Рю Монторгей в Париже, фестиваль 30 июня 1878

Эта картина и ее близнец, написанный на соседней улице Сен-Дени, – единственные патриотические высказывания Моне за всю его долгую жизнь. Откуда взялся такой страстный патриотический порыв у художника, который всегда с гораздо большим удовольствием уплывал куда-нибудь на середину реки вглядываться в воду или взбирался на скалы, отыскивая лучший вид на море? У художника, который даже к окончанию Первой мировой войны решил подарить своей стране огромные панно с кувшинками. Для этого нужно понимать, что происходило в Париже на Всемирной выставке 1878 года.

Прошло 7 лет после другой войны, франко-прусской - войны, ставшей огромным национальным бедствием и позором для французов, войны, погрузившей страну в глубокий кризис и унесшей жизни сотен тысяч людей. И вот наконец Франция оплакала потери и начала оживать. Пришло время всему миру продемонстрировать огромную духовную мощь народа, который преодолел послевоенные тяготы. Правительство объявляет о Всемирной выставке сельскохозяйственных и промышленных товаров и произведений изящного искусства.

Это была выставка, для которой построили огромный дворец Трокадеро с концертным залом и вокзалами, уникальным водопроводом и лифтами, и осветили все примыкающие к площади бульвары электрическими лампами Яблочкова. Это та самая выставка, на которой продемонстрировали голову Статуи свободы и представили восхищенным зрителям швейные машинки Зингер, фонограф, усовершенствованный телефон и пишущую машинку.

В Париже устроили военный парад, играли 22 оркестра, трехцветные флаги вывешивали в каждом окне. Говорят, что даже катафалки, перевозившие тогда мертвых, были украшены триколорами. И, конечно, это буйство красного, белого и синего захватило Моне – три цвета, заливающие улицу шумной, яркой волной надежды. Три цвета – и ничего больше, только переполняющий художника восторг. Когда смотришь на картину в первый раз, даже не возникает сомнения, что перед глазами – сотня французских флагов. Но оказывается, если присмотреться, что это даже не флаги, это отдельные мазки ключевых цветов, которые только благодаря особенностям периферического зрения смотрящего складываются в нужную картинку. Только в один-единственный, уже почти ускользающий миг можно было увидеть Рю Монторгей так. Эта иллюзия четкого мира, который только в глазах смотрящего на одно мгновение соединяется из осколков и оживает, приводит в восторг не только искусствоведов, но и ученых, изучающих особенности восприятия цвета человеком. «Моне – это только глаз. Но какой глаз!» - повторяют и те, и другие вслед за Сезанном.

Кстати, в тот же день из другого окна и другую улицу писал Эдуар Мане, который видел такие же флаги, но чувствовал происходящее совсем иначе. По его улице с праздничными флагами идет одноногий человек на костылях, скорее всего вернувшийся несколько лет назад с той войны, которую французы так старательно сейчас забывают и оставляют в прошлом. Для художника Эдуара Мане у каждого отдельного мгновения есть прошлое и есть будущее. Мане – философ и мудрец, Мане – не только глаз.

Автор: Анна Сидельникова