Александр
Кабанель

В 1863 году в официальном парижском Салоне блистали «Похищение нимфы» и «Рождение Венеры» Александра Кабанеля. Император Наполеон III приобрел несколько его картин, положение «императорского художника» еще более упрочилось… Салон Отверженных же в этом году в полном соответствии со своим названием выставил отвергнутый официальным парижским Салоном «Завтрак на траве» Эдуара Мане.

В нынешнее время об Александре Кабанеле (фр. Alexandre Cabanel) вспоминают редко и, пожалуй, с неким пренебрежением. Ах, этот вульгарный вкус публики, этот глянцевый ширпотреб… Если заменить имя, то подобные фразы мы произносим и сегодня, правда? Кто те люди, для которых пишут-поют-сочиняют «создатели ширпотреба»? И почему искусство, о котором так просятся слова «общее место», нередко оказывается современниками куда более востребованным, чем творения гениев? Впрочем, умение приспособиться ко вкусам публики и отвечать им – тоже талант.

История жизни Кабанеля – это история успеха. Благополучное детство в Монпелье, академическое образование, затем Париж и в 17 лет – поступление в Школу изящных искусств (на курс к Франсуа-Эдуару Пико), успешное окончание оной и получение Большой Римской премии. В процессе римской стажировки сформировался стиль Александра Кабанеля, и он утвердился в увлечённости античными мотивами. Итоговой работой, с которой Кабанель вернулся во Францию, стала «Смерть Моисея». Был 1852 год. На Салоне картину осыпали восторгами и наградами, художника – заказами.

Александр Кабанель стал эдаким символом парижского Салона. Уверенный профессионализм, «делающий зрителю красиво», но не выбивающийся за рамки… да собственно, ни за какие рамки не выбивающийся. С триумфа «Смерти Моисея» началась эпоха «сладкой» художественной жизни Второй империи. Кабанель стал особо приближенным художником Луи Наполеона Бонапарта. Его искусство идеально укладывалось в стремление двора наслаждаться негой и роскошью, сладострастно отдаваться наслаждениям, при этом показывать себя не чуждыми высоких материй и образованными – отсюда постоянные обращения к мифологии, религиозной тематике и литературным сюжетам: Клеопатра, Суламифь, Федра, Дездемона, Офелия, Франческа да Римини, Адам и Ева и прочие. Гладкие, влекущие тела, чувственность под флером античности, отлично (действительно отлично!) изображаемые фактуры роскошных тканей, демонстративно (чересчур!) изящные позы… Как портретист он тоже был чрезвычайно популярен, и портреты писал так, что высокопоставленные заказчики оставались довольны (1, 2, 3).

Перечень наград Александра Кабанеля достаточно полно отражает его положение в обществе. Он был признан и обласкан при жизни. Медаль на Всемирной выставке 1855 года, орден Почетного легиона, позже он становится великим офицером, а впоследствии и командором этой главной французской награды. Член Академии изящных искусств и член жюри парижского Салона, признанный король салонной живописи…

«Шелковистая кожа и тонкие руки его портретов были постоянным источником восхищения для дам и раздражения для художников», – написал один из критиков. Но картины покупают и заказывают не художники, как правило. Поэтому благоухающие в «аромате фиалок и роз», по выражению другого критика, нарочито изящные или роковые изображения Кабанеля были востребованы более, чем работы кого-либо из современников.

Занимался Кабанель и преподавательской деятельность в Академии, причем отзывы о нем как об учителе по большей части благосклонные. Конечно, вряд ли он отправлял своих учеников в лавки маршанов знакомиться с новыми течениями, но научить основам академического подхода мог очень хорошо, а дальше всё зависело от студентов. Среди его учеников – Фернан Кормон, Жюль-Бастьен Лепаж, Анри Жерве.

Имя Кабанеля нередко упоминается в контексте противостояния с Эдуаром Мане. К примеру, в 1863 году была выставлена скандальная «Олимпия» Мане . «Непристойная» – самое мягкое определение. «Да он же проститутку написал, черт возьми!» – шепотом возмущались критики и публика. О, эти «скромность и целомудрие» светского общества! Хоть бы облака да ангелов изобразил рядом, бесстыдник эдакий, упрекали Мане. То ли дело – откровенно чувственная и сладострастная, пышная богиня Венера (богиня, а не девка какая-то, как у этих новаторов!), манерно возлежащая в пене морской в окружении не менее сладких круголопопых и круглощеких ангелочков. Именно такую картину в том же году представил на Салоне Александр Кабанель. Она привела в абсолютный восторг императора, который немедленно приобрел «Венеру» для личной коллекции.

Смена государственного строя на положении придворного живописца не отразилась. В республике он был обласкан и любим ничуть не меньше. У тех, кто имел деньги, чтобы заказывать картины, желание лицезреть изящные портреты и «роковых красоток» никуда не делось.

Сложно говорить об эволюции творчества Александра Кабанеля, поскольку не совсем понятно, о чем именно говорить. Пожалуй, его путь таков: в рамках академической традиции он рано нашел свою нишу, и далее на протяжении всей жизни успешно ее эксплуатировал и оставался верен своим принципам. Плюсы его живописи: достаточно крепкое мастерство и умение дать зрителям то, что они хотят, «сделать им красиво» в сферах портретной, мифологической, религиозной живописи и иллюстраций на известные литературные сюжеты. Результатом на протяжении всего творческого пути Кабанеля становились изящные (нередко до вычурности) персонажи, роскошь и эстетизм, тщательная проработка подробностей «красивой жизни», некий театральный эффект и жеманность поз изображаемых героев.

Впрочем, активно противостоящий импрессионистам Кабанель, основательно приложивший руку к тому, чтобы не пропускать их на официальный Салон, на старости лет все чаще признавал, что дело обстоит не совсем так, как виделось из Салона. В 1881 году он уже не возглавлял, а утихомиривал гонителей Мане: «Господа, среди нас не найдется, возможно, и четырех, кто мог бы написать голову, подобную этой», – сказал он о «Портрете М. Пертюизе, охотника на львов».

Автор: Алена Эсаулова