, перед обнаженной одалиской можно рассмотреть роскошную пряжку пояса – такие носили фаворитки султана. Отдельное удовольствие – изящные гладкие стопы, они нам видны во всей красе. Холеное, ухоженное, идеально гладкое тело особенно четко выделяется на фоне роскошных тканей. Клод Роже-Маркс так сказал об одалисках Энгра: «Разве не возникает при виде его одалисок чувство, что он пронзен желанием и сами его деформации полны неги?». Пожалуй, возникает.

Одалисок Энгр стал писать не «вдруг». Восточные мотивы волновали европейских художников, но большинство из них, в том числе Энгр, составляли представление о происходящем в гаремах по мифам и легендам, вход-то туда был заказан. А вот основному сопернику Энгра – Эжену Делакруа в этом смысле повезло больше. Он провел на Востоке полгода, и запечатлел увиденное в своих знаменитых «Алжирских женщинах». Энгра и Делакруа объединяло противостояние – между ними как художниками, и между стоящими за ними направлениями, классицизмом и романтизмом. Причем если проанализировать их подход, можно заметить, что они были куда ближе друг к другу, чем сами считали (кстати, женские спины в исполнении Делакруа тоже никого не оставят равнодушным). Интерес их друг к другу был враждебным, но безусловно – интересом. «Насквозь фальшивым пророком» называл Энгр Эжена Делакруа. Тот не остался в долгу, именуя лидера классицистов «ложным эстетом» и даже съязвил, что «возможно, в музыке он был бы более талантлив». И это с учетом «скрипки Энгра» (о «скрипке» подробнее в биографии)!

Также среди принесших «Восток на Запад» значительное место занимает Джон Льюис, проживший в Каире целых 10 лет и отразивший это в своих акварелях. А несколько позже одалиски Энгра вдохновили Матисса на обширный диалог с ним, воплощенный в серии одалисок. 

Автор: Алена Эсаулова