Только посмотрите — Рубенс, Питер Брейгель младший, Ван Эйк, Перуджино, Франс Хальс, Рейнольдс… Страсть коллекционирования не многим отличается от любовной страсти. Те же переживания: стремление к обладанию, разочарование, доходящий до безумия страх потери, скрытность, и в то же время желание поведать о своих победах окружающим Разве нет? Все так. С одним отличием коллекционирование взаимной привязанностью заканчивается намного реже, чем любовь, и история собрания супругов Варвары и Богдана Ханенко, — тому яркий пример. А как все многообещающе начиналось…
Для всех окружающих счастливая судьба этой пары была написана на небесах. Она — из семьи известного сахарозаводчика Николы Артемьевича Терещенко, который, как и его брат Федор, увлекался коллекционированием предметов искусства. Активно приобретая полотна русских художников на аукционах и с выставок, братья нередко соперничали с Третьяковыми.
Варвара Николаевна (1852−1922) выросла в атмосфере благочестия и увлечения искусством, а в широте интересов и страсти к коллекционированию не уступала братьям. В лице Богдана Ивановича Ханенко (1849−1917) она встретила единомышленника и близкого ей по духу человека. Супруг окончил в 1871 году Московский университет, занимал должность мирового судьи в Петербурге, затем члена Варшавского окружного суда, служил в Департаменте юстиции. Он интересовался искусством, встречался с Шишкиным, Куинджи, Айвазовским, и рано начал собирать картины.
В начале 1980-х Богдан Ханенко вышел в отставку. Отныне пару ничто не привязывало к месту, и они с увлечением принялись путешествовать по европейским столицам, знакомиться с музеями, коллекционерами, аукционными домами, антикварщиками.
Михаил Нестеров, которого с Киевом связывали годы работы (он принимал участие в оформлении Владимирского собора) был частым гостем семьи Ханенко. В письме художника родным от 18 февраля 1891 года можно прочитать: «Сегодня был вторично у Ханенко, рассматривал его коллекцию картин и редкостей, это собрание в своем роде единственное в России, даже в Москве этого нет в частных руках».
Метод проб и ошибок
Собирал артефакты Богдан Иванович с азартом охотника. Благодаря его чутью в Киеве можно увидеть работы Рубенса, Питера Брейгеля младшего, Ван Эйка, Перуджино, Франса Хальса, Рейнольдса, а диптих Ханенковское Поклонение волхвов неизвестного нидерландского художника ХV в. вошел во все мировые каталоги.Елена Живкова, зам. директора по научной роботе Музея искусств им. Богдана и Варвары Ханенко, рассказывает историю одного приобретения. Московский коннозаводчик Малютин попросил Ханенко срочно к нему приехать, дабы тот забрал у него ненужный хлам. Время было позднее, и осматривать полотна пришлось со свечой. Но даже при тусклом освещении и беглом осмотре чутье не подвело!
В 1999 году Музею западного и восточного искусства вернули имя его создателей — Варвары и Богдана Ханенко. Совсем недавно! К сожалению бури войн и революций разметали предметы, любовно собранные Ханенками. Специалисты Музея говорят, что на сегодня от большой коллекции в Киеве осталось только треть некогда огромного собрания, но и то, что сохранилось — вызывает неизменный интерес и восхищение не только у праздного посетителя, но и у специалистов.
Без долгих раздумий Богдан Иванович забрал все оптом и был вознагражден: в его коллекцию попала редчайшая работа Хуана де Сурбарана (1620−1649) «Натюрморт с мельницей для шоколада». Есть мнение, что многие картины отца художника Франциска созданы при его помощи. Однако свирепствовавшая чума не пощадила его.
Роботы Сурбарана-сына чрезвычайно редки, к тому же практически невозможно найти подписанных им полотен, а ханенковский натюрморт
как раз подписан.
Правда, говорит Елена, у каждого коллекционера бывают ошибки. Таковой оказалось приобретение прелестной Инфанты, которая почти сто лет атрибутировалась как работа Диего Веласкеса. Приобрел это полотно Ханенко в 1912 году на распродаже коллекции консула Эдуарда Ф. Вебера (на то время самая значительная частная коллекция старых мастеров в Германии). В провенансе работы значится, что в 1891 году Портрет инфанты Маргариты из собрания дона Себастьяна приобрел некий Колнаги, который, в свою очередь, продал ценнейшее полотно Веберу. Мировые светила долго не соглашались признать киевскую Инфанту.
Правда, говорит Елена, у каждого коллекционера бывают ошибки. Таковой оказалось приобретение прелестной Инфанты, которая почти сто лет атрибутировалась как работа Диего Веласкеса. Приобрел это полотно Ханенко в 1912 году на распродаже коллекции консула Эдуарда Ф. Вебера (на то время самая значительная частная коллекция старых мастеров в Германии). В провенансе работы значится, что в 1891 году Портрет инфанты Маргариты из собрания дона Себастьяна приобрел некий Колнаги, который, в свою очередь, продал ценнейшее полотно Веберу. Мировые светила долго не соглашались признать киевскую Инфанту.
В 2008 году исследователи окончательно установили, что полотно принадлежит кисти Хуана Батисты дель Масо, ученика Веласкеса, и датировали её 1665 годом. Но многие посетители Музея по-прежнему стремятся в зал, где мерцает жемчугом из глубины веков Инфанта Маргарита, пусть уже и не Веласкеса.
Музею искусств имени Богдана и Варвары Ханенко посвящен наш отдельный материал
Знания и деньги
Во времена зарождения коллекции Терещенко-Ханенко мало кто пропагандировал инвестиционную привлекательность произведений искусства. Сегодня об этом только и говорят, и во многом этот мотив становится основополагающим для коллекционирования произведений искусства. Собирают без разбора, не глядя, не имея при этом даже примитивных познаний. Как итог неоправданный рост цен и появление художественных мифов. А ведь в собирательстве произведений искусства главное не их финансовая состоятельность, а любовь! И только когда коллекционер приобретает артефакты интуитивно (однако не без основы: уже воспитан вкус), тогда даже в сумраке свечи можно разглядеть почерк мастера, как гончая взять след шедевра и мертвой хваткой взять добычу.Без денег коллекцию не собрать — аксиома, но при этом нельзя забывать о знаниях. В библиотеке Ханенко хранилось около 3 тыс. книг по искусствоведению, он консультировался с известнейшими специалистами того времени. Его коллекция считается выдающейся не столько по количеству экспонатов, сколько по их художественной ценности. А к созданию своего музея Богдан Иванович практиковал энциклопедический подход. Не зря над парадной лестницей, после реставрации здания в 1987—1998 гг. г. стала видна расчищенная надпись — первая терцина 4-й главы Божественной комедии Данте Алигьери:
Из двух равно манящих яств, в их выборе свободный,
к устам бы не поднес ни одного
и умер бы голодный
Как страстный коллекционер и поклонник живописи, он хотел представить в своем музее основные эпохи, поэтому, благодаря его энтузиазму сегодня на улице Терещенковской можно увидеть и египетские статуэтки, и античные скульптуры, и предметы византийской культуры, свитки и бронзу из Поднебесной.
Искусство в городе: шедевры – Киеву
В Киев Ханенки переехали из Петербурга в 1881 году. К этому времени уже стало очевидно, что коллекция не умещается в квартиру и нужно строить для нее отдельное помещение, да и скрывать свои приобретения от публики пара считала преступлением. Некоторые предпочитают любоваться в одиночестве, другие хвастаются в узком кругу близких друзей, а часть открывает музеи и распахивает двери для всех желающих.
Пара была бездетна, и плодом их многолетней любви и забот стал Музей. Иметь, например, картину Тициана или греческий мрамор пятого века и не показывать эти вещи это то же самое, что присвоить себе одному неопубликованные произведения Пушкина, Гете или Шекспира. Творения гениев по сути своей не должны принадлежать лишь тем, кто ими владеет — таково было кредо Богдана Ханенко.
К тому же отец подарил Варваре участок по ул. Алексеевской 15 (ныне Терещенковская). Разрабатывая дизайн особняка, пара уже предполагала там размещение коллекции, и для каждой эпохи предусматривалось отдельное пространство. Так, Зеленый кабинет, где размещается средневековый раздел, отличается псевдоготическим стилем. Убранство Красной гостиной соответствовало эпохе Ренессанса. Дельфтская столовая имитировала голландский дом XVII в. с витражами, изделиями из дельфтского фаянса на стенах, высокими дубовыми панелями.
Богдан Иванович умер в 1917 году, а заветное желание его исполнилось: коллекция стала общенародной, более того стала основой нескольких киевских музеев (Национально-художественного, Русского, Западного и восточного искусства). Варваре Николовне повезло меньше последние дни новая власть отлучила ее от любимых предметов, которым была посвящена жизнь супругов.
Она скончалась в 1922 году. Похоронена рядом с мужем на кладбище возле Выдубецкого монастыря в Киеве.
