Изысканные натюрморты и дивные растения на полотнах живописцев — цветы могут не только украсить вид, но и открыть тайный смысл, передать послание внимательному исследователю. Листаем пленительный гербарий, изучая таинственный сад цветочных символов.
Гимн красоте божественного творения
Силу воздействия живописных образов на религиозные чувства верующих прекрасно понимали отцы церкви. И, несмотря на аскетизм ранних сюжетов, роза и лилия одними из первых стали пользоваться особым вниманием.
Алтарь Барди
1485, 185×180 см
Лилия — любимица древних властителей и императоров. С расцветом христианства ее белоснежным лепесткам было доверено символизировать непорочность Девы Марии. Цветок стал практически неизменной деталью сцен Благовещенья в европейском изобразительном искусстве.
Роза — покорительница сердец, — никогда не была лишена внимания. Ее насыщенный красный цвет и шипы красноречиво повествовали о страданиях Христа. Сплетённые же вместе белые (символ чистоты Марии) и алые розы знаменовали собой объединение в вере всех христиан (Альбрехт Дюрер «Праздник венков из роз» или «Праздник чёток»).
Праздник четок (Праздник венков из роз)
1506, 162×194.5 см
Ирис — белый символизирует чистоту, синий — материнскую скорбь.
Изображение цветов в религиозных сюжетах позволяло навеки запечатлеть красоту мудрости и щедрости самого Творца, напоминая и о бренности земной жизни. Эта христианская идея отражена в картине Яна Давидса де Хема (1606−1683) «Натюрморт с распятием и черепом» (Мюнхен, Старая Пинакотека). О скоротечности жизни в цветочном memento mori, как правило, напоминает изображение часов или черепа. В натюрморте же с другим набором предметов в этой роли выступает сам цветок.
Включенный в букет хлебный колос символизирует не только хлеб Причастия, но и Воскресение, поскольку человек, подобно зерну, возрождается к новой жизни после погребения в землю. В композиции другой картины Яна Давидса де Хема -«Букет цветов в стеклянной вазе», — очевидно доминирование алого мака и белой гвоздики. Внимательному зрителю мак напоминал о скоротечности живой красоты, а скрытые в нем семена — о смерти и забвении. Белая гвоздика символизировала чистую и ясную христианскую жизнь.
На протяжении XVI столетия светская символика в искусстве постепенно отвоевывала все больше прав. Так, красная гвоздика — в христианском искусстве символ любви и страдания, ассоциирующийся с кровью, пролитой Христом, уже все чаще в портрете XV—XVI вв., особенно в парном, сопровождает влюбленных и служит указанием на обручение. Цветок стал общепринятым, и по сей день сохранившим свое значение атрибутом доблести и отваги, революции, причем, не только Октябрьской, но, прежде всего, Французской.
1532, 97.5×86.2 см
1435, 41×31 см
1478, 67×42 см
54×66 см
Интересно, что в случае многозначности символа принимается во внимание то из его значений, которое соответствует общему духу картины. Например, чертополох в Германии указывал на помолвку — этот намек и усматривали раньше исследователи известного автопортрета Альбрехта Дюрера с чертополохом. Однако надпись в верхней части картины — «мои дела определяются сверху» (стар. нем.), — указывает на еще одну символику растения — Страсти Христовы. Так художник выразил преданность Богу, подчеркнув свою мысль чертополохом в руке.
Автопортрет с остролистом (Автопортрет с чертополохом)
1493, 56×44 см
В миниатюрах календарей франко-фламандских часовников XV в., цветы — признанные атрибуты апреля и весны вообще в позднейших циклах картин на тему «Месяцы» или «Времена года». Один из самых изысканных образов возрождающейся природы запечатлен в миниатюре «Апрель» («Роскошный часослов герцога Беррийского») братьев Лимбургов: дамы в изящных придворных платьях собирают цветы на яркой зелени луга.
Но что нам «скромные цветы»? Довольно неожиданно выглядит «Автопортрет
с подсолнухом» Антониса ван Дейка! Дело в том, что подсолнух был только-только завезен испанцами в Европу из Перу (произошло это в 1569 г.), и еще столетие его выращивали в садах как диковинку. Заметив, что подсолнух поворачивается вслед за небесным светилом, его стали считать символом солнца (Творца, монарха) и судьбы, а также верности. Видимо, изображение растения на автопортрете придворного живописца — свидетельство непоколебимой преданности мастера своему покровителю, английскому королю Карлу I.
Автопортрет с подсолнухом
1632, 73×60 см
«Я вышла в сад …» Белла Ахмадулина
Вообще, появление и распространение «несерьезной» цветочной живописи в Европе было результатом интенсивного развития садоводства — как научного, так и любительского. Растительный мир, окружавший художников, с середины XVI века начал изменяться. Путешественники и торговля сделали свое дело! Одними из первых преобразили сады восточные луковичные растения, а затем к ним стали постепенно прибавляться диковинки из Нового Света.
Ботаника обрела самостоятельность, отделившись от медицины, составной частью которой была до этого. Вот и художники обратили особое внимание на цветочную живопись, к тому же ученые, большинство из которых работали в Голландии, заказывали рисунки растений для исследовательских целей.
«Чудесный гость далекого Ирана»
«Портреты» цветов заказывались и владельцами садов, чтобы увековечить диковинные и экзотические и просто прекрасные цветы, собранные или выведенные хозяином. Садоводы, занимавшиеся разведением и выведением редких видов, заказывали рисованные каталоги для презентации покупателям посадочного материала. Особую актуальность такие каталоги приобрели в период пресловутой тюльпаномании. Спекуляция луковицами тюльпанов в Голландии во второй половине 30-х годов XVII в. достигла поистине степени безумства, когда за луковицу тюльпана редкой новой окраски закладывали дом. Неудивительно, что тюльпаны можно увидеть практически в каждом букете, написанном в первые сорок лет XVII столетия, и больше всего сохранилось альбомов именно с этими цветами. Одна из таких книг — «Тюльпановая книга» Якоба Маррела (1642) — содержит лист с ценами на тюльпаны в 1635—1637 гг., в самый разгар тюльпаномании.
«Колесница Флоры». Аллегорическая картина Гендрика Пота (1580−1657) — популярный лубочный сюжет, высмеивающий простаков-спекулянтов. Повозка с богиней цветов (только тюльпаны) и её праздными спутниками катится под уклон в пучины моря. За ней бредут ремесленники, забросившие орудия своего труда в погоне за лёгкими деньгами
Первые станковые натюрморты появились в 1600-е гг. в творчестве Якоба де Гейна, Руланта Саверея, Яна Брейгеля, Амброзиуса Босхарта и представляли собой искусные композиции из разнообразных цветов в изысканной вазе. Такие букеты кажутся написанными с натуры, однако присмотритесь: они составлены из растений, цветущих в разные сезоны. Живописцы выполняли тщательные рисунки акварелью и гуашью, рисуя цветы с натуры, и затем использовали эти наброски в различных работах.
Флора в цветах
1640-е
, 44×64 см
И, конечно, рассматривая изысканные букеты, знатоки с любопытством читали цветочные «письма». Уж они-то знали, что орхидеи затаили ревность, подозрительность, и обман. Ирис уже перестал напоминать о скорби Божьей матери и начал воспевать Весну и возрождение.
Лаванда символизирует деревенскую жизнь, крестьянство, и, в то же время, желание, порок, разврат, потерю невинности. А вот тюльпаны, памятую о своем бурном коммерческом прошлом, преобразились в символ богатства, процветания, торговли, и это объяснимо самой историей бытования цветка.
Лаванда символизирует деревенскую жизнь, крестьянство, и, в то же время, желание, порок, разврат, потерю невинности. А вот тюльпаны, памятую о своем бурном коммерческом прошлом, преобразились в символ богатства, процветания, торговли, и это объяснимо самой историей бытования цветка.
Одуванчик, из символа младенца Христа (на тондо Рафаэля изображен слева у края плаща Иосифа) трансформировался в трогательное напоминание о детстве, тоске по прошлому.
Символика активно использовалась в искусстве до второй половины XIX века. «Говорящий гербарий» можно увидеть на полотнах Ореста Кипренского. «Бедная Лиза» нежными пальчиками держит хрупкий красный цветок — это ее любовь и судьба.
Бедная Лиза
1827, 45×39 см
Балерина Екатерина Телешова в образе Зелии — героини балета «Приключение на охоте», — демонстрирует идеализированный букетик полевых цветов, намек на простодушие театрального образа. Цыганка прижимает ветку мирта — атрибут Афродиты. Однако у мирта есть еще одно значение — символ язычника обращенного в христианство. И, пожалуй, это наиболее вероятное объяснение присутствия детали на портрете цыганки (как известно, ромы принимают религию страны, где они проживают).
А на портрете Е. Авдулиной отчетливо видна одиноко стоящая в стакане с водой веточка гиацинта. Его белый цвет — символ нравственной чистоты, но, в то же время и смерти: осыпающиеся лепестки — уже ставший хрестоматийным намек на быстротечность молодости и красоты. Художник грустил: ему довелось покинуть солнечную Италию и вернуться в Петербург.
Портрет танцовщицы Е.А. Телешевой
1828, 64.2×55.5 см
«Где весело, туда лети, из лучших роз богине Флоре венок сплети…» Рубен Дарио
Цветы, учитывая, заложенную в них природой идею роста и плодородия, издревле связывали с женской сексуальностью.
1930, 99×65 см
1930, 41×33 см
91×55 см
1931, 92×60 см
Тамара де Лемпицка считала каллы самыми женственными и эротичными цветами и постоянно включала их в свои натюрморты. В картинах Джорджии О’Киф критики практически единодушно усмотрели эротические намёки. А известный фотограф Альфред Стиглиц считал работы О’Киф манифестацией «вечной женственности».
1940-е
, 101.6×76.3 см
1922, 50.8×40.6 см
1941, 70.2×55.2 см
1919, 32.5×24.1 см
Дурман (Белый цветок №1)
1932, 121.9×101.6 см
У древних италийцев с приходом весны над миром властвовала юная богиня распускающихся цветов — Флора. Ренессанс
воскресил наследие античности, и цветы окружили жизнерадостных Венеру и Флору. Богини участвуют в картинах с аллегориями месяцев и времен года, чувств и стихий, олицетворяя весну, обоняние или зрение, землю или огонь (Ян Брейгель Старший. «Обоняние»).
Весна (Примавера)
1485, 314×203 см
«Ладонь твоя росой окроплена, Раскрылся пальцев розовый бутон» Данте Габриэль Россетти .
К XIX веку символика изображенных предметов в живописи утратила свое глубокое значение, и цветочные штрихи нам могут показаться всего лишь красочными акцентами живописного полотна. Тем не менее, в викторианскую эпоху развился свой специфический язык цветов. Символизм , отражённый на картине Данте Габриэля Россетти «Вероника Веронезе» (1872), включает освобождённую из клетки птицу, а ромашки в птичьей клетке— запертую энергию, примулы— символ юности, нарциссы— отражение мыслей.
Вероника Веронезе
1872, 109.2×88.9 см
Фиалки — символ скромности и верности. Так, на портрете своей жены Эммы Хилл, Форд Мэдокс Браун вкладывает в руки своей возлюбленной, разрушенной алкоголизмом, букет из увядших цветов. Он писал: «Теперь, когда она лежит в постели разбитая лихорадкой, она выглядит прекрасной и молодой, как когда-то».
Переполнено символикой и полотно Данте Габриэля Россетти «Леди Лилит» (1867). Идею картины раскрывает сонет «Телесная прелесть»: «Спокон веков она мужей влекла, Улавливая души и тела В силки страстей, как в наши времена. Ей любы мак и томных роз цветы; Кого, Лилит, не зачаруешь ты, Твой поцелуй и сонных грез настой». Роскошный цветок мака в черной вазе символизирует не только воображение и вечный сон, но также наслаждение и неизбежность смерти.
Леди Лилит
1873, 96.5×85.1 см
Значение первоцвета изменяется в зависимости от окраски, но в картине Эдвина Лонгсден Лонга «Дочери нашей империи. Англия: первоцвета» (1887) желтый задуман как символ молодости и любви.
Картина Джона Эверетта Милле «Офелия» известна благодаря детализированному изображению растительности реки и на речных берегах. Когда художник рисовал обреченную Офелию Шекспира, в пышной сцене смерти он изобразил все цветы в соответствии с оригиналом текста и ботанической точностью. В каждом из растений закодирован определенный смысл: лютики означают неблагодарность, плакучая ива, склонившаяся над девушкой, — знак отвергнутой любви, крапива обозначает боль, цветы маргариток около правой руки символизируют невинность. Розы традиционно говорят о любви и красоте, кроме того, один из героев трагедии называет Офелию «роза мая»; ожерелье из фиалок знаменует скромность и верность, так же как и растущие на берегу незабудки; алый и похожий на мак адонис, плавающий около правой руки, символизирует горе.
Офелия
1852, 76.2×111.8 см
И, хотя, сегодня в большинстве живописных сюжетов натюрмортам, цветам и растениям определена второстепенная роль, попробуйте прислушаться к тихому разговору детей Флоры: они вам расскажут много интересного.
Титульная иллюстрация: Рембрандт ван Рейн. Флора
