Эдвард Коли Бёрн-Джонс, которого называют «последним прерафаэлитом», возможно, один из самых непостижимых художников Британии. Его работы полны эфемерных образов, того, что могло бы быть, но никогда не было. И вместе с тем он — дитя Промышленной революции, твёрдо усвоивший викторианские установки на тяжёлый труд и нравственные цели. Даже его характер был изменчив: с одной стороны его знали как романтика, витающего в облаках и склонного к депрессии, с другой — как практичного человека со своеобразным чувством юмора и гиперчувствительностью. Вот девять фактов, которые помогут понять этого неординарного мастера.
1. Эдвард Бёрн-Джонс собирался стать не художником, а священником. Он начал жизнь в скромной семье в Бирмингеме. Мать умерла после родов, и мальчика воспитывал отец, который держал багетную мастерскую. Несмотря на сложные финансовые обстоятельства, он всё же нашёл возможность отправить сына изучать теологию в Оксфорде. Там 20-летний Эдвард познакомился с Уильямом Моррисом, который стал его другом на всю жизнь, а позже — с художником Данте Габриэлем Россетти, основателем Братства прерафаэлитов.
Дни творения
1876, 102.2×213 см
25-летний Россетти убедил младшего товарища оставить учёбу ради карьеры в искусстве и стал его первым наставником. Однако более значительное влияние на Бёрн-Джонса оказали меланхоличные, утончённые образы итальянских живописцев XV века Филиппино Липпи и Сандро Боттичелли. В своих ранних работах Бёрн-Джонс заимствовал значительную часть тем у Россетти, но в зрелом возрасте развил собственный стиль. Его картины, наполненные романтически-мистическими образами, ознаменовали закат движения прерафаэлитов.
Слева: Эдвард Коли Бёрн-Джонс, «Мерлин и Нимуэ» (1861). Музей Виктории и Альберта, Лондон
2. Эдвард Бёрн-Джонс приходился дядей Редьярду Киплингу. Точнее, писатель был племянником жены художника, Джорджианы Макдональд. Она была второй из знаменитых сестёр Макдональд — дочерей методистского священника, которые вышли замуж за известных людей. Первая, Алиса, стала женой искусствоведа и иллюстратора Джона Локвуда Киплинга — и матерью Редьярда Киплинга. Третья, Агнес, выбрала супругом Эдварда Пойнтера, будущего президента Королевской академии живописи. Четвёртая, Луиза, связала судьбу с промышленником Альфредом Болдуином, от которого родила будущего премьер-министра Британии Стэнли Болдуина.
Групповой портрет семьи художника: леди Бёрн-Джонс с сыном Филиппом и дочерью Маргарет
XIX век, 143.5×113 см
Джорджиана стала первым биографом Эдварда Бёрн-Джонса, опубликовав свои воспоминания в 1904 году. Все существующие ныне монографии базируются на её работе. Впрочем, свежих жизнеописаний художника крайне мало. Последняя книга о нём вышла в 2011 году, её автор — британский биограф и историк Фиона Маккарти.
3. Сын Эдварда и Джорджианы — Филипп Бёрн-Джонс — пошёл по стопам родителя. Он стал успешным художником, автором свыше шестидесяти картин, в том числе портретов, пейзажей и поэтических фантазий. Две его работы — с изображением отца и двоюродного брата Редьярда Киплинга — сейчас входят в коллекцию Национальной портретной галереи в Лондоне.
3. Сын Эдварда и Джорджианы — Филипп Бёрн-Джонс — пошёл по стопам родителя. Он стал успешным художником, автором свыше шестидесяти картин, в том числе портретов, пейзажей и поэтических фантазий. Две его работы — с изображением отца и двоюродного брата Редьярда Киплинга — сейчас входят в коллекцию Национальной портретной галереи в Лондоне.
4. Эдвард Бёрн-Джонс стал одним из основателей «эстетического движения» в живописи, как Оскар Уайльд — в литературе. Эстетизм
или «искусство ради искусства» ставил стиль и природную красоту выше этических и социальных проблем.
Бёрн-Джонс и Уайльд, судя по всему, познакомились в 1881 году. Писатель восхищался работами живописца: «Мне кажется, они полны бесконечного пафоса и любви… Во многих картинах Бёрн-Джонса есть просто языческое поклонение красоте, но у него я вижу больше человечности и сострадания, чем у других».
Бёрн-Джонс и Уайльд, судя по всему, познакомились в 1881 году. Писатель восхищался работами живописца: «Мне кажется, они полны бесконечного пафоса и любви… Во многих картинах Бёрн-Джонса есть просто языческое поклонение красоте, но у него я вижу больше человечности и сострадания, чем у других».
Когда Уайльда арестовали и судили по обвинению в гомосексуализме, Бёрн-Джонс, как пишет его биограф Пенелопа Фицджеральд, поначалу «отреагировал с крайним отвращением, но не из-за грехов плоти Уайльда, а потому, что он тратил по 50 фунтов в день на мальчиков в Савойе, пока его жена испытывала трудности».
Художник оплатил расходы Констанс Уайльд, одолжив ей 150 фунтов стерлингов. И обещал «высказываться за [её мужа] всякий раз, когда услышит оскорбление в его адрес».
Слева: Эдвард Коли Бёрн-Джонс, «Иллюстрация для „Рассказа настоятельницы“ из „Кентерберийских рассказов“ Джеффри Чосера» (1869). Делавэрский художественный музей, Уилмингтон
5. Личная жизнь самого Бёрн-Джонса напоминала американские горки. В 1866 году он познакомился с Марией Замбако — художницей и скульптором греческого происхождения. Она стала позировать живописцу, и тёмный, сильный характер этой женщины проявляется на многих его работах. Роман между ними длился много лет. В 1871 году Мария уговорила Бёрн-Джонса совершить совместное самоубийство в Венеции, но им помешала полиция.
После расставания с любовницей Бёрн-Джон вернулся к жене, но ему пришлось ощутить «тяжёлый и беспощадный кулак лондонского социума». Художника вынудили выйти из Общества акварелистов, членом которого он был с 1864 года, а отношения с лучшим другом Уильямом Моррисом, принявшего сторону Джорджианы, дали трещину.
Любовь среди руин
1873, 96.5×152.4 см
6. Уильям Моррис был не только другом, но также деловым и творческим партнёром Бёрн-Джонса. Их первым совместным проектом стала роспись стен дискуссионного клуба «Оксфордский союз» в 1857 году. Но поскольку друзья на тот момент не владели техникой создания фресок, их работу соскоблили, а закончили её другие художники.
Тем не менее, это сотрудничество стало предвестником их общего предприятия Morris & Co. — компании по производству декора, в том числе резных орнаментов, витражей, кованых изделий, бумажных украшений, текстиля, гобеленов и ковров. Эта мануфактура просуществовала до 1940 года, сохраняя ведущие позиции в Европе в области декоративно-прикладного искусства. Все предметы в мастерских производились вручную, поскольку «отцы-основатели» отвергали машинное производство, считая, что ремесленник — как в Средние века — поднимается до уровня творца, лишь совмещая функции художника, конструктора и технолога.
Тем не менее, это сотрудничество стало предвестником их общего предприятия Morris & Co. — компании по производству декора, в том числе резных орнаментов, витражей, кованых изделий, бумажных украшений, текстиля, гобеленов и ковров. Эта мануфактура просуществовала до 1940 года, сохраняя ведущие позиции в Европе в области декоративно-прикладного искусства. Все предметы в мастерских производились вручную, поскольку «отцы-основатели» отвергали машинное производство, считая, что ремесленник — как в Средние века — поднимается до уровня творца, лишь совмещая функции художника, конструктора и технолога.
1884, 293.4×135.9 см
1880, 269.2×116.8 см
1877, 186×111 см
1863, 101.4×58.6 см
1876, 250×104 см
1888, 231.1×113 см
1885, 154×128.6 см
1885, 15.5×13 см
7. Эдвард Бёрн-Джонс стал членом Королевской академии живописи в возрасте 52-х лет, в 1885 году. Девять лет спустя художник был посвящён в рыцари и ему был пожалован специально созданный титул баронета из Роттингдена в графстве Сассекс. Вторым баронетом стал его сын Филипп, после смерти которого в 1926 году титул был упразднён.
8. Эдвард Бёрн-Джонс постоянно находился под гнётом собственных идей. Его внимание к деталям было едва ли не маниакальным, кроме того, он был перфекционистом. Перед тем, как приступить к картине, художник делал большое количество подготовительных рисунков. А поскольку отождествлял себя со своим творчеством, часто испытывал нервный срыв после завершения крупной работы. К концу жизни он страдал от тахикардии и потери зрения.
8. Эдвард Бёрн-Джонс постоянно находился под гнётом собственных идей. Его внимание к деталям было едва ли не маниакальным, кроме того, он был перфекционистом. Перед тем, как приступить к картине, художник делал большое количество подготовительных рисунков. А поскольку отождествлял себя со своим творчеством, часто испытывал нервный срыв после завершения крупной работы. К концу жизни он страдал от тахикардии и потери зрения.
Вифлеемская звезда
1890, 101.1×152 см
9. Одно из самых масштабных полотен Эдварда Бёрн-Джонса, которое он писал 17 лет, так и не завершено. Речь идее о сцене «Последний сон короля Артура в Авалоне», которая начиналась как небольшой заказ и разрослась до почти трёх метров в высоту и чуть менее семи метров в длину.
Последний сон короля Артура в Авалоне
1898, 279.4×650.2 см
На картине изображён смертельно раненый Артур, лежащий на скамье в окружении трёх королев и многочисленных спутников. Все замерли в ожидании знака свыше — призыва, который побудит легендарного правителя совершить больше подвигов во имя веры. Критики предполагают, что Бёрн-Джонс ассоциировал себя с королём и этим шедевром сделал биографическое заявление: ему нравилось находиться в окружении женщин, а в 1880-х он чувствовал себя на пороге смерти. Художник скоропостижно скончался в 1896 году в возрасте 62-х лет.
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме
