Павел Третьяков был скромным человеком. И хотя о нем говорили, как о человеке с «абсолютным зрением» — чутьем, позволяющим безошибочно распознать талант, сам Павел Михайлович не считал себя знатоком и не всегда полагался на собственный вкус. Нередко он покупал картины, которые лично ему не нравились. Артхив припомнил несколько экспонатов Третьяковской галереи, с которыми у ее основателя были не самые простые отношения.
Бабушкины сказки
1867, 92×67 см
Василий Максимов. Бабушкины сказки
В 1867 году Третьяков купил картину молодого художника Василия Максимова «Бабушкины сказки». Полотно было отмечено премией Общества поощрения художеств. Кроме того, купить его советовал художник Аполлинарий Горавский, с которым Третьяков был дружен. В целом он остался доволен приобретением. Однако, три года спустя, когда Максимов попросил картину для выставки, Третьяков отправил ее вместе с письмом, в котором просил внести правки.
«Я бы советовал и просил Вас исправить руки у женской фигуры с ребенком, которые весьма неправильны: левая, которая держит ребенка, вся ужасно длинна, а правая в верхней части длинна, а в нижней коротка, мне кажется, что можно исправить, и время до открытия выставки еще много», — писал он. Максимов правок не сделал, объяснив причины весьма пространно. Это не помешало ему сохранить с Третьяковым дружеские добросердечные отношения.
Портрет писателя И.C.Тургенева
1874, 116.5×89 см
Илья Репин. Портрет писателя Ивана Сергеевича Тургенева
В 1874 Третьяков заказал Репину портрет Тургенева. В его коллекции уже был портрет кисти Перова, но что-то в нем не устраивало Павла Михайловича. Он был хорошо знаком с писателем и хотел большего сходства. К тому же Репин жил в это время в Париже, как и Тургенев — Третьяков счел это счастливой оказией. Репин (не преминув высказать надежду, что Третьяков накинет ему 500 рублей сверху) согласился, Тургенева тоже не пришлось уговаривать.Примерно через три недели Репин писал из Парижа: «Портрет почти окончен, осталось еще на один сеанс. Иван Серг. очень доволен, говорит, что портрет этот сделает мне много чести. Сходство безукоризненное. Боголюбов в восторге, говорит, что лучший портрет Ив. Серг. и особенно пленен благородством и простотой фигуры».
Однако, увидев работу, Третьяков в восторг не пришел. «Портрет Ивана Серг. Тургенева вышел у Репина не совсем удачно, — писал он в Крамскому. — Вы говорите, что у Вас впечатление чего-то львиного в фигуре Тургенева. В портрете Репина это есть: но нет того Тургенева, каким мы его знаем, нет того, что есть в портрете Гончарова,
Портрет Веры Николаевны Третьяковой
1876, 226×148 см
Иван Крамской. Портрет Веры Николаевны Третьяковой
В сентябре 1875 года на даче в Кунцеве Крамской начал писать портрет жены Третьякова — Веры Николаевны. Работа над ним затянулась почти на год: Крамской постоянно был в разъездах, работая то с натуры, то по памяти, он постоянно что-нибудь менял: фасон платья, фон, цвет зонтика и платка. Вера Николаевна писала своим детям в альбоме: «Мне ужасно хотелось, чтобы Крамской чем-нибудь в портрете напомнил вас пятерых, и выдумали мы с ним в изображении божьей коровки, сидящей на зонтике, — Машурочку, под видом жука — Мишу, бабочки — Любочку, кузнечика — Сашу, а Веру напоминала бы мне птичка на ветке». Остается догадываться, насколько вдохновляла Крамского идея с жуком и птичкой, однако каприз своей модели он исполнил. Крамской собирался в Палестину — снова писать Христа. Одержимый этим замыслом, он спешил окончить работу над портретом, которая уже изрядно его тяготила, нервничал. (В Палестине Крамской так и не побывает, ограничится Италией, а подходящие пустынные пейзажи еще раньше он нашел в Крыму — в Бахчисарае и Чуфут-Кале).Позднее Третьяков писал художнику: «После Вашего отъезда нашел птичку совершенно, по-моему, лишнею, но теперь значит уж судьба ей оставаться». После Крамской еще несколько раз переделывал портрет . «Портрет Веры Николаевны ужасен через фон и главным образом через фон, — писал он. — Я в изумлении, как я мог соединить в таком малом пространстве два таких несовместимых тона — это для меня чрезвычайно поучительно. Мне даже извиняться стыдно, но Вы, полагаю, так меня знаете, что терпеливо дадите мне время загладить мою ошибку».
В конце концов, птичка исчезла, а с фоном Крамскому помог сам Шишкин. Но в целом все были разочарованы результатом.
Не ждали
1888, 160.5×167.5 см
Илья Репин. Не ждали
Название одной из самых знаменитых картин Репина могло бы подойти и для описания 12-й выставки передвижников в Санкт-Петербурге в 1884-м году: никто не ждал, что Павел Третьяков пройдет мимо такой работы. Тем не менее, в Москву картина прибыла свободной. В своей книге дочь Третьякова — Александра Боткина — вспоминает: «Я помню, в день открытия выставки мы вернулись домой взволнованные и недовольные. Мы напали на отца, как он мог не купить такую вещь. Я никогда не могла понять, что не удовлетворяло его в выражении лица вернувшегося. Он писал Репину: „Лицо в картине „Не ждали“ необходимо переписать, нужно более молодое и непременно симпатичное. Не годится ли Гаршин?“». Судя по всему, Репин все же использовал писателя Всеволода Гаршина (1, 2) в качестве модели для главного героя картины. Третьяков согласился купить «Не ждали», несмотря на то, что Репин (видимо, несколько уязвленный) поднял цену. Позднее он еще несколько раз вносил правки (работа над картиной продлится до 1888-го) — все они касались лица ссыльного. Третьякову переделки не нравились, он считал, что стало еще хуже.
Крестный ход в Курской губернии
1883, 175×280 см
Илья Репин. Крестный ход в Курской губернии
Антиклерикальный пафос картины Репина «Крестный ход в курской губернии» долго нервировал истеблишмент. «Как же можно сказать, — писали в газете „Новое время“ в 1883 г., — что эта картина есть непристрастное изображение русской жизни, когда она в главных своих фигурах есть только лишь одно обличение, притом несправедливое, сильно преувеличенное». А в 91-м — почти через 10 лет после написания картины — цензура вычеркнула «Крестный ход» из каталога персональной выставки Репина.Третьяков не мог не оценить художественной мощи этого полотна. Однако насчет содержания отчасти занял сторону реакционной прессы. «Было бы очень хорошо на место бабы с футляром поместить прекрасную молодую девушку, которая бы несла этот футляр с верою и даже с восторгом», — писал он Репину. «Для меня выше всего правда, посмотрите-ка в толпу, где угодно, — много ли Вы встретите красивых лиц, да еще непременно, для Вашего удовольствия, вылезших на первый план?» — парировал тот. Третьяков смирился. Но купив картину, жаловался критику Стасову, что незачем было Репину показывать в картине «рубящего урядника», что картина выиграла бы, если бы «убрался противный урядник». То ли сказалось церковное воспитание. То ли Третьяков попросту не понял суть Репинской картины.
Встреча иконы
1878, 141×228 см
Константин Савицкий. Встреча иконы
В 1878 году Третьяков приобрел картину Савицкого «Встреча иконы». Смотритель Третьяковской галереи Николай Мудрогель писал в мемуарах, что картина вскоре пошла трещинами и Павел Михайлович сообщил об этом художнику. Однажды тот явился в галерею с красками и стал подправлять растрескавшиеся облака. Новые облака получились розовыми, что, по мнению Третьякова не вязалось с общей прохладной палитрой картины. Увидев правки, коллекционер тотчас потребовал скипидару и собственноручно их смыл. Осадок от этого инцидента остался у Третьякова надолго. 20 лет спустя он приобрел у Шишкина «Утро в сосновом лесу». Как известно, тамошних медведей рисовал Савицкий, и Шишкин, как честный человек, предложил ему подписаться. Савицкий подписался, но уже после того, как картина была куплена — с этой подписью ее и доставили в галерею. «Я покупал картину у Шишкина. Почему еще Савицкий? — удивился Третьяков. — Дайте-ка скипидару!».Автор: Андрей Зимоглядов
