Когда речь заходит о кубизме, первым делом на ум приходит имя Пабло Пикассо. В сети в большинстве статей, так или иначе посвященных этому революционному стилю, Жорж Брак лишь упоминается (если вообще упоминается), как один из создателей и основоположников кубизма. Но о том, каким именно был его вклад в этот процесс, и как они с Пикассо повлияли на творчество друг друга, информации не так уж много. Попробуем разобраться, почему так получилось, и какие отношения связывали сдержанного француза и взрывного испанца.
Жорж Брак появился в студии Пабло Пикассо весной 1907 года, чтобы увидеть нашумевших «Авиньонских девиц». Фовист Брак и сам был участником бунтарского художественного движения: еще каких-то пару лет назад «дикие звери» наделали в Париже много шума. Но то, что он увидел в мастерской Пикассо? было чем-то принципиально новым. Откровенная, нарочитая, наглая «неправильность» «Авиньонских девиц», упрощенные формы, изломанные фигуры и искаженные пропорции настолько ошеломили Брака, что он решил во что бы то ни стало подружиться с этим странным испанцем. Но между началом дружбы и стартом совместной работы пройдет еще немало времени. И на протяжении долгих месяцев в творчестве Пикассо и Брака постепенно будет выкристаллизовываться то, что потом ляжет в основу стиля, навсегда изменившего мировое искусство.
Это был уникальный союз, аналогов которому не существовало в истории живописи. Союз двух личностей, двух умов, двух творческих энергий.
Следующие несколько лет Брак и Пикассо были неразлучны. Они были одновременно соратниками и соперниками, наставниками и учениками друг друга. Их связь была настолько тесной, что порой они даже сами затруднялись определить точное авторство созданных картин. И каждую из этих картин они пристально изучали, обсуждали, критиковали, мотивировали, поощряли и постоянно бросали друг другу вызовы. Пикассо позже вспоминал: «Почти каждый вечер либо я приходил в студию Брака, либо он в мою. Каждый из нас должен был увидеть, что другой сделал в течение дня». Брак однажды выразился более поэтично: «Мы были подобны двум альпинистам в одной связке».
Пожалуй, лучше всего отношения Брака и Пикассо охарактеризовал Уильям Рубин, бывший директор Департамента живописи и скульптуры МоМА: «Сотрудничество Брака и Пикассо уникально в истории искусства своей продолжительностью, интенсивностью и влиянием. Ни один другой современный стиль не был одновременным изобретением двух художников в диалоге друг с другом. За годы совместного творчества Пикассо и Брак создали не только ряд великих произведений, но и визуальный язык, который использовался и будет использоваться художниками с самыми разными эстетическими, литературными и политическими интересами. Лучшим временем для обоих художников стали те годы, когда они были наиболее близки друг к другу. Кубизм
, который мы знаем, был тем видением, которого ни один художник не смог бы достичь в одиночку».
Девушка с мандолиной (Фанни Телье)
1910, 100×74 см
Натюрморт с бутылкой и рыбой
1912, 61×74 см
Основной идеей кубизма стал отказ от традиционного убеждения, что искусство должно служить имитацией реальности. Стилистический путь для него проложили эксперименты с формами Поля Сезанна, перед которым преклонялись Брак и Пикассо, и увлечение «примитивным» африканским искусством. Несмотря на визуальную схожесть их работ, художники делали акцент на разные вещи и преследовали разные цели. Если для Пикассо было важнее всего уйти от репрезентативности, то Брак больше внимания уделял экспериментам с материалами и текстурами, манипуляциям со светом и пространством.
Если Брак стремился к тому, чтобы в его картинах сохранялось ощущение равновесия и гармонии, то Пикассо, наоборот, старался эти гармонию и равновесие нарушить.
Если Брак стремился к тому, чтобы в его картинах сохранялось ощущение равновесия и гармонии, то Пикассо, наоборот, старался эти гармонию и равновесие нарушить.
Гитара
1910, 71×55 см
Сидящая обнаженная
1910, 92×73 см
Они вообще были очень разными. Их дружба может служить идеальной иллюстрацией утверждения о том, что противоположности притягиваются друг к другу. Жорж Брак вырос в семье маляра и декоратора, и отец обучил его всем навыкам, необходимым для этой профессии. Брак был высоким, уравновешенным и методичным рафинированным французом, который в работе руководствовался рассудком, всячески избегал публичности и всю жизнь был женат на одной женщине.
Пабло Пикассо первые профессиональные уроки живописи получил также от своего отца, вот только тот был академическим художником. Непредсказуемый, темпераментный и эгоистичный низкорослый испанец откровенно наслаждался своим публичным статусом, стремился достичь максимально возможной популярности и был неспособен хранить верность ни одной женщине, ни одному художественному стилю. Видимо, эта кажущаяся несовместимость и сделала их союз таким продуктивным: Пикассо и Брак идеально дополняли друг друга.
Пабло Пикассо первые профессиональные уроки живописи получил также от своего отца, вот только тот был академическим художником. Непредсказуемый, темпераментный и эгоистичный низкорослый испанец откровенно наслаждался своим публичным статусом, стремился достичь максимально возможной популярности и был неспособен хранить верность ни одной женщине, ни одному художественному стилю. Видимо, эта кажущаяся несовместимость и сделала их союз таким продуктивным: Пикассо и Брак идеально дополняли друг друга.
Жорж Брак и Пабло Пикассо в своих студиях
В случае с Пабло Пикассо его переход от «африканского» периода к аналитическому кубизму кажется вполне логичным и плавным. То же касается и цвета: еще в «голубой» и «розовый» периоды художник создал немало картин в очень ограниченной цветовой палитре.
Что же касается Жоржа Брака, то его превращение из фовиста в кубиста стало просто гигантским скачком. Метаморфоза была резкой и неожиданной: в 1908 году художник привозит в Париж из поездки в Эстак серию пейзажей, абсолютно новых, разительно отличающихся от прежних брызжущих цветом фовистских работ (1, 2, 3). Экспрессивная манера письма сменилась строгостью линий и форм, цвета стали сдержанными и приглушенными, в картинах появился объем и почти невыразимая словами «осязаемость». Красота этих полотен была неоспоримой, но это была красота в совершенно ином понимании.
Что же касается Жоржа Брака, то его превращение из фовиста в кубиста стало просто гигантским скачком. Метаморфоза была резкой и неожиданной: в 1908 году художник привозит в Париж из поездки в Эстак серию пейзажей, абсолютно новых, разительно отличающихся от прежних брызжущих цветом фовистских работ (1, 2, 3). Экспрессивная манера письма сменилась строгостью линий и форм, цвета стали сдержанными и приглушенными, в картинах появился объем и почти невыразимая словами «осязаемость». Красота этих полотен была неоспоримой, но это была красота в совершенно ином понимании.
Дома в Эстаке
1908, 73×60 см
Гавань в Нормандии
1909, 81×80 см
В творчестве Пикассо тем временем тоже происходят изменения. Основную массу его работ в то время составляют натюрморты, портреты и обнаженная натура. Пикассо как будто пытается подступиться к новому стилю то с одной, то с другой стороны, пробует разную «разбивку» объектов на фрагменты, разные цветовые гаммы, но иногда его картины вдруг взрываются цветом, или в них появляется неожиданная плавность линий.
Три женщины
1908, 200×178 см
Сидящая обнаженная
1908
Вскоре началось то самое тесное сотрудничество между Пикассо и Браком. В течение 1910 года художники создавали невероятно сложные работы, первые знаковые полотна, относящиеся к аналитическому кубизму.
Для примера можно взять «Скрипку и кувшин» Брака и «Портрет Амбруаза Воллара» Пикассо. С определенной точки зрения эти картины очень похожи, но при ближайшем рассмотрении становится заметно, что Брак на тот момент гораздо больше преуспел в игре с тенями и светом, слоями и перспективами. Скрипка на его картине еще вполне узнаваема, хоть и почти «растворяется» в фоне, но имеет смысл прочитать название, чтобы разглядеть здесь еще и кувшин. И когда его наконец замечаешь, снова и снова поражаешься тому, как художник воспроизводит отблески на его боках с разных углов.
Для примера можно взять «Скрипку и кувшин» Брака и «Портрет Амбруаза Воллара» Пикассо. С определенной точки зрения эти картины очень похожи, но при ближайшем рассмотрении становится заметно, что Брак на тот момент гораздо больше преуспел в игре с тенями и светом, слоями и перспективами. Скрипка на его картине еще вполне узнаваема, хоть и почти «растворяется» в фоне, но имеет смысл прочитать название, чтобы разглядеть здесь еще и кувшин. И когда его наконец замечаешь, снова и снова поражаешься тому, как художник воспроизводит отблески на его боках с разных углов.
В случае с картиной Пикассо название не нужно вовсе: различить тяжелый взгляд Воллара на угловатом хмуром лице не составляет труда. Этот портрет
безусловно революционный, но он все еще слишком динамичен и лишен некоторой стерильности, присущей более поздним кубистическим работам. Спустя всего каких-то два года Пикассо пишет «Поклонника (Тореро)», и по этой картине можно судить, как далеко он продвинулся. Он берет газету, человеческую фигуру, бокалы на столе и снова разбивает их на фрагменты, но здесь уже появляется то, что Брак называл «материализацией нового пространства». Становится очевидным, насколько сблизились стили обоих художников.
Поклонник (Тореро)
1912, 134.8×81.5 см
В эти первые годы совместной работы Брак и Пикассо закладывали фундамент кубизма, в частности, очерчивали круг общих сюжетов. Чаще всего это были натюрморты с музыкальными инструментами, бутылками, кувшинами, бокалами, газетами и игральными картами, реже — человеческие лица и фигуры. И крайне редко — пейзажи. В какой-то момент оба художника стали включать в живописное пространство сочетания букв, а затем в игру вступил коллаж
, и наступила эра синтетического кубизма. Изобретение этой техники приписывают Пикассо («Натюрморт с плетеным стулом»), а Брак считается автором папье-колле («Тарелка с фруктами и бокал»). Разница между ними не слишком велика и заключается она в том, что папье-колле допускает использование одной лишь бумаги, в то время как коллаж
может включать в себя и другие материалы. Эксперты полагают, что на самом деле обе техники были плодом совместной работы.
Натюрморт с плетеным стулом
1912, 29×37 см
Тарелка с фруктами и бокал
1912, 62×44 см
И, тем не менее, в основу самых важных, самых прорывных идей кубизма часто ложились технические инновации Жоржа Брака. Однако, если он лишь намечал новый путь, то именно Пикассо превращал его в асфальтированное скоростное шоссе. К примеру, при подготовке к совместной выставки художников в МоМА в 1989 году экспертам удалось выяснить, что именно Брак, а не Пикассо, как считалось ранее, создал в 1911 году первые кубистические скульптуры из картона. Но он, судя по всему, не придавал им большого значения, поэтому ни одна из них не дошла до наших дней. Самая ранняя сохранившаяся подобная скульптура — картонная «Гитара» Пикассо — была создана осенью 1912 года.
Гитара
1912
Каждую новаторскую идею, каждую революционную технику Пикассо «выжимал» без остатка, подобно царю Мидасу превращая их в золото. Именно его коммерческим успехом и ненасытной жаждой к славе и объясняется тот факт, что Брак в итоге оказался в его тени.
Их плодотворный творческий диалог продолжался до осени 1914 года, когда Брак отправился служить на полях Первой мировой. После войны каждый из них пошел своим путем, и, хотя дружба не прекратилась, та тесная связь, благодаря которой они каждый день ходили друг к другу в студии, все же была безвозвратно потеряна. Позже художники иногда отпускали ехидные комментарии о работах друг друга, однако о проведенном вместе времени неизменно отзывались с уважением и легкой грустью. «Мы с Пикассо говорили друг другу то, что больше никогда не будет сказано, — вспоминал Брак. — То, чего никто не сможет понять».
Их плодотворный творческий диалог продолжался до осени 1914 года, когда Брак отправился служить на полях Первой мировой. После войны каждый из них пошел своим путем, и, хотя дружба не прекратилась, та тесная связь, благодаря которой они каждый день ходили друг к другу в студии, все же была безвозвратно потеряна. Позже художники иногда отпускали ехидные комментарии о работах друг друга, однако о проведенном вместе времени неизменно отзывались с уважением и легкой грустью. «Мы с Пикассо говорили друг другу то, что больше никогда не будет сказано, — вспоминал Брак. — То, чего никто не сможет понять».
Жорж Брак и Пабло Пикассо в Валлорисе, 1954 год. Фото: Ли Миллер
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме
Титульная иллюстрация: Жорж Брак и Пабло Пикассо в Валлорисе, 1950 год.
Автор: Евгения Сидельникова.
Титульная иллюстрация: Жорж Брак и Пабло Пикассо в Валлорисе, 1950 год.
Автор: Евгения Сидельникова.
