Турецкие бани

«Турецкие бани» Энгра подытоживают всю деятельность мэтра в жанре ню. В этой картине Энгр цитирует самого себя. В девушка с мандолиной на переднем плане легко узнать «Купальщицу Вальпинсона», фигура с закинутыми руками справа отсылает к «Одалиске и рабыне» (синяя вышитая подушка у нее под головой – дань Энгра любимому им сопоставлению обнаженного женского тела и богатых узорных тканей), а поза танцующей девушки на заднем плане слева напоминает Анжелику, спасаемую Роже.
 
На создание этой картины Энгра вдохновили «Турецкие письма» – рассказы Мэри Монтегю, писательницы, супруги после Великобритании в Константинополе. Она описывает в том числе свое посещение самой известной женской бани. Весьма вероятно, что в фигуре со светлыми длинными волосами по правую сторону холста Энгр изобраазил именно ее. А вот аналогии двум женщинам справа, слившимся в весьма сексуальном объятии, мы в западной живописи вряд ли найдем. Исследователь Кеннет Кларк считает, что они восходят к скульптурным храмам Южной Индии.

Фон и фигуры здесь поменялись ролями. Цветовую основу картины составляет золотистое свечение обнаженных тел, а зеленые стены и пол, красный коврик кажутся акцентами, лишь подчеркивающими эту основу.

Изначально картина была написана на квадратном холсте. Энгр свои «Турецкие бани» отправил в дар сыну короля Наполеона III, однако они были возвращены – супруга наследника сочла картину слишком непристойной. Тогда художник обрезал холст в форме круга, из-за чего безжалостно «расправился» со спящей фигурой справа, оставив только голову и руки, а слева добавил черную фигуру, играющую на тамбурине. Впрочем, менее чувственной картина от этого вряд ли стала.

Кажется, Энгр отыгрался за всё, сдерживаемое в течение жизни, и отбросив любые рамки и ограничения, нырнул в этот омут тел, бедер, грудей, в раскаленный жар изнеженных женщин и горячих паров. Долой намеки! То, что воображение зрителей дорисовывало, глядя на открытый кран в ванной и упавшую туфельку «Купальщицы Вальпинсона», что представляло себе, глядя на веер и ступни «Большой одалиски», куда уносилось за напевами, звучащими в «Одалиске и рабыне», всё это Энгр поместил в «Турецкие бани». Картина настолько переполнена сладкой истомой и чувственностью, ароматами восточных благовоний, звуками мандолины и тамбурина, что производит даже удушающее впечатление. Кажется, здесь наличествует избыток сладострастия, эротизма, жара и обнаженных тел…

Широкой публике «Турецкие бани» были впервые показаны лишь в 1905 году на ретроспективе Энгра. В Лувре картина находится с 1911 года. Уникальной этой картины еще и в том, что в 1971 году именно с ее участием был создан прецедент «выставки-досье», когда центром экспозиции становится одна-единственная картина, вокруг которой располагаются материалы, так или иначе связанные с ней.

Автор: Алена Эсаулова