Отто
Дикс

Вильгельм Генрих Отто Дикс (нем. Wilhelm Heinrich Otto Dix, 2 декабря 1891, Гера, Германия – 25 июля 1969, Зинген, ФРГ) – немецкий художник-авангардист и график, самый жестокий сатирик эпохи между двумя мировыми войнами. После экспрессионистских и дадаистских экспериментов был участником объединения «Новая вещественность».

Особенности творчества художника Отто Дикса: как ни странно, современники ценили Дикса прежде всего как портретиста. Гротескные изображения юристов, врачей, журналистов, поэтов и художников, которые создал Дикс в 1920-е годы, заказывали ему сами модели. В это трудно поверить, потому что Дикс был по-настоящему беспощаден. Но в это легко поверить, потому что он был фантастически прозорлив и точен. Другая огромная часть его работ – это сюжеты о смерти и состояниях человека, схожих со смертью, моральной и физической. Бесстыдные проститутки, сладострастные моряки, нищие калеки войны, болезни, изощренные убийцы и садисты, кровавое месиво военных полей – часто это картины на грани китча, на грани приличного и приемлемого: они шокируют, выворачивают наизнанку, внушают страх и желание поскорее бежать. Никакого торжества духа и благородной борьбы – только искалеченные физически и морально люди, ставшие символами своего времени, жутковатой аллегорией послевоенной Германии.

Известные работы Отто Дикса: «Война», «Семь смертных грехов», «Портрет журналистки Сильвии фон Харден», «Метрополис», «Автопортрет с палитрой», «Портрет юриста д-ра Фрица Глейзера».

Отто Дикс называл себя реалистом. В эпоху авангардных художественных поисков и рождения абстрактного искусства всё, что его интересовало, - это одержимая, непредвзятая фиксация окружающей действительности, людей и ландшафтов. И если художник видел вокруг только землю, искореженную взрывами и изрытую окопами, и полуразрушенных людей, собиравших самих себя по частям, из плоти и мусора, он должен был писать именно это. Дикс прошел всю Первую мировую войну от начала до конца, но друзья часто обвиняли его в аполитичности. Дикс создал самые циничные и лишенные героического пафоса художественные высказывания о войне и поствоенном упадке, но как раз отсутствие героизма и торжественной патетики сделало его главным художником-пацифистом Германии.

До войны

Отто Диксу было 20 лет, когда он назвал в письме одному из друзей четыре источника своего вдохновения: Библия, Ницше, Гете, но прежде всего, природа. Юный провинциал из небольшой деревушки, сын литейщика и швеи, он выбрался в Дрезден, поступил в Школу искусств и ремесел, был осводожден от платы за обучение и даже отмечен стипендией. Правда, образование Дикса никак не было связано с живописью – он изучал внутреннюю отделку помещений. Само собой, глубокие знания о сочетании цветов и текстур, отделке, покраске и лепке он получил. А все, что ему еще необходимо было понять, как будущему художнику, находил в залах Дрезденской галереи и в книгах. Вскоре он написал первый автопортрет, явно вдохновленный автопортретом Альбрехта Дюрера, добрался до Ницше, и определился с направлением движения: ему предстоит сложный путь к идеалам Северного возрождения, к Грюневальду и Кранахам, Гольбейну и ван Эйкам. К напряжению и строгости, к пугающей натуралистичности «Изенгеймского алтаря» и тревожности «Меланхолии».

Когда начнется Первая мировая война, многие немецкие художники вызовутся на фронт добровольцами, опьяненные переменами и идеями очищения мира. Для других это решение будет продиктовано патриотическим пылом. Отто Дикс идет воевать, потому что война – это главная реальность его времени. «Я должен был пойти на войну. Я должен был пережить это. Я должен был понять, каково это, когда в человека рядом со мной внезапно попадает пуля и он падает. Я такой реалист, мне пришлось все это увидеть своими глазами... голод, блохи, грязь, обгаженные от страха штаны... Быть распятым, испытать глубочайшую в жизни пропасть», - объяснял он в интервью перед самой смертью. И в отличие от своих соотечественников, искавших перемен и героических подвигов, он нашел как раз то, что искал. Голод и грязь.

Выживший

Реалист Отто Дикс 4 года служил артиллеристом, воевал во Фландрии, Франции, Белоруссии, участвовал в самой кровопролитной битве на реке Сомме, в которой впервые использовали танки и в которой погибло больше миллиона человек. В долгие, тяжелые дни ожидания, самые тревожные для любого солдата, в дни тишины между боями он рисовал, не переставая. Получал от родных и друзей еду и художественные материалы по почте и отправлял им готовые рисунки, акварели и гуаши. Пугал их, оставшихся в тылу, рассказами о том, какое наслаждение испытал, всаживая штык в плоть противника. Но написал подруге 300 писем на эсперанто, утопичном международном языке, не желал использовать немецкий и обозначать этим национальную принадлежность или любые патриотические идеалы. Никакого патриотизма – только грязь и голод, только пули, срезающие еще недавно живого человека.

К концу войны, уже в 1918 году, Дикс получил ранение – шею и голову задело шрапнелью. Но даже после госпиталя он не может остановиться – и становится дипломированным пилотом уже после войны.

В отличие от миллионов ветеранов Отто Дикс возвращается домой не просто живым, но и целым. Руки, ноги, глаза на месте. Но еще много лет он будет собирать себя в целого человека, наращивать уродливые протезы цинизма в тех местах, где особенно болит. Ему приходилось вспоминать, как нужно жить без войны. Единственное, что оставалось неизменным и к чему не нужно было приспосабливаться – это жадное желание писать.

Скандальный

1920-е годы – время оглушительного успеха и счастья для Дикса. Настолько полного, насколько это было возможно в поствоенной Германии. Он подписывает контракт с галереей Карла Нерендорфа, становится профессором Дрезденской художественной академии, участвует в выставках берлинского Клуба дада и «Новой вещественности», при этом даже импрессионист Либерман признает его и приглашает в Прусскую академию. Никогда не будучи богемным, светским человеком, Дикс тем не менее становится популярным портретистом и колесит по всей Германии, выполняя частные заказы. Иногда инфляция съедает его гонорар еще до того, как портрет был окончен, иногда он приезжает к заказчику – и не может выехать, потому что город во французской осаде. Его картину «Траншея» (не сохранилась) покупает Кельнский музей, но вскоре под давлением оскорбленных критиков и зрителей возвращает назад. Однажды он даже попадает под суд за картину, «угрожающую моральным нормам» (не сохранилась). Его любят и ненавидят. Обвиняют в показной провокативности или намеренной вульгарности. Но даже самые скандальные истории только играют ему на руку – он один из самых известных и прогрессивных немецких художников.

Не самый простой и приятный человек, который пишет откровенно неприятные картины, Дикс резко меняется. Он влюбился страстно и с первой же встречи. Забрасывал письмами и не переживал, что его возлюбленная вообще-то замужем. Благосклонности Марты Кох он добился быстро, потому что ее муж, врач-дерматолог Ганс Кох, оказывается, давно влюблен в сестру Марты – и развод дает с облегчением. Их общие дети остаются с Гансом, который, к тому же, становится близким другом Дикса, помогает ему со статьями к каталогам и вообще семьи Кохов и Диксов теперь поддерживают родственные отношения. Художник из каждого города, в который уезжает выполнять очередной заказной портрет, пишет молодой жене письма. А дома с наслаждением пишет портреты всех троих детей, родившихся вскорости после благополучного распутывания любовного четырехугольника.

Это время самой интенсивной и провокативной творческой активности Отто, время любви, пьянящей творческой свободы, востребованности, отчаянной дерзости, персональных выставок в Германии и Америке, преодоления трудностей и безденежья. С другой стороны, это время самых мощных размышлений о смерти и смертности всего живого, об ущербности и безжизненности выплюнутых войной полулюдей-полуроботов (1, 2, 3). Это время тревожных военных гравюр и холстов, написанных в ожидании новой катастрофы, в атмосфере нарастающих патриотрических и милитаристских настроений в Веймарской Германии, во всеобщей экзальтации от ожидания грандиозного военного реванша.

Дегенеративный

В 1933 году к власти в Германии приходят национал-социалисты. Дикса увольняют с должности профессора и запрещают писать в наглой гротескной манере, оскорбляющей нацию. Его включают в список 18 самых опасных художников страны, в доме проводят обыск и намеренно дырявят несколько картин. Он считает крайне опасным продолжать жить с женой и детьми в Дрездене, подвергая их жизни ежедневной угрозе – все вместе они уезжают жить в деревню на границе со Швейцарией, оставляя крохотную возможность в самом крайнем случае сбежать из страны. Здесь он пишет холодные безлюдные и раскаленные тревожные пейзажи – просто чтобы за что-то держаться. И одну из самых злых и непостижимых картин, в которой изображает Гитлера обиженным ребенком, аллегорией смертного греха – зависти.

В 1934 году его картины будут изъяты из тех музеев, которые рискнули в свое время их приобрести. Часть из них попадет на выставку «Дегенеративное искусство», а после будет уничтожена. Реалист Дикс больше не рвется увидеть войну, ее грязь и ужас. Он все это видел 20 лет назад – и знает, что не найдет ничего нового. Уже в 1945 году 54-летний художник попадет под призыв, окажется в плену и будет освобожден только в 1946.

В стране, разделенной на две части, его почти забыли. В Западной Германии торжествует абстрактное искусство. В Восточной перестраивают систему ценностей и пропагандируют торжественный, героический реализм, мало чем отличающийся от нацистской пропаганды. Дикс становится почетным членом нескольких художественных академий, участвует в выставках, но не сразу находит себя в новой Германии. Ему будет уже 60, когда музеи начнут предлагать большие деньги за его знаковые работы, когда критики напишут о нем 2 книги. Но даже в самые трудные времена он не покидал страну, возможно, потому что просто не мог забрать с собой всех близких.

Дикс с семьей поселился в Западной Германии. Пересекать границу и ездить в Восточную разрешено только ему, не его семье. Деньги, полученные в Восточной, невозможно потратить в Западной. Он много времени проводит в Дрездене не только потому, что с этим городом связана его основная художественная деятельность. Там его ждет еще одна семья. Кэте Кениг трудно назвать любовницей, а ее связь с Диксом – интрижкой. Их отношения длились больше 30 лет, у них родилась дочь, художник наладил целую систему дружеских связей для того, чтобы в самые сложные времена поддерживать Кэте и ребенка деньгами и письмами. Жена Дикса Марта узнала об этой второй семье лишь за два месяца до его смерти.

Вся жизнь одержимого реальностью художника Дикса складывалась из войны, ожидания войны, ранения, плена и последствий войны. Сначала одной, потом – другой. Он прожил 78 лет в самое жестокое время в самой опасной стране, но вряд ли считал свою жизнь исключительно сложной. Потому что провел всю юность в залах Дрезденской галереи – и знал, что мир во все времена был одержим насилием, властью и завистью, а люди всегда были смертны. Своей скандальной живописью он только продолжил традицию, берущую начало очень давно, где-то на заре Северного Возрождения.

Автор: Анна Сидельникова