Обращение Савла

«Обращение Савла» – одно из наиболее мистических и экспрессивных полотен Пармиджанино. Хотя долгое время, на протяжении нескольких веков, авторство картины приписывалось итальянцу Никколо дель Аббате. Восстановить историческую справедливость помогла серия подготовительных эскизов. До 1978 года рисунки находились в частной коллекции графа Антуана Сейлерна, а после его смерти согласно завещанию вместе с ценным собранием полотен Рубенса, Дега и Ренуара отправились в Британский музей и Галерею Курто.

Благодаря этим информативным наброскам можно проследить, как первоначальный многофигурный замысел эволюционировал в окончательный, уже безошибочно узнаваемый силуэт. Хотя существует также мнение, что Пармиджанино подсмотрел композиционное решение фигуры коня с упавшим с него наездником на одной из ватиканских фресок Рафаэля.

Из гонителей – в адепты

Эпизод, изображенный на полотне Пармиджанино, описан в книге Нового Завета «Деяния святых апостолов». До судьбоносного события Савл был воинствующим фарисеем, ярым преследователем первых христиан. Приблизительно спустя год после казни и воскрешения Христа он следовал по своим кровожадным делам в Дамаск.

Как вдруг с неба пролился божественный свет, и раздался голос: «Савл! Савл! Что ты гонишь меня?» Упав с лошади, напуганный до полусмерти иудей спросил: «Кто ты, Господи?» На что был ответ: «Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 9:4-9). После этой беседы Савл ослеп, не ел и не пил три дня до того момента пока Анания, один из семидесяти учеников Христа, не исцелил его и не окрестил с именем Павел.

С этого момента апостол Павел становится одним из самых ревностных проповедников христианской веры. Его Послания впоследствии составили значительную часть Нового Завета и легли в основу христианского учения в целом. Именно герою картины Пармиджанино принадлежат знаменитые слова о любви, одно из самых емких определений, когда-либо написанных: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор.13:4-8).

«Темная» лошадка

Естественно, такой значимый религиозный сюжет неоднократно находил отражение в ренессансной живописи. Но в подавляющем большинстве случаев изображается многофигурная сцена: передается смятение, паника и хаос в рядах спутников Савла (1, 2, 3), но у зрителя нет возможности сконцентрироваться на переживаниях главного героя, фактически его перерождении. За исключением разве что Караваджо, который, подобно Пармиджанино, помещает в фокус самого Савла и его коня.

Картина Пармиджанино «Обращение Савла» стоит особняком также потому, что, пожалуй, никому другому ни до ни после него не удавалось настолько выразительно донести грандиозность преображения, происходящего сиюминутно с падшим ниц фарисеем. Все пространство вокруг него будто дрожит и переливается. Тревожным, почти фантасмагоричским выглядит пейзаж на фоне. От одеяний Савла исходит слабое, едва видимое сияние, словно отражение его внутреннего перехода от помрачения к просветлению.

Любопытна фигура коня, которой отводится большая часть полотна. Его взгляд кажется почти человеческим и направлен прямо в глаза зрителю. Да и взор самого Савла обращен скорее к коню, чем к свету, прорывающемуся сквозь тучи и олицетворяющему глас Божий.

Традиционно в этой сцене изображали самого Христа, восседающего на облаке. Так было и на первоначальных эскизах Пармиджанино. Но в конце концов он отказался от этого замысла. Можно предположить, что именно белый конь, сбросивший Савла с высоты его гордыни, и есть символ воскресшего Христа, явившегося будущему апостолу. В Откровении Иоанн Богослов описывает Его второе пришествие так: «И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует» (Отк. 19:11). Отсюда и мог почерпнуть вдохновение Пармиджанино.

В такой трактовке становится ясно, отчего изображение животного доминирует в пространстве картины и почему Савл простирает к нему руку, будто в отчаянном жесте о помощи. Как бы то ни было, в живописном воплощении Пармиджанино этот знаменательный эпизод неизменно вызывает мощный эмоциональный отклик, позволяя всецело ощутить величие и сверхъестественную природу момента, разделившего жизнь некогда жестокого иудея на «до» и «после».

Автор: Наталья Азаренко