Леонардо
да Винчи

Мария Магдалина, золотое сечение, угорь с апельсинами и музыкальная гармония - ищем на знаменитой фреске* вместе с Россом Кингом, автором книги «Леонардо да Винчи и "Тайная вечеря"».  А также выясняем, почему Генри Джеймс назвал фреску да Винчи "трудолюбивым калекой" и, в конце концов, что там насчет теории Дэна Брауна?

Гадать о смыслах и символах, заложенных да Винчи в его многострадальное произведение, не брался, наверное, только ленивый. Ученые, искусствоведы, любители теорий заговоров и живописи многие столетия ломают копья по поводу того, что именно и зачем написал художник на одной из стен трапезной церкви Санта-Мария делле Грацие в Милане. На всемирной любви к загадке «Тайной вечери» заработан не один миллион долларов. Чего только стоит пресловутый «Код да Винчи» Дэна Брауна (не говоря уже об экранизации бестселлера). Написанная канадцем Россом Кингом книга «Леонардо да Винчи и «Тайная вечеря» шума наделала несравнимо меньше. А зря: достоверной информации и занимательных фактов о творении Леонардо в ней куда больше, чем в романе американца. «Артхив» выбрал наиболее интересные из них.

Канадский писатель Росс Кинг (Ross King, р. 1962), живущий сейчас в Великобритании, сделал имя на книгах, объясняющих отдельные шедевры или события в истории искусства. В его библиографии - издания о флорентийской живописи, о Микеланджело, расписывающем потолок Сикстинской капеллы, о рождении импрессионизма.

Цветная революция да Винчи

Специфика нанесения красок на свежую штукатурку при создании фресок связывала художников по рукам. Они могли использовать лишь те пигменты, что выдерживали влияние известковой штукатурки. И это были не самые яркие оттенки – например, умбры или охры. Леонардо не желал мириться с ограничениями, ему во что бы то ни стало хотелось добиться яркости, которую давали минеральные пигменты, не способные противостоять извести: ультрамарин, азурит и киноварь.

Эксперименты с составом красок для «Тайной вечери», по сути, стали началом конца настенной росписи да Винчи. Но это широко известный факт (о том, как фреска стала разрушаться еще при жизни Леонардо читайте в аннотации).

Любопытнее то, что в поисках способа сделать цвета максимально яркими художнику удалось открыть закон дополнительных цветов. За несколько столетий до того, как в 1839 году француз Мишель-Эжен Шеврёль изобрел цветовой круг, на примере которого изучают азы рисования, Леонардо рассуждал о том, как насыщенность тех или иных оттенков меняется в зависимости от расположенных рядом с ними цветов.

Да Винчи писал, что особенно ярко выглядят цвета, «окруженные своими прямыми противоположностями». Так, согласно его теории, красный выигрывает в соседстве с желтым или белым, но никак не фиолетовым. Более того, его можно в некотором роде считать предтечей импрессионизма благодаря утверждению: «Поверхность всякого теневого тела причастна цвету противолежащего ему предмета».

То, что тени не черные и не серые, но приобретают оттенки в зависимости от разных условий – революционная по тем временам мысль, недоступная пониманию современников. Но Леонардо пошел еще дальше, разработав состав для изображения синей тени: смесь шеллака (смолы оранжевых оттенков, выделяемой самками некоторых насекомых-червецов) и яри-медянки – сине-зеленых кристаллов ацетата меди. Присутствуют цветные «импрессионистские» тени и на «Тайной вечере».

1.1. Фрагмент "Тайной вечери" с синими тенями.
1.2. Цветные тени станут фишкой импрессионистов - и даже снег у них никогда не будет белым (Игорь Грабарь. Зимнее утро, 1907).

Не всякое сечение – золотое

Часто исследователи пытаются объяснить гармонию пространства и композиционных решений на работах да Винчи применением принципа золотого сечения, или, как его еще называют, «божественной пропорции». Одним из доказательств считают то, что художник был в дружеских отношениях с математиком-францисканцем Лукой Пачоли, автором трактата «О божественной пропорции». К тому же Леонардо нарисовал иллюстрации к этой работе своего товарища.

Только вот написание «Тайной вечери» было окончено за 10 лет до того, как он работал над ними. Да и сам Пачоли нигде не упоминал о том, что золотое сечение – ключ к безотказно работающему приему композиционного построения для произведений искусства. Кроме того, в многочисленных заметках да Винчи полностью отсутствует всякое упоминание о божественной пропорции. Разве не упомянул бы он о ней хотя бы раз, рассуждая о пропорциях в своем «Трактате о живописи», если бы он действительно усматривал в золотом сечении формулу идеальной композиции?

1.1. Леонардо да Винчи. Иллюстрация к трактату Луки Пачоли "О божественной пропорции", 1498
1.2. Леонардо да Винчи. Витрувианский человек, 1492

Росс Кинг приводит в пример два примера подтасовок, когда исследователи выдают желаемое за действительное. Действительное соотношение роста «Витрувианского человека» да Винчи с расстоянием от его пупка до ступней (что иногда считается доказательством наличия золотого сечения в построении человеческого тела) составляет 1,512. Это число куда меньше, чем значение божественной пропорции - 1,61803.



Так же неубедительно выглядят выкладки о том, что художник вписал фигуру святого Иеронима в «золотой прямоугольник» на неоконченной картине, датируемой 1480-ми годами. Как ни старались исследователи построить прямоугольник так, чтобы подтвердить свою теорию, фигура святого все равно вписывается в него довольно неубедительно: на то, что совершенно не поместилась рука, нам почему-то предлагают закрыть глаза.

1.1. Леонардо да Винчи. Святой Иероним в пустыне, 1482
1.2. Попытка втиснуть святого в прямоугольник. Иллюстрация из книги Росса Кинга.

Музыкальная гармония «Тайной вечери»

Итак, Леонардо да Винчи не был приверженцем теории «божественной пропорции». Но все же пространство «Тайной вечери» подчиняется определенной закономерности. Создание музыкальных инструментов было одним из многочисленных увлечений художника, и он верил, что принципы музыкальной гармонии можно воплотить и в архитектуре.

В этом первопроходцем он не был: еще Пифагор выдвигал подобные идеи. Не чужды были они и кумиру да Винчи, итальянскому ученому-гуманисту Леону Баттиста Альберти, считавшему, что музыкальные гармонии «способны заполнить взгляд и разум несказанным восторгом» и деятелям искусства стоит воспользоваться ими в своих работах. Более того, надгробный памятник Козимо Медичи авторства Верроккьо, одного из учителей Леонардо, создан в соответствии с музыкальным ладом.

Надгробный памятник Козимо Медичи, созданный Верроккьо. Его симметричные геометрические формы воспроизводят музыкальные созвучия. Фото: forum.awd.ru

На одном из набросков к «Тайной вечере» записаны в столбик несколько чисел: 3.4.6.-6.3–6–4 = 32. Росс Кинг считает, что эти расчеты указывают на планы Леонардо рассчитать параметры пространства картины по принципам музыкальной гармонии. Дело в том, что ноты и тональные интервалы можно передавать числами, исходя из того, как будет меняться высота звука в зависимости от длины струны, например. Если разрезать струну пополам, то ее звучание изменится на октаву, поэтому октаву можно обозначить соотношением 1:2. Две трети от целой струны дадут интервал в пятую долю (2:3), а три четверти струны – четвертую долю (3:4).

Предположительно, числа на эскизе да Винчи отображают соотношение между четвертой и пятой частями октавы (3:4:6), октавой (3:6) и пятой частью (4:6). Если стену трапезной в пространстве «Тайной вечери» разделить на 12 частей, то потолок на первом плане содержит шесть таких отрезков, что дает соотношение 1:2 (октава). Дальняя стена содержит 4 таких части, а ширина между центрами боковых окон – 3. Таким образом, получается пропорция 12:6:4:3 – такое же соотношение, как между шпалерами на стене. Возможно, Леонардо действительно пытался превратить ноты в музыку, которую можно увидеть.

Был ли Леонардо да Винчи еретиком?

Художник, кажется, был идеальной мишенью для всевозможных теорий заговоров. Действительно, круг его интересов был настолько широк, что не только для среднестатистического жителя средневековой Европы, но и современников более просвещенных эпох такой тяготеющий к знаниям и вечно озабоченный различными опытами эксцентрик затягивал если не на дьяволопоклонника, то на алхимика или как минимум еретика.

На самом деле с религией у Леонардо все обстояло гораздо сложнее. Обладая привычкой не принимать на веру буквально ничего, он подвергал пристальному изучению все, что попадало в его поле зрения. Приступив к работе над «Тайной вечерей», он приобрел и начал тщательно штудировать Священное писание. Об этом свидетельствуют его заметки, сделанные по ходу чтения Библии, где он задается вопросами вроде: могли ли сорок дней и сорок ночей проливных дождей полностью покрыть поверхность Земли до того уровня, на котором находят ракушки, и если да, куда потом ушла вода, и так далее.

В попытках ответить на свои вопросы да Винчи заходит в тупик: «Здесь естественные причины отсутствуют, потому необходимо для разрешения таких сомнений призвать на помощь чудо». И это не единственный случай, когда результатом научных изысканий художника становилось убеждение в том, что к мирозданию причастны высшие, непостижимые эмпирическим путем, силы.

Славой еретика Леонардо обязан Вазари, который в первом издании своих «Жизнеописаний» 1550 года представил живописца чудаковатым безбожником, не чуравшимся еретических рассуждении. Но 18 лет спустя, во втором издании своего бессмертного хита, Вазари не только благополучно «забывает» о ереси да Винчи, но вносит существенное дополнение о том, что «чувствуя приближение смерти, <Леонардо да Винчи> стал усердно изучать все, что касалось религии, истинной и святой христианской веры».

Возможно, такая резкая смена позиции была связана со знакомством Вазари с Франческо Мельци в 1566 году. Любимый ученик и главный наследник художника познакомился с Леонардо еще в детстве и был близок с ним до самой смерти. Видимо, ему удалось развеять заблуждения составителя летописи Ренессанса. И, хотя «ложечки нашлись», осадочек остался, и репутация еретика прочно закрепилась за да Винчи на долгие века.

Читайте также: Интересная книга за 5 минут. Леонард Шлейн, «Мозг Леонардо»  

Верующий антиклерикал

Насколько странно это ни звучит, в особенности укрепляли веру Леонардо анатомические опыты. Расчленяя трупы с целью досконально изучить строение человеческого тела, он описывал его с поистине религиозным чувством как «чудесное орудие, изобретенное верховным художником», отмечая, что стоит «славить первого создателя этой машины». Также он считал, что при всем своем совершенстве тело – «ничто по сравнению с душой, которая живет в таком обиталище».

Согласно да Винчи, тело человека можно расчленить, а вот душу – нельзя, как невозможно постичь чудеса силой одного ума. Да-да, один из наиболее ученых художников своего времени верил в иррациональное, и даже считал, что наука – один из путей созерцания и понимания сущности Творца. Защищая своих коллег-живописцев, которые работали в церковные праздники вопреки уставу, он писал: «Подлинное понимание всех форм, какие есть в творениях Природы, <…> есть способ постичь суть создателя всех этих удивительных вещей и способ возлюбить столь великого изобретателя».

В то же время Леонардо не было чуждо неприятие института Церкви в том виде, с которым ему приходилось сталкиваться, и он предавал едкой критике как отдельных ее представителей, так и целые сословия. В записях художника встречается резкое высказывание «фарисеи – сиречь святые отцы», то есть обвинение священнослужителей в лицемерии. Сюда же можно отнести его загадку о людях, которые живут в богатстве и помпезных зданиях, доказывая, что «это есть средство подружиться с Богом».

Но, будучи человеком здравомыслящим, да Винчи не был склонен стричь всех под одну гребенку и встречать людей по одежке. При всем его скепсисе в отношении монашеских орденов, он водил дружбу с отдельными их представителями. Например, с ученым монахом ордена францисканцев Лукой Пачоли, как уже упоминалось выше.

Разгадка кода да Винчи

Все эти факторы, видимо, стали причиной того, что уже в наше время художнику стали приписывать самую несусветную ересь: начиная от участия в тайном ордене, что хранит сверхсекретные знания о потомках Христа, и заканчивая появлением на «Тайной вечере» Марии Магдалины вместо одного из апостолов.

Принадлежность художника к великим магистрам призрачного приората Сиона – тайного общества, якобы созданного в Иерусалиме в 11 веке с целью хранения и передачи доказательств рождения ребенка у Марии Магдалины и Христа – была опровергнута в судебном порядке. Согласно этой теории прямые потомки Спасителя стали основоположниками царственной династии Меровингов, с 5 по 8 века правившей государством, расположенным на территории современной Франции и части Германии.

На самом деле возраст этой легенды - чуть более полувека: таинственный Приорат был изобретен в 1950-е годы Пьером Плантаром, который считал себя последним из династии Меровингов (и прямым потомком Христа соответственно). В чем он и вынужден был признаться в 1993 году на заседании французского суда.

Выдумщик, по которому горькими слезами плакала палата с соседями вроде Наполеона Бонапарта, фальсифицировал список великих магистров тайного ордена, куда вместе с Леонардо да Винчи вписал еще Исаака Ньютона и Виктора Гюго, а потом подбросил «документ» в Национальную французскую библиотеку. Ну а писатель Дэн Браун воспользовался неуемной фантазией мошенника и состряпал крепкий бестселлер, принесший ему не один миллион вполне реальных американских денег.

Кто все-таки сидит рядом с Христом на «Тайной вечере» да Винчи?

На самом деле, если у Леонардо и были хоть какие-то причины изобразить Марию Магдалину в сцене «Тайной вечере», то у него не было повода делать это тайно, маскируя ее под одного из апостолов. Хотя бы потому, что это уже делали за полвека до него: Фра Беато Анджелико написал ее коленопреклоненной на фреске в доминиканском монастыре Сан-Марко во Флоренции, живописующей события последней трапезы Христа с апостолами.

В те времена присутствие Марии Магдалины в этой сцене никого не могло удивить, так как в Средние века ее почитали наравне с другими апостолами. Радикально заблуждался Дэн Браун и приписывая одному из своих персонажей реплику: «Леонардо был достаточно мастеровит, чтобы отобразить разницу между полами». Точнее, художник, безусловно, был способен отобразить эту разницу, только вот не всегда хотел.

Напротив, гораздо больше ему по душе было изображать андрогинных персонажей, которых легко отнести и к женскому, и мужскому полу. В этом контексте можно вспомнить юного ангела на картине «Мадонна в скалах» и еще одного Иоанна – Крестителя. Некоторые исследователи (например, искусствовед Сильвано Винчети, обнаруживший в 2010 году останки Караваджо) выдвигали предположения, что даже признанный во всем мире идеал женственности – Мону Лизу – Леонардо писал со своего юного фаворита Салаи.

При желании, можно заметить сходство Джоконды и Давинчевского Иоанна Крестителя (читайте аннотацию к картине, чтобы узнать, что Салаи послужил и ему моделью) с Апостолом Иоанном из "Тайной Вечери". Всех их объединяет загадочная улыбка, которая была не так давно расшифрована немецкими учеными.

Леонардо не был революционером, придавая женственные черты образу Иоанна Богослова. Так как он считался самым молодым среди апостолов, его нередко изображали как нежного, гладколицего и женоподобного юношу. Поэтому версия апостола Иоанна Да Винчи не выходила за рамки установленного образца портретируемого и не вызывала удивления у современников.

Юный и женоподобный Иоанн Богослов на картинах Ганса Мемлинга, Давида Гирландайо, Пьетро Лоренцетти  (1, 2, 3).

Что едят апостолы на «Тайной вечере» Леонардо?

Да Винчи был по сути первым, кто «закатил пир», изображая известную евангельскую сцену. Чаще всего последнюю трапезу Христа живописали аскетичной, тем более что первоисточник не дает особых подробностей касательно набора яств. Вопреки предшественникам, помещавшим на картину главным образом необходимые для причастия хлеб и вино (в лучшем случае прибавляя к ним маленького ягненка), Леонардо накрыл целую поляну.

Одно из трех больших общих блюд в центре стола уже стоит пустым, за исключением ломтика фрукта (возможно, граната) на краю. Зато перед апостолом Андреем стоит блюдо, наполненное рыбинами. Появление рыбы не так неожиданно, поскольку она неоднократно упоминается в Евангелии, да и некоторые из апостолов сами трудились рыбаками до того, как их призвал Христос. К тому же рыба – один из древних символов самого Христа. По-гречески первые буквы слов Jesus Christos Theou Uios Soter (Иисус Христос – Божий Сын Спаситель) составляют слово ichthus – «рыба».

Последняя реставрация позволила разглядеть еще одно блюдо: нарезанного кусками угря, поданного с ломтиками апельсина. Во время написания «Тайной вечери» подобное лакомство могло украсить стол в самых знатных домах, и Росс Кинг выдвигает две версии, почему художник мог поместить столь нетрадиционное для сюжета Тайной вечери блюдо.

Согласно одной из них, поскольку картина была частью тщеславного плана Лодовико Сфорца, то, возможно, Леонардо хотел отобразить роскошные хлебосольные приемы своего покровителя. А второе предположение ссылается на рассказ писателя 15 века Джентиле Сермини, где именно блюдо из угрей с апельсинами выступает символом чревоугодия. В произведении высмеивается священник, который спешит поскорее окончить богослужение, чтобы попасть домой к ужину и отведать угря, приготовленного по особому рецепту.

Антиклерикальный дух рассказа был близок взглядам Леонардо. Но, с другой стороны, он написал изысканные яства на стене трапезной монастыря, члены ордена которого большую часть года могли принимать лишь хлеб и воду, а в остальное время – максимально простые блюда. Так что вполне возможно, что да Винчи все-таки не ставил цель издеваться над голодающей братией.

Немая сцена: причастие или предательство?

Двумя ключевыми моментами последней трапезы Христа, согласно Евангелию, были установление Таинства причастия и весть о том, что один из учеников предал Его. Долгое время была популярной теория, что Леонардо сосредоточился сугубо на эмоциональных реакциях апостолов в ответ на сообщение о предательстве. В этом был убежден и Гёте, такой трактовки придерживалось и большинство американских искусствоведов прошлого века.

Гёте не причислял себя к христианам, а в художественных школах США в ХХ столетии считалось прогрессивным отбрасывать религиозную составляющую картины Леонардо и относить его к «самым глубоко мыслящим ученым» своего времени (хотя одно другому не мешает, если вспомнить рассуждения художника о роли Творца в создании человеческого тела). Но усилиями американских же исследователей этот односторонний взгляд начал постепенно пересматриваться.

Вслед за Лео Стейнбергом, посвятившему обширную статью разбору аргументов в пользу сакрального компонента «Тайной вечери» да Винчи, эту теорию поддержал его соотечественник Хорст Янсон, автор известного учебника «История искусств: Обзор изобразительного искусства от начала времен до наших дней». Он заметил, что внимание да Винчи занимала не только психологическая драма, а жесты Христа, которым художник уделял самое пристальное внимание, свидетельствуют об одновременном установлении им обряда причастия.

Леонардо был настолько озабочен точным отображением своего замысла, что для рук Христа он подыскивал отдельную модель. «Алессандро Кариссими да Парма – рука Христа» – значится в одной из его записных книжек. Никто прежде не был так озабочен жестами как средством выражения: среди эскизов его «Поклонения волхвов» есть два листа, исписанные всевозможными положениями рук в разных ракурсах. Помимо прочего, неспроста руки Христа являются центром композиции, образуя равносторонний треугольник в самом центре росписи.

Леонардо да Винчи. Зарисовки рук в разных положениях (иллюстрации из книги Росса Кинга):

В то время как правая рука Иисуса тянется к тому же блюду, что и рука Иуды, иллюстрируя слова из Евангелия от Матфея «опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня», левая направлена к хлебу. Ладонь раскрыта таким образом, что замысел Леонардо выглядит довольно однозначно: Христос простирает руку не затем, чтобы взять хлеб со стола, а будто благословляет его для причастия: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое» (Мк. 14:23).

О том, что кульминацией сюжета «Тайной вечери» да Винчи является не реакция апостолов на слова Иисуса о предательстве Иуды, а все-таки учреждение Таинства Евхаристии, красноречиво говорит и его взгляд, направленный на хлеб. В этом эмоциональном контрасте и состоит драматический эффект, который производит роспись: посреди шквала возмущения, недоумения, смущения и прочих смешанных чувств апостолов мы видим спокойное, сосредоточенное на молитве лицо Христа.

Только при большом желании можно проигнорировать настолько очевидную идею художника совместить в одной сцене одновременно два ключевых момента Тайной вечери. Тем более что подобное нетривиальное решение усидеть сразу на двух стульях видится вполне в духе не знающей преград авантюрной натуры Леонардо.

«Трудный ребенок» да Винчи

Муки, в которых злополучное произведение рождалось на свет, ни в какое сравнение не идут с тем, что ожидало его в будущем. К неудачному эксперименту художника с составом красок, из-за которого разрушение росписи началось уже через 20 лет после ее завершения, добавились всевозможные несчастья и стихийные бедствия.

В 1652 году насельники монастыря зачем-то решили проделать в стене дверь, «отрезав» Христу ступни и грубо нарушив целостность картины. Потом последовали попытки реставраций бездарными художниками. Один из них почти полностью переписал «Тайную вечерю», оставив без изменений лишь головы Матфея, Фаддея и Симона. А в результате другой реставрации нога апостола Варфоломея сделалась ножкой стула, а рука Фомы превратилась в булку хлеба.

Во время нашествия войск Наполеона в 1796 году из трапезной монастыря сделали конюшню, а 4 года спустя она была затоплена на полметра в результате наводнения. За две недели вода впиталась в стены, а роспись покрылась плесенью. В 1821 году очередной реставратор, думая, что перед ним фреска в истинном понимании слова, пытался перевести живопись на холст. Когда идея потерпела крах, ему оставалось лишь попытаться приклеить краску обратно на стену. Неудивительно, что еще полвека спустя помещение трапезной отвели под сеновал.

Во время Второй мировой войны «Тайная вечеря» спаслась лишь чудом: 16 августа 1943 года в церковь Санта-Мария делле Грацие попала бомба Британских королевских ВВС. Роспись, уцелевшая только благодаря защите из мешков с песком, на протяжении нескольких месяцев оставалась под открытым небом, пока трапезную не восстановили.

Развалины трапезной церкви Санта-Мария делле Грацие после бомбардировки. «Тайная вечеря» скрыта защитной конструкцией (фото из книги).

А так "Тайная вечеря" выглядела в 1975-м. Фото: Wikimedia Commons

В 1977 году началась последняя реставрация длиной в 22 года. Какие только технологии в ней не участвовали: система жизнеобеспечения из датчиков температуры и влажности, диагностика при помощи сонаров, радаров, инфракрасных камер и тому подобное. Все наслоения грязи и красок от прошлых реставраций снимали при помощи японской бумаги, пропитанной растворителем. Оставив лишь краски, нанесенные самим да Винчи и его помощниками, утраченные фрагменты заполнили акварелью нейтрального оттенка.

В результате «Тайная вечеря» стала всемирно известной во многом благодаря своему критическому состоянию. Писатель Генри Джеймс назвал ее «печальнейшим произведением искусства в мире, трудолюбивым калекой, к которому заходят посмотреть, как там у него дела, а удаляются со вздохами, будто отходят на цыпочках от смертного ложа».

В то же время именно она сделала Леонардо признанным гением: другие его произведения были недоступны для массового обозрения практически до начала 19 века, когда из спальни Наполеона Мона Лиза попала в Лувр. На протяжении трех веков после смерти художника лишь «Тайная вечеря», по сути, была единственным общедоступным свидетельством его таланта.

*Фреска - живопись, основанная на применении водяных красок, наносимых на сырую штукатурку, или произведение, выполненное в такой технике. Строго говоря, "Тайная вечеря" да Винчи не является фреской, хоть такое определение за ней и закрепилось: художник отказался от нанесения красок на свежую штукатурку и слишком много экспериментировал с ним. Подробнее читайте здесь. 

Автор: Наталья Азаренко