В поисках Теофила Фраермана. Выставка "одесского парижанина" и его учеников

Впервые за 60 лет Теофил Борисович Фраерман удостоился выставки в Одессе. Персональной выставки. Шире — надперсональной, потому что в каждом из учеников — его частица. Юрий Егоров, Олег Соколов, Дина Фрумина, Николай Шелюто… Они совершенно разные. Одно их роднит — свобода, совершенная свобода от соцреализма.

Организаторы фестиваля в его названии обыграли одесское слово «фраер», взяв за основу его значение на идиш (а изначально — на немецком) — «свободный». Но слово это имеет и другие коннотации: включаемся в игру со смыслами и мы.

Фраернуться

В Одессе так говорили о человеке, который прогадал, совершил оплошность, в нынешней лексике — лоханулся.

Спрашиваю знакомого коллекционера из краев, что поближе к Парижу, не встречал ли работы Фраермана. И он рассказывает о приятеле, который в конце 80-х вывез из Одессы около десятка работ Фраермана. В Нью-Йорке их никто не хотел покупать, и он, в конце концов, сдал все работы какой-то второсортной галерее.
В то же время имя Теофила Фраермана десятилетиями упоминается с придыханием теми, кто посвящен. Миф?

За 60 лет ни одной персональной выставки (за исключением посмертной — в 1957 г. в Киеве и в Одессе). Несколько работ в Одесском художественном музее. Кое-что — в частных собраниях одесситов. И вот — выставка! И… недоумение: за исключением трех работ, это — соцреализм

Социалистический реализм — художественный метод, распространенный в искусстве СССР и других социалистических стран. Был одобрен на партийном съезде 1932 года как инструмент для укрепления авторитета партии и продвижения государственных идей. Читать дальше

, может, не канонический — колористика другая, — но скучно.

Звоню в Лос-Анджелес Зое Ивницкой, бывшей ученице Дины Михайловны Фруминой, и спрашиваю, чем так велик Фраерман?
Зоя Александровна рассказывает, что после войны, когда она училась у Фруминой, Дина Михайловна говорила о своем учителе чуть ли не шепотом. Говорила, что он большой Мастер, и что его страшно долбят — ругают за импрессионистическую манеру и обвиняют в формализме. Слава Богу, до «посадки» не дошло.
И еще Ивницкая рассказывает, что как-то была приглашена домой к одной художнице. На стенах были развешаны работы хозяйки и среди них — около десятка маленьких работ, которые сразу привлекли ее внимание, она не могла от них оторваться. Это были работы Фраермана.

Так какой же он был, Теофил Фраерман?

Фраер - свободный

Не только свободный художник, в первую очередь — свободный человек.
После окончания Одесской рисовальной школы (учился у К. Костанди) Фраерман не стал пробиваться сквозь унизительную процентную норму в петербургскую Академию, а отправился в 1902 году в Мюнхен, где некоторое время обучался в художественной школе Ашбе. Когда академическое обучение наскучило, он ушел в Париж. Пешком. Два месяца. «Перебиваясь по дороге случайными заработками». Какими? Вероятно — вывески, афиши, портреты…
Кстати, именно Фраерману мы обязаны первой в Украине выставкой другого «маляра» — Нико Пиросманишвили.

Хотелось бы посмотреть на его парижские работы! Подписывал он их на французский манер — Theo Fra.
После Парижа — три года в Лондоне и… возвращение в Одессу. Судя по всему, в связи с болезнью матери. Но на календаре 1917 год. Ловушка захлопнулась. Хотя он этого еще не осознает.

Фраерман окунается в бурную художественную жизнь Одессы. Он становится одним из лидеров «Товарищества независимых художников» (созданного в том же 1917 году в противовес «старикам» — Товариществу южнорусских художников и тяготевшего к европейскому авангарду), принимает участие в выставках, выполняет оформительские работы. Начинает преподавать.

В 1919 году Яков Перемен увозит в Эрец Исраэль на корабле «Руслан» свою коллекцию картин — те самые «пропавшие» работы «Независимых». В их числе 12 картин Т. Фраермана. Лишь через 95 лет, одесситам довелось увидеть их в родном городе. Увы, не все, но какие!
Это было ошеломляюще… Звонкая песня свободного художника, не стиснутого ни канонами, ни условностями, ни авторитетами, и, уж тем более, идеологией.

Фраер – чужой

В воровским лексиконе «фраер» — свободный, вольный — тот, кто не сидит в тюрьме, не принадлежит к криминальному миру.

Амшей Нюренберг вспоминал, как в 1918 году к ним подошли бандиты с револьверами. Кроме сухого хлеба, ничего в карманах не нашли. Обозвали голодранцами и отпустили. «Нас спас хлеб, которым мы вместо исчезнувших из города резинок стирали уголь с рисунков», — пишет Нюренберг. Фраерман радовался, что налетчики не сняли его парижское пальто.

Власть тоже была «на работе». Знание, вкус и опыт Фраермана советской власти пригодились. Он не только преподает в Художественном институте, а позже — и в Одесском инженерно-строительном институте, — он еще и занимается отбором, атрибуцией и закупкой предметов искусства для художественных музеев, организует Музей западного и восточного искусства (а во время войны отправляет его в эвакуацию), готовит выставки. Наркомпрос утверждает его в звании профессора…

Фраер – возлюбленный

В украинском языке тоже есть слово фраїр, означающее «возлюбленный, жених».

Кстати, какое-то время Теофил Борисович работает директором Одесского музея русского и украинского искусства.
Его любили студенты. Он был другой и видел другие берега. Как у Высоцкого: «Она была в Париже, и сам Марсель Марсо ей что-то говорил…»

И другие фраеры

За 30 лет преподавания Мастер вырастил целую плеяду художников и архитекторов. Его учениками были: Е. Кибрик, О. Соколов, Д. Фрумина, И. Шенкер, В. Поляков, Н. Шелюто, А. Постель, Ю. Егоров, В. Стрельников и многие другие.
Они разнесли его громкую радостную песнь — каждый на свой манер. Из рук загнанного травлей Мастера они получили главное — призвание быть свободным, быть собой. На выставке представлены трое.

Море — одна из главных тем Юрия Егорова, такого моря, как у него, нет ни у кого. Интересно, что бы сказал Айвазовский?

Говорят, что в последние годы жизни, после смерти Сталина, Теофил Фраерман создал серию ярких гуашей, пропитанных парижским духом. Утверждают, что отъезжающие из Союза получали разрешение на вывоз удивительных весенних сюжетов. Возможно, волна еще вынесет их на наш берег. «Берег большой воды» — так, по свидетельству Наума Пельца, Теофил Борисович назвал одну из последних своих работ.