Крестный ход в Курской губернии

«Крестный ход в Курской губернии» называли энциклопедией русской жизни. Репин не помещался в рамках бытописания, и в данной картине эта его особенность, пожалуй, выражена более, чем где-либо еще. Кажется, вся Россия как она есть шагает здесь под иконами. Повод для написания картины был вполне реальный – Курская губерния славилась своими пышными крестными ходами, и Репин специально приезжал туда, чтобы делать эскизы. Но получилось, как нередко у него бывало, куда больше, чем было запланировано.

Чуковский в воспоминаниях о художнике назвал эту картину стереоскопической. Она кажется даже не картиной, а кадром из фильма, причем вовсе не остановленным, кадром в движении. Из глубины картины на нас движется разноголосый людской поток. Персонажи сбиты в толпу, но при этом, если навести фокус зрения на каждого из них, мы обнаружим, что эта толпа, слившаяся, казалось бы, в единую массу, состоит из очень разных индивидуализированных персонажей, каждый из которых являет собой определенный типаж – это Чуковский и назвал стереоэффектом.

Людской поток движется по раскаленной дороге, поднимая пыль. Впереди мы видим певчих, которые несут украшенную лентами будку с позолоченным куполом, в ней зажжены свечи. За певчими – простолюдин, сильно выгнувшийся вперед, словно заранее спасаясь от удара кнутом – ему удалось подобраться поближе к «чуду». Две богомолки несут иконы, а затем – и кулаки, чиновники, и мещане, и крестьяне, и полицейские – целый калейдоскоп. По центру процессии шествует высшее сословие. Видны купцы и их дети с книжками, за ними толстый рыжий священник в парадной рясе. Он размахивает кадилом и явно доволен происходящим. За ним обращает на себя внимание барыня, разряженная в пух и прах и с выражением притворного благочестия на лице. Подле нее – целый ряд представителей знати.

«Высших» от «низших» отделяют конные урядники, справа один из них замахнулся чтобы полоснуть нагайкой кого-то, подобравшегося слишком близко к господам. Слева – толпа нищих, именно они истово ждут милости и чуда от икон, именно им «к чуду» близко не подобраться. В сгорбившихся фигурах богомолок (низшие слои художник тоже отнюдь не идеализирует) – тупая покорность, сочетание обреченности и наивной веры в чудо. Вперед вырвался горбун – этот персонаж был очень интересен для художника, сохранилось множество эскизов и набросков его (1, 2, 3). Причем первоначально лицо его выражало муку, в окончательном же варианте остались неудержимость, истовая вера в чудо, устремленность.

Эпическое полотно Репина сравнивали с произведениями Толстого – только им двоим удавалось выразить так полно, живо и детально то, что именуется скучными словами «народные типажи». Кстати, Репин и Толстой были дружны, Репин со второй женой часто гостил в Ясной Поляне.

Пейзаж здесь тоже не случаен. Процессия движется мимо свежесрубленных пней, и это тоже элемент обличительного направления картины. Репин вспоминал: «Эксплуататоры края вырубили мои любимые леса».

Обращает на себя внимание искусный колорит картины – пышущая жаром дорога, яркое, безоблачное небо, золоченые образа, купол, риза священника, пестрое людское море.

Крестный ход – не новшество в русской живописи. Из предшествующих работе Репина вспоминается «Сельский крестный ход на Пасху» Василия Перова. Но до такого всеобъемлющего масштаба «Ход» Перова не дотягивает, он более конкретен и менее всеохватен.

Картина была показана на 11-й передвижной выставке и вызвала множество споров. Прогрессивно настроенная общественность пришла в восторг, реакционная критика упрекала художника в том, что он слишком увлекся обличением. Павел Третьяков полотно купил, однако ж посетовал художнику на то, что на ней ни одного приятного лица! Широко известен ответ Репина: «Посмотрите на любую толпу и скажите: много ли в ней приятных лиц?»

Автор: Алена Эсаулова