Страшный суд

Триптих Иеронима Босха «Страшный суд» хранится в Академии изобразительных искусств города Вена. Его не следует путать с одноимённой доской-фрагментом, приписываемым мастерской Босха, из мюнхенской Старой пинакотеки, а также с триптихом «Страшный суд» из музея Гронинге (Брюгге), авторство которого оспаривается.

Рубеж XV-XVI вв. в Европе окрашен апокалиптическими настроениями. Охваченные ощущением наступающего окончания времён, люди конца Средневековья жили в ожидании конца света и Страшного суда - неминуемой расплаты за грешную жизнь. Известно, что в 1504-м году герцог Бургундский Филипп I Красивый заказал алтарный триптих на тему Страшного суда художнику из города Хертогенбос – «Иерониму ван Акену, по прозвищу Босх». Так впервые в документах возникает псевдоним «Босх». Заказанный триптих внушительных размеров (274 на 335 см) не сохранился. Некоторые исследователи предполагают, что венский «Страшный суд» – уменьшенная авторская копия того триптиха, который был сделан для Филиппа Красивого.

Внешние створки

На внешних створках (1, 2) изображены святые Иаков и Бавон, написанные в технике гризайли – в различных оттенках серого.

Святой Иаков с посохом, на котором закреплены его плащ и шляпа, странствует на фоне подробно выписанного пейзажа. Иаков ассоциируется со странничеством – именно его образу жизни подражали многие паломники в Средние века. Как и босховского Странника с внешних створок триптиха «Воз сена», Иакова окружают опасности. И всё же он остаётся цел и невредим благодаря своей вере.

Святой Бавон считался покровителем города Гент. В дверном проёме справа от него открывается вид на фламандский город. Бавона окружают больные и нищие, которым он раздаёт милостыню.

Загадочной остаётся слабая сочетаемость внешних створок: почему на одной из них фоном выступает пейзаж, а на другой – интерьер? Почему створка со святым Бавоном закомпонована так, будто должна была служить не правой, а левой створкой – на это указывает форма арки? Убедительного ответа нет.

Под каждой створкой располагается орнаментальная рамка с формой для герба. Он мог бы подсказать зрителям, по чьему заказу Босх выполнил этот триптих. Но, к сожалению, место остаётся пустым – на гербах ничего не написано. По мнению некоторых историков, это могло означать, что заказчик скончался еще до того, как работа была закончена.

Левая створка. Райский сад (Эдем)

Как и в большинстве других триптихов Босха, левая створка отдана под изображение райского сада. Она куда менее «многонаселённая», чем центральная и правая панели, и, в сравнении с ними, представляется довольно безыскусной. Это дало основание некоторым исследователям говорить, что Эдем художник пишет вполне равнодушно – то ли дело грешная земная жизнь и в особенности ад, здесь изощрённому воображению Босха есть где развернуться!

Перемещая взгляд снизу вверх, мы видим на левой панели всего несколько персонажных групп. Внизу Бог держит за руку коленопреклонённую Еву. То, что Адам безучастно возлежит рядом, указывает на то, что он недавно пережил «операцию» по изъятию ребра, следовательно, перед нами сцена сотворения первой женщины. Похожая мизансцена есть и в аналогичной створке «Сада земных наслаждений».

Босх придерживается средневекового принципа симультанности – одновременного сосуществования в одном пространстве событий, разделённых во времени. Поэтому чуть выше можно видеть Адама и Еву у Древа познания добра и зла. Змей, протягивающий первым людям плод прямо из густой яблоневой кроны, имеет антропоморфный облик, что тоже характерно для средневекового искусства, где змей нередко к тому же наделялся женскими чертами.

Еще выше разгневанный Ангел с мечом изгоняет грешников из Эдема, но в самом верху левой створки не поздоровилось и ангелам. Бог-Отец в сиянии света восседает на облаках, а мятежные ангелы низвергаются с неба на землю, успевшую вскорости после акта Творения превратиться из райского места в обитель греха, и в процессе падения превращаются в насекомых. Кстати, подобную картину можно наблюдать и на левой створке другого босховского триптиха – «Воз сена».

Все немногочисленные события створки «Райский сад» могут показаться исполненными Босхом вполне «дежурно» и без специфических «изюминок», но они необходимы художнику в качестве предыстории. Собираясь подробнейшим образом рассказывать в двух соседних створках о том, сколь разнообразны человеческие прегрешения и следующие за ними наказания, Босх вынужден сказать несколько слов о первоисточнике такого положения дел – ветхозаветной истории грехопадения первых людей и апокрифического рассказа о низвержении ангелов. После изгнания Адама и Евы из Эдема людской род узнаёт, что такое искушение, грех и смерть. Воздаяние за грехи – это тема, волновавшая Босха больше, чем кого бы то ни было из его современников.

Центральная панель. Страшный суд

Вспомним, как было принято изображать Страшный суд до Босха? Местом действия должны были быть небеса; в центре композиции – восседающий на троне Христос в окружении трубящих ангелов, пришедший судить мир и отделить «овец от козлищ», грешных от праведных. В картине Босха (или его мастерской) «7 смертных грехов и 4 последние вещи» Страшный суд именно так и выглядит – вполне традиционно.

Но в триптихе «Страшный суд» зритель сталкивается со смелым новаторством Босха: небесам здесь отдана всего лишь верхняя четверть панели, а остальное пространство посвящено детальному изображению земного мира и человеческих грехов, мучений и преступлений, кошмарному видению агонии человечества, гибнущего во вселенском катаклизме.

Широкая темная панорама, усеянная человеческими фигурками, – это, по-видимому, Иосафатова долина, именно там, согласно Книге пророка Иоиля, будет происходить последний суд над людьми. На заднем плане видны отблески пожаров – это пылают стены земного Иерусалима.

Центральная панель показывает глубокий пессимизм Босха: земной мир ни по характеру происходящего, ни по колориту практически неотличим от ада на правой створке, а горстка спасённых у трона Христа ничтожно мала в сравнении с числом тех, кто обречён на вечные муки.

Согласно Библии, грешники будут наказаны низвержением во тьму внешнюю, «где будет плач и скрежет зубовный». Но Босх предвидел в адских мучениях гораздо больше конкретики.

У левого края створки мы видим трактир. По его крыше, словно по подиуму, шествует в направлении мужчины на ложе обнажённая женщина, окружённая чудовищами. В её тело впивается насекомое, под руку её держит зелёный дракон, демоны исполняют серенаду на лютне и и роге, выглядящем как продолжение клюва. Музыка для Босха – символ сластолюбия, слабости к наслаждениям; она сопровождает грех сладострастия.
Ниже мы видим, как Босх трактует грех обжорства: демоны насильно удерживают толстяка и льют ему в глотку жидкость из большой бочки, бесперебойно наполняющейся испражнениями дьявола, чей зад выглядывает через решётку окна.

Чуть ниже большая рыба поглощает маленькую – через несколько десятилетий блестящую гравюру на эту тему сделает Брейгель.

Правее от трактира – фигуры повешенных и варящихся в котлах. Они кипят в жидком металле из расплавленных монет, нажитых нечестным путём. Так Босх изображает грех корыстолюбия.

Демоническая лягушка в красно-белом одеянии жарит на сковородке части человеческого тела. У её ног лежит пара яиц – по-видимому, жаба собирается поужинать омлетом с человечиной. Рядом монстры режут ножами и отпиливают приглянувшиеся им части человеческих тел.

По всему переднему плану разбросаны обнажённые тела, их режут, ранят, терзают демоны. Но все эти ужасы – еще не сам ад, а только предисловие к нему.

Правая створка. Ад

В нижней трети правой створки изображён Люцифер в своей башне. Он назначает кары за преступления, совершённые людьми. Вверху, на крыше люциферовой башни, изображены те, кто успел осознать свою греховность, они рыдают, вопят и заламывают руки. Позади них – горящий ландшафт Геенны огненной. Это словно пародия на Божий суд с центральной створки с той разницей, что в дьявольском суде нет места милосердию. Босх мог бы повторить вслед за Фомой Кемпийским: «Если любовь к Богу не удерживает тебя от греха, то пусть, по крайней мере, удержит страх перед адом!»

Автор: Анна Вчерашняя