войти
Войдите на сайт
Залогиньтесь, чтобы использовать максимум функций Артхива
Лента
10 апреля в разных странах мира отмечается День братьев и сестёр (Siblings Day), а у Иеронима Босха совершенно точно были братья и – предположительно – сестра. Как всем хорошо известно, о семье Босха неизвестно почти ничего, кроме того, что большинство ее представителей, как и Иероним, были художниками, причем такими, работы которых не сохранились. Но и эти скудные сведения будоражат воображение беллетристов, порождая, например, такие истории:
«В голландском Хертогенбосе в семье потомственных художников ван Акенов в мае 1450 года (точная дата неизвестна) родился мальчик Иероним. Фамилия ван Акен указывает на немецкие корни – предки были выходцами из Аахена.
Живописью занимались дед, Ян ван Аакен и брат Гооссен. Мать была родом из семьи резчика по дереву. Все ван Акены выполняли самые разнообразные заказы – украшали позолотой стены богатых домов, деревянные скульптуры, брали у епископа подряды на изготовление священных сосудов.
Иероним рос тихим мальчиком, любил уединение, в играх ровесников участия не принимал. Мог часами с увлечением и тщательностью препарировать рыбу или мёртвое животное, а потом, аккуратно разложив все их части по порядку, делал зарисовки, на редкость точные и реалистичные. Этому его научила Херберта, старшая сестра, художница-самоучка, скрывавшая свой талант: в середине XV века девушку с такими способностями могли сжечь на костре без особого разбирательства.
Он любил экспериментировать, комбинируя свои зарисовки, соединяя части рыб и животных так, что возникали совершенно фантастические формы, неземные «чудо-юды», обладавшие своеобразной красотой.
Однажды Херберта нарисовала странную картину: немолодой бородатый мужчина с длинными прямыми волосами суёт в огонь кошку и ухмыляется, наблюдая, как его жертва вопит от страшной боли.
- Это Бог, - объяснила она младшему брату. – Он наслаждается муками грешницы. Кем нужно быть, чтобы заставит животное так мучиться хотя бы минуту?! А отправить человека в геенну огненную на веки вечные?! Хороша же бесконечная справедливость! Может ли человек в здравом рассудке верить в столь беспощадного Бога? Что с тобой, братишка? Опять замечтался… Какие адские чудища увидел на этот раз? Знаешь, Рони, мне кажется, когда-нибудь ты заставишь всех ахнуть от удивления!
В квартале, где жил Иероним, обыватели любили глазеть на казни еретиков и преступников: их либо вешали в Вюхте, на Виселичном поле, либо сжигали заживо. Всё зависело от тяжести проступка или от настроения судьи. С некоторых пор на таком же жутком, как Виселичное, Хинтемском поле на траве стали появляться «ведьмины круги». Кто и каким образом наносил их на поле и куда исчезала трава из борозд, образующих круги и линии?!
Херберта заинтересовалась этим и однажды взяла с собой брата. За ними увязался сосед, деревенский увалень, побродил с ними немного и незаметно исчез. Сестра внимательно рассматривала круги, а Иероним вдруг в ужасе замер на месте: он отчётливо увидел, как на пустом поле возникли три виселицы, а весь горизонт полыхнул огнём, голубое небо сделалось чёрным от дыма и по нему поплыли гигантские рыбы с всадниками-гномами.
- Ну, что опять приведелось? – спросила Херберта потрясённого мальчика и, выслушав его рассказ, попыталась успокоить: - Есть на земле места, где можно увидеть и не такое. А тебе дано прозревать подоплёку вещей, это редкий дар. Понятное дело, кое-кому будет страшно. Неведомое страшит, и ничего тут не поделаешь…
На следующий день сестру арестовали, обвинив в колдовстве. К счастью, ван Акенам удалось упросить епископа отпустить её...»
(Антон Васильев. «Неземные горизонты Босха»)
«В голландском Хертогенбосе в семье потомственных художников ван Акенов в мае 1450 года (точная дата неизвестна) родился мальчик Иероним. Фамилия ван Акен указывает на немецкие корни – предки были выходцами из Аахена.
Живописью занимались дед, Ян ван Аакен и брат Гооссен. Мать была родом из семьи резчика по дереву. Все ван Акены выполняли самые разнообразные заказы – украшали позолотой стены богатых домов, деревянные скульптуры, брали у епископа подряды на изготовление священных сосудов.
Иероним рос тихим мальчиком, любил уединение, в играх ровесников участия не принимал. Мог часами с увлечением и тщательностью препарировать рыбу или мёртвое животное, а потом, аккуратно разложив все их части по порядку, делал зарисовки, на редкость точные и реалистичные. Этому его научила Херберта, старшая сестра, художница-самоучка, скрывавшая свой талант: в середине XV века девушку с такими способностями могли сжечь на костре без особого разбирательства.
Он любил экспериментировать, комбинируя свои зарисовки, соединяя части рыб и животных так, что возникали совершенно фантастические формы, неземные «чудо-юды», обладавшие своеобразной красотой.
Однажды Херберта нарисовала странную картину: немолодой бородатый мужчина с длинными прямыми волосами суёт в огонь кошку и ухмыляется, наблюдая, как его жертва вопит от страшной боли.
- Это Бог, - объяснила она младшему брату. – Он наслаждается муками грешницы. Кем нужно быть, чтобы заставит животное так мучиться хотя бы минуту?! А отправить человека в геенну огненную на веки вечные?! Хороша же бесконечная справедливость! Может ли человек в здравом рассудке верить в столь беспощадного Бога? Что с тобой, братишка? Опять замечтался… Какие адские чудища увидел на этот раз? Знаешь, Рони, мне кажется, когда-нибудь ты заставишь всех ахнуть от удивления!
В квартале, где жил Иероним, обыватели любили глазеть на казни еретиков и преступников: их либо вешали в Вюхте, на Виселичном поле, либо сжигали заживо. Всё зависело от тяжести проступка или от настроения судьи. С некоторых пор на таком же жутком, как Виселичное, Хинтемском поле на траве стали появляться «ведьмины круги». Кто и каким образом наносил их на поле и куда исчезала трава из борозд, образующих круги и линии?!
Херберта заинтересовалась этим и однажды взяла с собой брата. За ними увязался сосед, деревенский увалень, побродил с ними немного и незаметно исчез. Сестра внимательно рассматривала круги, а Иероним вдруг в ужасе замер на месте: он отчётливо увидел, как на пустом поле возникли три виселицы, а весь горизонт полыхнул огнём, голубое небо сделалось чёрным от дыма и по нему поплыли гигантские рыбы с всадниками-гномами.
- Ну, что опять приведелось? – спросила Херберта потрясённого мальчика и, выслушав его рассказ, попыталась успокоить: - Есть на земле места, где можно увидеть и не такое. А тебе дано прозревать подоплёку вещей, это редкий дар. Понятное дело, кое-кому будет страшно. Неведомое страшит, и ничего тут не поделаешь…
На следующий день сестру арестовали, обвинив в колдовстве. К счастью, ван Акенам удалось упросить епископа отпустить её...»
(Антон Васильев. «Неземные горизонты Босха»)
«О том, что Босх вызовет особую неприязнь у французов , можно было догадаться еще до того, как прозвучали их первые суждения об этом художнике. Дело не только в несовпадении вкусов, но и в высокомерном отношении французов к северным соседям, которых они презирали как неотёсанных провинциалов. Для Жана-Батиста Фелибьена, хранителя художественных собраний Людовика IV, Босх – всего лишь автор гротесков и смехотворных персонажей. Профессор Академической школы в Руане Жан-Батист Декан, издавший в середине XVIII века обширный труд о художниках Северной Европы, удивлялся тому, что картины старого нидерландца, «воспринимавшего лишь чудовищное и жуткое», всё еще ценятся.
Босх – плохой художник, ибо он находил удовольствие в изображении удивительных монстров, причудливых фантазий и странностей, – под таким приговором охотно подписалось бы и большинство авторов эпохи Просвещения. Они старались не напрасно: о Босхе забыли до середины XIX столетия.
Но настали времена, когда в его искусстве начали ценить как раз то, за что ненавидели его просветители. Правда, в отличие от старинных любителей живописи, теперь полюбили не столько красоту его картин, сколько мастерство в изображении призрачного, дьявольского, ужасного: таким способом Босх, по глибокому убеждению романтиков, надеялся пробудить набожность. «С меланхолическим умом он видел бренность всего человеческого ; лишая жизнь роскошных одежд, он показывал таящиеся в ней ужасы; он сервал с неё шелковую маску и вверг зрителя в оцепенение перед лицом мервеца, скрывавшегося за ней», - писал в 1845 году Альфред Мишель, сравнивая Босха с Данте и Мильтоном. В те же годы впервые пошла в ход совершенно новая тема – «патология» Босха. Его картины стали вызывать интерес у декадентов как плод болезненного воображения гения».
(Александр Степанов, автор книги «Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды. Гремания.Франция.Испания. Англия», – о восприятии Босха разными эпохами).
Босх – плохой художник, ибо он находил удовольствие в изображении удивительных монстров, причудливых фантазий и странностей, – под таким приговором охотно подписалось бы и большинство авторов эпохи Просвещения. Они старались не напрасно: о Босхе забыли до середины XIX столетия.
Но настали времена, когда в его искусстве начали ценить как раз то, за что ненавидели его просветители. Правда, в отличие от старинных любителей живописи, теперь полюбили не столько красоту его картин, сколько мастерство в изображении призрачного, дьявольского, ужасного: таким способом Босх, по глибокому убеждению романтиков, надеялся пробудить набожность. «С меланхолическим умом он видел бренность всего человеческого ; лишая жизнь роскошных одежд, он показывал таящиеся в ней ужасы; он сервал с неё шелковую маску и вверг зрителя в оцепенение перед лицом мервеца, скрывавшегося за ней», - писал в 1845 году Альфред Мишель, сравнивая Босха с Данте и Мильтоном. В те же годы впервые пошла в ход совершенно новая тема – «патология» Босха. Его картины стали вызывать интерес у декадентов как плод болезненного воображения гения».
(Александр Степанов, автор книги «Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды. Гремания.Франция.Испания. Англия», – о восприятии Босха разными эпохами).
Босх в деталях: что происходит вокруг странника?
Восьмиугольная доска вмещает круг, в центре которого написан не старый еще и весьма печальный человек, бредущий неизвестно откуда и куда. Это босховский «Странник» (или «Путник»), хранящийся в музее Бойсманса ван Бёнингена в Роттердаме. Возможно, перед нами босховская интерпретация притчи о блудном сыне. А может быть, и нет.
Что мы видим у странника за спиной? Убогий трактир с драной крышей, выбитыми стёклами и покосившимися ставнями. В дверях мужчина тискает женщину, в руках которой кувшин – сосуд греха. Такой же – на коньке крыши. Посетитель трактира без смущенья справляет нужду за углом. «Кругом символы разврата, упадка, грубости, запустения и нечистоты, - перечисляет Ольга Морозова, автор монографии «Босх»: бочка, семейство свиней, сгрудившихся у корыта, курица на мусорной куче. На вывеске гусь – символ веселого дома. Люди не вольны в жизни, как и птицы в клетке у двери.
А вот и другая сторона жизни – зажиточная и благополучная. Добротная калитка на выходе и корова за ней говорят о том, что не всё столь убого и безнадёжно».
Босх в деталях: любовники в ракушке
В этом фрагменте центральной панели «Сада земних наслаждений» символика более чем прозрачна: морская ракушка, уподобляемая женским гениталиям, в большинстве культур связана с плодородием и плотской любовью.
Се Человек (Ecce Homo)
Не самая известная работа Босха – Ecce Homo («Се человек») из Штеделевского художественного института, что во Франкфурте-на-Майне. Страстная пятница – самое время рассмотреть её повнимательнее.
Увенчанный терновым венцом Иисус стоит на каменном постаменте дворца Понтия Пилата в окружении прокуратора и его приспешников. Его тело наполовину обнажено и истерзано плетьми, и кровь струится из ран на теле стекает на камни. А внизу беснуется разношерстная толпа, на лицах которой написаны злорадство и жестокость. Собравшиеся скандируют Crucifige eum («Распни его!»). Это требование, исходящее от толпы, написано золотыми готическими буквами. Так же выглядит и реплика Пилата, давшая название картине, Ecce Homo («Се человек»). Третья реплика, записанная золотыми готическими буквами, располагается по диагонали вдоль постамента. Её слова Salve nos Christe redemptor («Спаси нас, Христос-искупитель!») когда-то принадлежали донаторам (заказчикам картины), чьи фигуры по неизвестным причинам были позднее записаны, однако со временем их силуэты вновь проступили в нижней левой части картины Босха.
Босх в деталях: о чем говорят надписи на картине и что за тени проступили в левом углу?
Не самая известная работа Босха – Ecce Homo («Се человек») из Штеделевского художественного института, что во Франкфурте-на-Майне. Страстная пятница – самое время рассмотреть её повнимательнее.
Увенчанный терновым венцом Иисус стоит на каменном постаменте дворца Понтия Пилата в окружении прокуратора и его приспешников. Его тело наполовину обнажено и истерзано плетьми, и кровь струится из ран на теле стекает на камни. А внизу беснуется разношерстная толпа, на лицах которой написаны злорадство и жестокость. Собравшиеся скандируют Crucifige eum («Распни его!»). Это требование, исходящее от толпы, написано золотыми готическими буквами. Так же выглядит и реплика Пилата, давшая название картине, Ecce Homo («Се человек»). Третья реплика, записанная золотыми готическими буквами, располагается по диагонали вдоль постамента. Её слова Salve nos Christe redemptor («Спаси нас, Христос-искупитель!») когда-то принадлежали донаторам (заказчикам картины), чьи фигуры по неизвестным причинам были позднее записаны, однако со временем их силуэты вновь проступили в нижней левой части картины Босха.
Сад земных наслаждений. Центральная часть. Фрагмент
1 апреля – Международный день птиц.
Вероятно, что фламандец всерьез увлекался орнитологией, — пишет о Босхе Хоакин Гомес Кано (Joaquin Gômez Cano), — потому что птиц он рисовал особенно часто, на том же триптихе их более шестисот.
Во времена Босха не существовало фотографии. Запечатлеть птицу в полете с помощью кисточек было почти невозможно, а рисовать ее сидящей — слишком простая задача для хорошего мастера. Но Иерониму Босху удается настолько точно поймать своеобразные ракурсы сидящих или летящих пернатых, насколько это доступно только большим их любителям.
Рассмотрим, например, большую группу птиц с центральной панели триптиха, в которой предводительствует щегол. Щеглы питаются колючими растениями, и, согласно легенде, попытался выдернуть колючку из тернового венца Христа и поранил голову до крови. Именно поэтому щегол часто появляется в живописных полотнах на религиозные темы (а Босх, кажется, был очень набожным человеком).
Еще одна деталь: хотя пейзаж триптиха художник изобразил с воздушной перспективы, все фигуры нарисованы, напротив, фронтально и снизу, что производит необычное впечатление, особенно сильное в этой группе птиц преувеличенно огромного размера.
(...)
Что касается птиц в полете, то на картинах Босха часто появляются стаи, в которых движение пернатых передано очень точно. Если приглядеться внимательнее, то можно насчитать две с половиной сотни этих птиц, темная окраска которых выделяется на светлом небе. Но Босх позволял себе большую художественную свободу, и наряду с привычными черными стрижами у него появляется множество белых, несколько красных и даже желтых птиц.
Искусствоведам может многое рассказать тот факт, что на полотнах фламандцев появляются как эндемичные виды, так и совершенно экзотические. Например, на левой панели «Сада земных наслаждений» у ног Адама разгуливает пепельно-серая ворона, которая не водится ни в Испании, ни в Нидерландах. А значит, художник копировал ее с цветных рисунков высокого качества, либо посетил те места, где эту птицу можно увидеть вживую. Таким местом могла бы быть Италия, так что пепельно-серая ворона могла бы стать первым доказательством того, что Босх побывал в Италии, что, с другой стороны, совсем не удивительно для мастера его масштаба.
Еще одним наглядным примером огромных знаний Босха о повадках птиц является фрагмент с изображением красноватого шатра на центральной панели «Сада земных наслаждений». На одной из его верхних ветвей сидит совершенно идеально выполненный пересмешник, а рядом вниз головой свисает с шипа гигантского семечка синица. Обе птицы не только поразительно верно нарисованы, но и изображены в тех позах, которые для них естественны. Этот факт открывает для исследователей возможность произвести окончательную атрибуцию произведений мастера. Степень написания птиц на полотнах могла бы служить последней каплей для склонения чаши весов в пользу того или иного решения в случае сомнения.
И последний случай. Монстры и странные существа у Босха могут быть абсолютно фантастическими, а могут быть составлены из частей тел различных известных животных, которые образуют совершенно новое создание, странность которого увеличивается тем, что художник часто прибегает к изображению каждого элемента в иной перспективе. Почему он создает этих монстров и что они означают? Этого мы не знаем. Но одно ясно: у Босха было потрясающее воображение, но, хотя и нельзя исключить, что создавать фантастические фигуры было для него своего рода игрой, возможно также, что он испытывал галлюцинации, вызываемые ржаным хлебом, зараженным грибком спорыньи. Одним из активных веществ спорыньи является натуральный алкалоид, действие которого подобно действию ЛСД, то есть имеет психотропный эффект. Так или иначе, возможное значение символов, используемых фламандцем, могло быть известно его современникам, но было утрачено со временем или получило противоречивое толкование. Наиболее яркий пример — вереница существ вокруг водоема у ног Адама.
1 апреля – Международный день птиц.
Вероятно, что фламандец всерьез увлекался орнитологией, — пишет о Босхе Хоакин Гомес Кано (Joaquin Gômez Cano), — потому что птиц он рисовал особенно часто, на том же триптихе их более шестисот.
Во времена Босха не существовало фотографии. Запечатлеть птицу в полете с помощью кисточек было почти невозможно, а рисовать ее сидящей — слишком простая задача для хорошего мастера. Но Иерониму Босху удается настолько точно поймать своеобразные ракурсы сидящих или летящих пернатых, насколько это доступно только большим их любителям.
Рассмотрим, например, большую группу птиц с центральной панели триптиха, в которой предводительствует щегол. Щеглы питаются колючими растениями, и, согласно легенде, попытался выдернуть колючку из тернового венца Христа и поранил голову до крови. Именно поэтому щегол часто появляется в живописных полотнах на религиозные темы (а Босх, кажется, был очень набожным человеком).
Еще одна деталь: хотя пейзаж триптиха художник изобразил с воздушной перспективы, все фигуры нарисованы, напротив, фронтально и снизу, что производит необычное впечатление, особенно сильное в этой группе птиц преувеличенно огромного размера.
(...)
Что касается птиц в полете, то на картинах Босха часто появляются стаи, в которых движение пернатых передано очень точно. Если приглядеться внимательнее, то можно насчитать две с половиной сотни этих птиц, темная окраска которых выделяется на светлом небе. Но Босх позволял себе большую художественную свободу, и наряду с привычными черными стрижами у него появляется множество белых, несколько красных и даже желтых птиц.
Искусствоведам может многое рассказать тот факт, что на полотнах фламандцев появляются как эндемичные виды, так и совершенно экзотические. Например, на левой панели «Сада земных наслаждений» у ног Адама разгуливает пепельно-серая ворона, которая не водится ни в Испании, ни в Нидерландах. А значит, художник копировал ее с цветных рисунков высокого качества, либо посетил те места, где эту птицу можно увидеть вживую. Таким местом могла бы быть Италия, так что пепельно-серая ворона могла бы стать первым доказательством того, что Босх побывал в Италии, что, с другой стороны, совсем не удивительно для мастера его масштаба.
Еще одним наглядным примером огромных знаний Босха о повадках птиц является фрагмент с изображением красноватого шатра на центральной панели «Сада земных наслаждений». На одной из его верхних ветвей сидит совершенно идеально выполненный пересмешник, а рядом вниз головой свисает с шипа гигантского семечка синица. Обе птицы не только поразительно верно нарисованы, но и изображены в тех позах, которые для них естественны. Этот факт открывает для исследователей возможность произвести окончательную атрибуцию произведений мастера. Степень написания птиц на полотнах могла бы служить последней каплей для склонения чаши весов в пользу того или иного решения в случае сомнения.
И последний случай. Монстры и странные существа у Босха могут быть абсолютно фантастическими, а могут быть составлены из частей тел различных известных животных, которые образуют совершенно новое создание, странность которого увеличивается тем, что художник часто прибегает к изображению каждого элемента в иной перспективе. Почему он создает этих монстров и что они означают? Этого мы не знаем. Но одно ясно: у Босха было потрясающее воображение, но, хотя и нельзя исключить, что создавать фантастические фигуры было для него своего рода игрой, возможно также, что он испытывал галлюцинации, вызываемые ржаным хлебом, зараженным грибком спорыньи. Одним из активных веществ спорыньи является натуральный алкалоид, действие которого подобно действию ЛСД, то есть имеет психотропный эффект. Так или иначе, возможное значение символов, используемых фламандцем, могло быть известно его современникам, но было утрачено со временем или получило противоречивое толкование. Наиболее яркий пример — вереница существ вокруг водоема у ног Адама.
Карикатура на картину Босха израильского художника-графика и карикатуриста Аркадия Барнабова.
Поклонение Волхвов. Центральная часть триптиха. Фрагмент
21 марта – Международный день борьбы за ликвидацию расовой дискриминации. Искусство может послужить в этой сфере примером.
Трое принесших дары младенцу волхвов (или царей) в триптихе Босха «Поклонение волхвов» со временем стали отождествляться со сторонами света, в которых распространилось христианство, – Европой, Азией и Африкой, поэтому младшего из волхвов, Каспара, художник изображает чернокожим, и по реалистичности и мастерству исполнения его считают одним из самых совершенных образов во всём творчестве Босха.
21 марта – Международный день борьбы за ликвидацию расовой дискриминации. Искусство может послужить в этой сфере примером.
Трое принесших дары младенцу волхвов (или царей) в триптихе Босха «Поклонение волхвов» со временем стали отождествляться со сторонами света, в которых распространилось христианство, – Европой, Азией и Африкой, поэтому младшего из волхвов, Каспара, художник изображает чернокожим, и по реалистичности и мастерству исполнения его считают одним из самых совершенных образов во всём творчестве Босха.
