До 3 августа Сезанн, Дега, Мане, Моне, Писсарро, Ренуар, Сислей и другие столпы импрессионизма из собрания вашингтонской Национальной галереи гостят в Калифорнийском дворце Почетного легиона. Дворец хоть и расположен в Сан-Франциско, французские классики в нем чувствуют себя как дома: это здание — превращенная в музей копия парижского Palais de la Lеgion d’Honneur. Попробуем насладиться выставкой Интимный импрессионизм , не потревожив при этом деликатной атмосферы.
Луг
1875, 54.9×73 см
Интимный — не значит пикантный в контексте этой выставки. Интимность — это, во-первых, личный подход, который позволял художникам-импрессионистам изображать на полотне не просто стога сена и парижские бульвары, цветы и фрукты, красивых женщин и умилительных животных, а свое внутренне, личное впечатление от них.
Зрителю такой подход тоже пойдет на пользу: на выставку в музей-дворец имеет смысл идти не за новыми знаниями и не за еще одной галочкой в своем паспорте арт-путешественника, а за свежими впечатлениями. Они будут непременно: ведь в экспозиции — не избитые импрессионистские хиты, которые мы видим не только в музеях и художественных альбомах, но даже на тарелках, чашках и целлофановых пакетах, а картины, несправедливо лишенные громкой славы или хотя бы широкой известности.
Зрителю такой подход тоже пойдет на пользу: на выставку в музей-дворец имеет смысл идти не за новыми знаниями и не за еще одной галочкой в своем паспорте арт-путешественника, а за свежими впечатлениями. Они будут непременно: ведь в экспозиции — не избитые импрессионистские хиты, которые мы видим не только в музеях и художественных альбомах, но даже на тарелках, чашках и целлофановых пакетах, а картины, несправедливо лишенные громкой славы или хотя бы широкой известности.
Нелишне будет, отправляясь на эту выставку, вооружиться и советами импрессионистов относительно того, как правильно делать их впечатления вашими собственными.
«Каждый обсуждает мое искусство, делая вид, что понимает, как если бы это было необходимо, тогда как нужно просто любить», — поучал Клод Моне.
А слова Ренуара свидетельствую о том, что впечатлительные художники и сами много делали для того, чтобы пробудить в зрителе добрые чувства по отношению к своим работам: «Убежден в том, что картина должна быть приятной, веселой и привлекательной, да, привлекательной».
«Каждый обсуждает мое искусство, делая вид, что понимает, как если бы это было необходимо, тогда как нужно просто любить», — поучал Клод Моне.
А слова Ренуара свидетельствую о том, что впечатлительные художники и сами много делали для того, чтобы пробудить в зрителе добрые чувства по отношению к своим работам: «Убежден в том, что картина должна быть приятной, веселой и привлекательной, да, привлекательной».
1896, 45.8×37.1 см
1883
Вторая причина, по которой в названии выставки обошлись без громкого слова шедевры , — то, что среди 68-и представленных на ней работ многие очень невелики по размеру, написаны в подарок для друзей-художников, нередко во время совместных дружеских пленэров.
Вот история лишь одной из представленных на выставке работ, погружающая нас в импрессионситскую тусовку и указывающая на то, что сами импрессионисты часто нарушали личное пространство друг друга — но с большой пользой для искусства и без ущерба для живописной интимности.
Вот история лишь одной из представленных на выставке работ, погружающая нас в импрессионситскую тусовку и указывающая на то, что сами импрессионисты часто нарушали личное пространство друг друга — но с большой пользой для искусства и без ущерба для живописной интимности.
Камилла Моне и ее сын Жан в саду в Аржантее
1874, 50×68 см
Камиллу, супругу основоположника импрессионизма Клода Моне, и их сына взялся писать Эдуард Мане.
Мане приехал в гости к чете Моне, повосхищался их садом в Аржантее и, чтобы не ограничиваться словесными дифирамбами, решил запечатлеть двор на своем полотне, с хозяйкой и наследником на переднем плане. Вскоре в поместье появился и Ренуар. Сад и семейство Моне так его очаровали, что и он решил присоединиться к стихийной художественной акции, попросив у хозяина кисти и холст.
В итоге от Ренуара Моне поручил в подарок вот эту прекрасную работу, а от ревнивого Мане — язвительное нашептывание: «У этого Ренуара нет и грамма таланта. Вы, мой дорогой, просто обязаны по-дружески посоветовать ему бросить живопись и заняться чем-то другим не его это дело».
Мане приехал в гости к чете Моне, повосхищался их садом в Аржантее и, чтобы не ограничиваться словесными дифирамбами, решил запечатлеть двор на своем полотне, с хозяйкой и наследником на переднем плане. Вскоре в поместье появился и Ренуар. Сад и семейство Моне так его очаровали, что и он решил присоединиться к стихийной художественной акции, попросив у хозяина кисти и холст.
В итоге от Ренуара Моне поручил в подарок вот эту прекрасную работу, а от ревнивого Мане — язвительное нашептывание: «У этого Ренуара нет и грамма таланта. Вы, мой дорогой, просто обязаны по-дружески посоветовать ему бросить живопись и заняться чем-то другим не его это дело».
Несомненным талантом, конечно, обладали оба участника изложенного выше сюжета и убедиться в этом можно, посетив выставку в Сан-Франциско. Интимный — это еще и близкий. Эта выставка обязательно сблизит вас с искусством французских импрессионистов.
Главное фото Пьер-Огюст Ренуар, Сбор цветов (1895).
Главное фото Пьер-Огюст Ренуар, Сбор цветов (1895).
