Дэмиен Хёрст (род. 7 июня 1965 года, Бристоль) — крутой, провокационный и изобретательный британский художник-оркестр, чьё сознательно вызывающее творчество обращается к красоте, смерти и возрождению, медицине и технологиям. Он превратил в искусство мёртвых животных в формальдегиде. Подобно французу Марселю Дюшану, Хёрст использует готовые объекты для создания шокирующего эффекта и тем самым подвергает сомнению саму природу искусства. В 1995 году он стал лауреатом премии Тейт.
Самый смелый и самый скандальный художник современности. Один из самых известных ныне живущих английских мастеров. Его акула в формальдегиде и череп, инкрустированный бриллиантами, стали символами современного искусства. Его странные работы дороже произведений Пикассо и Моне. Он — самый богатый художник XXI века (в мае 2020 года состояние оценивалось в 384 миллиона долларов). В сентябре 2008 года Хёрст в обход галерей продал на аукционе всю свою коллекцию «Прекрасное навсегда в моей голове» (Beautiful Inside My Head Forever) за 111 миллионов фунтов стерлингов или 198 миллионов долларов. Это стало рекордом для распродажи работ одного художника.
Сегодня мы представим Дэмиена Хёрста и 10 самых шокирующих его произведений. Но прежде — определим, что в нём такого особенного и почему его работы такие дорогие?
Сегодня мы представим Дэмиена Хёрста и 10 самых шокирующих его произведений. Но прежде — определим, что в нём такого особенного и почему его работы такие дорогие?
• Он чувствует современную поп-культуру и понимает, что нужно, чтобы вызвать общественный резонанс;
• Его творчество сосредоточено на двух основных темах — смерть и деньги. Они всегда привлекают внимание;
• Он — опытный маркетолог, и прекрасно знает, как продавать свои произведения;
• Его работы просто кричат «Деньги! Деньги! ДЕНЬГИ!» — и тем самым привлекают богатых покупателей;
• Ему удалось превратить деньги в искусство, а не искусство в деньги.
• Его творчество сосредоточено на двух основных темах — смерть и деньги. Они всегда привлекают внимание;
• Он — опытный маркетолог, и прекрасно знает, как продавать свои произведения;
• Его работы просто кричат «Деньги! Деньги! ДЕНЬГИ!» — и тем самым привлекают богатых покупателей;
• Ему удалось превратить деньги в искусство, а не искусство в деньги.
«С мёртвой головой» (1991). Тейт, Лондон
С мёртвой головой
1991, 57.2×76.2 см
Широко улыбающийся Дэмиен Хёрст позирует с отрубленной головой в морге — отличное место работы для трудного подростка! В 1991 году художник выбрал этот снимок, сделанный неизвестным другом, для одной из своих ранних персональных выставок. Он рассказывал: «Это я и мёртвая голова. Отрубленная голова. В морге. Человек. Мне шестнадцать… Если вы присмотритесь к моему лицу, я на самом деле говорю: „Ну снимай же, снимай скорее!“. Мне страшно. Я хотел показать голову друзьям, но не мог отвести всех их в морг в Лидсе. Я в ужасе. Я улыбаюсь, но боюсь, что глаза откроются и он скажет: „Грррраааааааа!“».
Это раннее произведение свидетельствует о его интересе к отношениям между жизнью и смертью. Это фото — отвратительное, сатирическое и тревожное — вызывает одновременно отторжение и любопытство. Эти противоположные чувства многие испытывают, сталкиваясь с физической реальностью смерти. Работа Хёрста отсылает нас к традициям «кабинетов диковинок» XVII века, где среди артефактов часто встречались части трупов, и демонстрирует вечную привлекательность отталкивающих биологических объектов.
Это раннее произведение свидетельствует о его интересе к отношениям между жизнью и смертью. Это фото — отвратительное, сатирическое и тревожное — вызывает одновременно отторжение и любопытство. Эти противоположные чувства многие испытывают, сталкиваясь с физической реальностью смерти. Работа Хёрста отсылает нас к традициям «кабинетов диковинок» XVII века, где среди артефактов часто встречались части трупов, и демонстрирует вечную привлекательность отталкивающих биологических объектов.
«Влюбиться и разлюбить» (1991). Тейт Модерн , Лондон
Первая персональная выставка Хёрста прошла в Лондоне в 1991 году. Для неё он придумал парную сцену, где на белые хосты были наклеены куколки. Из них вылуплялись бабочки, порхали, ели из миски с фруктами, спаривались — и умирали. Рядом стояли с пепельницы, полные окурков. Когда художника спросили, о чём эта работа, он ответил: «Любовь и реализм, мечты, идеалы, символы, жизнь и смерть… символ существует отдельно от реальности. Или бабочки всё ещё красивы, даже когда мертвы».
К теме бабочек Хёрст вновь обратился в 2012 году. Два зала без окон в галерее Тейт Модерн были заполнены живыми насекомыми, которых ежедневно приносил эксперт из лондонского Музея естественной истории. Погибших убирали сотрудники учреждения. Защитники прав животных были возмущены тем, что бабочек лишили их естественной среды обитания, но некоторые зрители оценили возможность созерцать хрупкость жизни. Один из них сказал: «В них есть потрясающая острота, ведь их жизненный цикл очень короток, они уязвимы и хрупки».
К теме бабочек Хёрст вновь обратился в 2012 году. Два зала без окон в галерее Тейт Модерн были заполнены живыми насекомыми, которых ежедневно приносил эксперт из лондонского Музея естественной истории. Погибших убирали сотрудники учреждения. Защитники прав животных были возмущены тем, что бабочек лишили их естественной среды обитания, но некоторые зрители оценили возможность созерцать хрупкость жизни. Один из них сказал: «В них есть потрясающая острота, ведь их жизненный цикл очень короток, они уязвимы и хрупки».
«Физическая невозможность смерти в сознании живущего» (1991). Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Физическая невозможность смерти в сознании живущего
1991, 217×542×180 см
Благодаря этой работе, Хёрст занял одно из ведущих мест в мире искусства. Эта инсталляция чем-то напоминает художественную версию фильма «Челюсти». Четырёхметровая тигровая акула, законсервированная в формальдегиде, вызывает у зрителя инстинктивное покалывание в позвоночнике. Это сродни просмотру хорошего фильма ужасов — когда вам не угрожает реальная опасность.
Скульптура была представлена на выставке «Сенсация» в начале 1990-х годов, которая была названа «величайшим скандалом конца XX века, изменившим правила игры в мире искусства». Арт-консерваторы резко осудили и сам показ, и работу, но публика, жаждущая чего-то нового, оценила экспозицию.
Хёрст пояснил, что витрина «изначально возникла из страха перед всем в этой хрупкой жизни». По его словам, он хотел «создать скульптуру, в которой хрупкость была бы заключена в оболочку и существовала в собственном пространстве». Некоторые критики окрестили работу «маринованной акулой», тем не менее, она стала иконой британского искусства 1990-х годов. Из-за того, что оригинальный экземпляр испортился, в 2006 году его заменили новым.
Скульптура была представлена на выставке «Сенсация» в начале 1990-х годов, которая была названа «величайшим скандалом конца XX века, изменившим правила игры в мире искусства». Арт-консерваторы резко осудили и сам показ, и работу, но публика, жаждущая чего-то нового, оценила экспозицию.
Хёрст пояснил, что витрина «изначально возникла из страха перед всем в этой хрупкой жизни». По его словам, он хотел «создать скульптуру, в которой хрупкость была бы заключена в оболочку и существовала в собственном пространстве». Некоторые критики окрестили работу «маринованной акулой», тем не менее, она стала иконой британского искусства 1990-х годов. Из-за того, что оригинальный экземпляр испортился, в 2006 году его заменили новым.
Фирменные точки (нач. в 1991)
Гептен-1
2000-е
, 335.3×355.6 см
«Точечные картины» — самые узнаваемые и знаковые работы Хёрста после скульптур с животными. Никто наверняка не знает, сколько их — предположительно, тысячи. Самые ранние художник создавал сам, более поздние уже делают помощники под его руководством, что, конечно, ставит под сомнение их ценность.
Жизнерадостность этих полотен, казалось бы, противоречит озабоченности Хёрста вопросами смертности. На самом же деле каждая композиция имитирует молекулярную структуру потенциально смертельного и вызывающего привыкание вещества, которое можно получить только по рецепту врача. Таким образом, эти картины — остроумный и резкий комментарий в адрес многомиллиардной фармацевтической индустрии, которая продаёт лекарства, как конфеты (а потому у цикла есть второе название — «Фармацевтические картины»).
Эта серия — также дань уважения Хёрста таким колористам, как Герхард Рихтер и Марк Ротко.
Жизнерадостность этих полотен, казалось бы, противоречит озабоченности Хёрста вопросами смертности. На самом же деле каждая композиция имитирует молекулярную структуру потенциально смертельного и вызывающего привыкание вещества, которое можно получить только по рецепту врача. Таким образом, эти картины — остроумный и резкий комментарий в адрес многомиллиардной фармацевтической индустрии, которая продаёт лекарства, как конфеты (а потому у цикла есть второе название — «Фармацевтические картины»).
Эта серия — также дань уважения Хёрста таким колористам, как Герхард Рихтер и Марк Ротко.
«Аптека» (1992). Тейт Модерн , Лондон
Аптека
1992
Эта инсталляция представляет собой точную копию аптекарского магазина и связана с «Точечными картинами», однако воздействие у неё разительно иное. По словам художника, его восхищает способность реальных аптек «вызывать чувство уверенности», но в поддельном виде создаёт своего рода неясное беспокойство. Со всеми атрибутами, но без персонала это место кажется потенциально зловещим. Этот эффект усиливается одним дополнением: в стенах просверлены отверстия, через которые внутрь могут проникать насекомые и питаться сотами, расставленными по комнате. Затем они летят на свет и попадают в мухоловку. Это можно считать метафорой неизбежности конца, который ждёт всех, и тщетности усилий современной медицины по его предотвращению.
«Разделённые мать и дитя» (1993). Тейт Британия, Лондон
Эта напольная скульптура состоит из четырёх стеклянных резервуаров, в каждом из которых находится половина коровы и телёнка. Животные подвешены над основанием ёмкости, их ноги безвольно свисают, усиливая ощущение безжизненности.
Цистерны устанавливаются парами — телёнок перед матерью — с таким расчётом, чтобы посетители могли пройти между половинами тел, как по коридору, рассматривая сложные внутренние органы и структуру скелета. Это, мягко говоря, приводит в замешательство и превращает священную для искусства тему матери и ребёнка в жуткое, графическое, буквальное рассечение.
Эта работа была представлена на Венецианской биеннале и стала международным дебютом художника. В выборе сюжета и в неизменном внимании к кровавым деталям видно влияние Фрэнсиса Бэкона — друга и главного сторонника Хёрста.
Цистерны устанавливаются парами — телёнок перед матерью — с таким расчётом, чтобы посетители могли пройти между половинами тел, как по коридору, рассматривая сложные внутренние органы и структуру скелета. Это, мягко говоря, приводит в замешательство и превращает священную для искусства тему матери и ребёнка в жуткое, графическое, буквальное рассечение.
Эта работа была представлена на Венецианской биеннале и стала международным дебютом художника. В выборе сюжета и в неизменном внимании к кровавым деталям видно влияние Фрэнсиса Бэкона — друга и главного сторонника Хёрста.
«Утренняя серенада. Корона славы» (2006). Галерея Гагосяна
Дэмиен Хёрст, «Утренняя серенада. Корона славы» (2006). Галерея Ларри Гагосяна
Крылатые насекомые играли заметную роль в творчестве Хёрста с самого начала его карьеры. В последние полтора десятилетия он уделял большое внимание бабочкам — и как символам, и как рабочему материалу в буквальном смысле. Этот холст размером с большой витраж (примерно 3×2,5 метра) состоит из тысяч ярко раскрашенных чешуекрылых. Его форма устремляется ввысь, вызывая ассоциации с религиозной иконографией.
Бабочки, традиционно символизирующие воскресение Христа, приобретают более широкое значение в творчестве Хёрста. Сохраняя их останки, он акцентирует наше внимание на мимолетной природе жизни и возможности чего-то за её пределами. Эта работа, где в центре внимания находится красота, стоит особняком среди откровенно ужасающих более ранних работ художника, но аккумулирует многие его основные методы и темы.
«За любовь Господа (Ради бога)» (2007). Частная коллекция
Эта скульптура представляет собой модель человеческого черепа XVIII века, выполненную из платины и инкрустированную восьмью тысячами бриллиантов. Как писала New York Times, на неё Хёрста вдохновила раздражённая реплика его матери: «Ради бога, что ты ещё собираешься вытворить?» (Мэри Бреннан употребила оборот «for the love of God», который вне контекста перевели как «За любовь Господа»).
Дэмиен Хёрст, «За любовь Господа (Ради бога)», 2007. Частная коллекция
Череп, символ смертности, как и практически все остальные крупные работы Хёрста, вызвал бурные споры. Астрономическая стоимость использованных материалов (около 15 миллионов фунтов стерлингов) и запрашиваемая цена примерно в 50 миллионов фунтов за окончательное произведение были названы «возмутительными». Журналисты писали, что сам художник вошёл в число анонимных претендентов на этот объект, и спровоцировали шумное негодование по поводу того, что работа была не более чем рекламным ходом. Неясно, задумывал ли Хёрст такое первоначально, но череп поднял важные вопросы о баснословно завышенных ценах на предметы искусства на современном рынке.
«Анатомия ангела» (2008). Парк скульптур Экеберг, Осло
Эта статуя исполнена из каррского мрамора (того самого, с которым работал Микеланджело). Местами с фигуры удалены «ткани» и обнажены мускулы и кости. Хёрст заказал исполнение скульптуры в мраморных мастерских в Пьетрасанте по своим эскизам, но лично студию не посещал. Норвежская столица приобрела её на уже упомянутом аукционе Beautiful Inside My Head Forever более чем за миллион фунтов стерлингов.Обозреватель The Observer Лора Камминг назвала работу «безысходно жуткой». Она, как и значительная часть творчества Хёрста, построена на противопоставлении прекрасного и ужасного, жизни и смерти. А вот профессор Джеймс Кахилл отметил недостаточную проработку фигуры: если статуя отсылает к скульптурам Возрождения, то в своей детализации не дотягивает до стандартов того времени. А вместе с «карамельным» видом оставляет чувство «будто технической подпорки для чего-то или куска вырезанного сахара».
«Сокровища с места крушения „Невероятного“» (2017). Частные коллекции
В этом собрании нет ничего, вызывающего шок в общепринятом смысле слова. Но впечатляют его широта, разнообразие и масштабы рекламной кампании. На изготовление более двухсот предметов Дэмиент Хёрст потратил около десяти лет. Он использовал множество дорогостоящих материалов — малахит, золото, ляпис и нефрит — чтобы создать артефакты, вызывающие воспоминания о древнем мире.
Дэмиен Хёрст, «Демон с чашей» (2008−2017). Фото: Andrea Merola / EPA
Для промоушена коллекции была специально придумана легенда о корабле, затонувшем 2000 лет назад у берегов Восточной Африки. На нём, якобы, находились предметы всех известных на тот момент цивилизаций, собранные освобождённым рабом по имени Сиф Амотан II. Об «обнаружении» и «спасении» сокровищ был снят фильм, для которого гигантские бронзовые статуи специально опустили на дно Индийского океана, а затем подняли. Пишут, будто для этого были наняты специальные спасательные корабли. Подробнее о выставке «сокровищ „Невероятного“» читайте в нашем отдельном материале.
