Ракушки, меланхолично собираемые на берегу под нежный плеск волны — главный сувенир, который обычно привозят с моря. Став взрослее, мы ценим не только красивые творения матушки — природы, но и их воплощения в быту и искусстве. Ах, как хорош изящный фарфор, даже если он уже не мейсенский, и что за дивные сюжеты на картинах! И раковины там — не простая деталь.
«Венерин» гребешок
Раковины полюбились творцам и публике еще во времена античности: их изображения были достаточно популярным элементом в мозаичных украшениях. Причем возвышенным: аккуратная рифленая раковина, стала не только символом водной стихии, но и атрибутом женских божеств, в первую очередь — Афродиты. Перламутр же почитался как божественная оболочка Пеннорожденной. Античную традицию переняли художники Возрождения. На полотнах Пуссена, Тьеполо, Тициана и Боттичелли богиня любви, как правило, стоит посреди моря в большой раковине, но в некоторых случаях держит в руке морской гребешок — символ женского начала.
Неудивительно, что символика раковины, связанная с зарождением жизни, незаметно перешла в искусство христианства. В период раннего Возрождения можно встретить изображение Марии над головой которой архитектурная деталь повторяющая форму раковины (Фра Филиппо Липпи. «Мадонна и дитя»). В дальнейшем эхо этого сюжета наполнило сакральным значением полукруглое перекрытие алтаря — конху (греч. konche — «раковина»).
В иконографии XII века морской rребешок появился в качестве атрибута апостола Иакова старшеrо (Св.Иаков. Руан. Нормандия.1270; Святой Иаков. Неизвестный мастер из Вюрцбурга. 1475. Дижон; Карло Кривелли. Святой Яков-старший. 1472. Бруклинский музей) и друrих христианских святых, coвершивших плавание с целью поклонения заморским святыням. Так изображение моллюска стало еще и эмблемой паломников.
Раковины, как и рыбы, традиционно символизировали крещение. Это объясняет то, что в сюжетах, повествующих о крещении Иисуса, Иоанн Креститель нередко изображался с раковиной (Рафаэль, Эль Греко), знакомого моллюска можно увидеть также на церковных витражах.
Однако рождению предшествует вожделение, и в традиции Северного Возрождения двустворчатая раковина трансформировалась в символ супружеской неверности (Иеронимус Босх. Сад земных наслаждений).
Все - суета сует
Появление такого жанра, как натюрморт Ванитас (лат.vanitas , букв.— «суета, тщеславие»), внесло свои коррективы в символику. Подобные картины предназначались для напоминания о быстротечности жизни, тщетности удовольствий и неизбежности смерти. Наибольшую популярность Ванитас приобрели в XVI — XVII вв. во Фландрии и Нидерландах. Поскольку в традициях этого жанра у каждого предмета было свое место и роль в сюжете, то и раковины (как останки когда-то живого существа) несли смысловую нагрузку в одном ряду с увесистыми фолиантами, человеческими черепами, перьями и чернильницами, часами и так далее… Все суета… напоминали изображенные объекты неживой природы. Для художников (Питер Клаас, Ян Паувель Гилеманс) эти натюрморты являлись предупреждением против тщеславия и бренности. Ванитас, как правило, располагались в кабинете, дабы придать хозяину солидности.Значение изображенного моллюска могло изменить в зависимости от стиля натюрморта. И если в картине были задействованы христианские символы (хлеб, вино), то вскрытая раковина в этом случае означала душу, готовую покинуть земную оболочку.
В XVII веке собирательство раковин, появившееся в Голландии, распространилось в другие европейские страны. Торговые суда, бороздящие моря и океаны, неустанно удивляли новинками невиданных очертаний и к концу XVII в. раковины и другие морские диковинки составляли уже заметный предмет торговли. Особым вниманием почиталась раковина наутилуса, покрытая перламутром. Этот морской красавец почитался как символ роста и обновления, поскольку его «домик» растет на протяжении всей его жизни. В спиралевидной раковине даже усматривали образ Вселенной — модель космоса или «лунную спираль» — восходящее и заходящее Солнце, а в его пропорциях высчитали «золотое сечение».
Роскошные экземпляры раковин привлекали внимание художников и в дальнейшем. У Анри Матисса («Раковина на черном мраморе», 1940) раковина, как продукт природы противопоставлена неживой природе (чашки, кофейник); у королевы Арт Деко Тамары Лемпицки — это, скорее, аллегория
вульвы — розовой и блестящей.
Британского скульптора Марк Куинна дары океана заинтересовали тем, что они аккумулируют в себе прошлое и настоящее. На выставке «Археология искусства» (The Archeology of Art. 2013) скульптор представил гигантские раковины, отлитые из бронзы и в точности повторяющие оригинальные творения природы. Громадные размеры экспонатов позволяют зрителю рассмотреть моллюска до мельчайших подробностей.
«На блюде устрицы во льду…»
Вкус устриц раскусили еще в каменном веке. Они бывали на столе римских императоров, а также простых людей вплоть до средних веков. Потом наступил период относительного затишья и вновь популярность устриц возродил Людовик XIV. Морской деликатес прославился как природный афродизиак, во многом благодаря мемуарам Джакомо Казановы. Именно поэтому ряд натюрмортов с изображением устриц нередко рассматривается с точки зрения эротической символики, как знаки кратких и сомнительных плотских удовольствий.Иногда сюжеты картин легко недвусмысленно указывают на происходящее: угощение устрицами или пустые раковины, разбросанные по полу в публичном доме. Весьма красноречиво назвал свое полотно голландский живописец Ян Стен: «Легко пришло, легко и ушло: художник, вкушающий устриц на фоне интерьера». (1660).
Галантная эпоха фарфоровых героев
Кроме богини любви, морская раковина породила еще и стиль в искусстве Франции в первой половине XVIII века — рококо (от фр. rocaille — декоративная раковина, ракушка) основной мотив, собственно, давший название стилю, использовался повсюду: дизайн мебели, отделка стен, мелкие аксессуары. Это был расцвет мейсенской фарфоровой мануфактуры, изделия которой как нельзя точно отразили дух эпохи белил, румян и мушек. Все хотели иметь фарфоровый цвет лица и алый румянец, даже когда всходили на эшафот.В живописи стиль рококо
впервые проявился в творчестве Антуана Ватто, любившего изображать галантные празднества и Франсуа Буше. Художники предпочитали рисовать пасторали, изображения обнаженных нимф.
Жизнь на полотнах эпохи рококо
игрива и беззаботна, потому что правил и витал над ней дух рожденной из раковины богини Афродиты.
