Этюд — учебный набросок, который художник использует для изучения натуры. Эдакие прописи для художника, где все просто и понятно. Этюд пишется быстро, точно, схематично, буквально на коленке — это проверенный способ осязания мира и его каталогизации. Но статус этюда в истории искусства настолько неустойчив, что иногда он приобретает значение гораздо большее, чем финальная картина, для которой он служил подспорьем. Его окружают серьезной широкой рамой — и водружают на музейные стены. Так в каком же случае этюд — это ученическая разминка, а в каком — самостоятельное, живое и ценное, произведение?
Стаккато, чайник и гарем
Этюд (франц. etude — изучение) — универсальный термин, который используют не только художники и искусствоведы. Этюды играют ученики музыкальных школ, когда нужно проработать какое-нибудь легато или беглость пальцев, стаккато или спиккато. Весь этюд построен на одной технике — и способствует ее совершенствованию.Небольшие этюды отыгрывают молодые актеры, когда учатся изображать чайник, фламинго, призрака или замковый балкон. Есть сценические этюды, специально развивающие в актерах способность к импровизации или к быстрой реакции на непредвиденный ход спектакля. Одним словом, на этюдах учатся и запоминают.
Литературный этюд заточен на отработку какой-нибудь словесной задачи: описать пейзаж исключительно с помощью метафор, создать образ выдуманного существа, передать настроение персонажа через поведение. Ничего больше, никакого сюжета, интриги, развития — чистое упражнение для воображения.
Этюды составляют и для тренировки шахматистов: на доске выставляется промежуточный момент партии — и перед спортсменом ставится задача выйти из предложенного положения с определенным результатом.
Иллюстрации вверху: Эжен Делакруа. Страницы из дневника. 1832
Живописный этюд — это, например, и путевые заметки для странствующего художника, архив впечатлений, которыми потом можно пользоваться по приезде домой, в мастерской. Эжен Делакруа, путешествуя по Алжиру и Марокко, делал быстрые зарисовки тушью и акварелью, пытаясь сохранить в памяти и на бумаге невиданные цветовые сочетания, рефлексы, залитые солнцем мозаики и полупрозрачные ткани. Там, где не успевал прокрасить акварелью, делал пометки поверх этюдов «сиреневато-фиолетовые рукава, сиреневато-фиолетовое на плечах, на груди полосы фиолетовые, нежные».
Живописный этюд — это, например, и путевые заметки для странствующего художника, архив впечатлений, которыми потом можно пользоваться по приезде домой, в мастерской. Эжен Делакруа, путешествуя по Алжиру и Марокко, делал быстрые зарисовки тушью и акварелью, пытаясь сохранить в памяти и на бумаге невиданные цветовые сочетания, рефлексы, залитые солнцем мозаики и полупрозрачные ткани. Там, где не успевал прокрасить акварелью, делал пометки поверх этюдов «сиреневато-фиолетовые рукава, сиреневато-фиолетовое на плечах, на груди полосы фиолетовые, нежные».
Русский художник Василий Верещагин путешествовал по Средней Азии, Японии, Америке, Кавказу, Балканам. Путешествовал всю жизнь, словно отмечая своим присутствием все горячие точки своего времени: если он не ехал добровольцем и за свой счет прямо в сердце очередной войны, то война начиналась вскоре после его приезда. Калмыцкие ламы, японские нищие, факиры, дервиши, башибузуки, замерзшие трупы, интерьеры гаремов, столбы и арки храмов — батальные и путевые этюды Верещагина в современных музейных коллекциях занимают целые залы.
Папа Римский, Пушкин и Мария Медичи
Пожалуй, для портрета сходство с натурой важно особенно — в отличие от скрюченного дерева или лихой мускулистой лошади, портретируемый всегда имеет собственное мнение и право не платить художнику за неудачный портрет . Чтобы не истязать модель многочасовыми сеансами позирования, тем более если моделью был Папа Римский, непоседливая инфанта или королева Франции, художник эпохи Возрождения или барокко делал этюд — быстрый набросок, только черты лица и особенности фигуры. К тому же, случалось, что монаршие этюдные черты приходилось значительно править — из соображений политкорректности и в соответствии с живописными канонами.Питер Пауль Рубенс в течение 4 лет ездил из Антверпена в Париж и обратно, работая над масштабным заказом: он писал Марию Медичи (см. вверху), мать правящего короля Людовика XIII. В Антверпен вез этюды, в Париж — эскизы к будущим работам и готовые полотна, предварительно одобренные в эскизах и утвержденные при предыдущем визите.
Кстати, этюд и эскиз — два элемента предварительной подготовки художника к созданию картины. Но выполняются они совершенно с разными целями. Этюд — быстрая зарисовка с натуры, изучение поведения, строения, цвета, формы. А эскиз — работа умозрительная, представление художника о композиции, сюжете, расположении главных объектов на будущей картине. Этюд — впечатление и эмоция, эскиз — логика и знание.
Демон поверженный
1902, 139×387 см
Рисунок к «Демону поверженному» Михаила Врубеля — это именно эскиз, предварительное представление о композиционном решении.
Этюд к портрету Александра Пушкина (слева вверху) московский живописец Василий Тропинин создал при первой встрече с поэтом, полностью с натуры. Финальный портрет
безусловно выигрывает в композиционном и цветовом решении, Пушкин на нем каноничный, торжественный, байроновский, виртуозно исполненный. Но литературоведы и историки литературы упорно выуживают из тропининских галерей именно этюд, пытаясь представить, каким же был совсем неканоничный Пушкин, Пушкин с первого взгляда. Похоже, что именно таким, с быстрым, нервным взглядом и живой, подвижной мимикой, которую трудно схватить и вписать в каноны.
«Слишком похож!» — восхитился папа Иннокентий Х, когда увидел свой портрет
, написанный Диего Веласкесом. По сравнению с этюдом, выполненным с натуры, финальный портрет
выглядит непостижимо живее и глубже благодаря композиции и сложности фактур. Но ни черты лица, ни его выражение по пути из папской приемной в мастерскую художника не растеряли неповторимости и характерности.
Шопен, Станиславский и импрессионисты
Во всех видах искусства (кроме, пожалуй, шахмат, которые пока отдельным видом искусства не считаются) в середине XIX — начале XX века происходит практически синхронное изменение статуса этюда.Фредерик Шопен первым пишет короткие (по 2−5 минут каждый) этюды, которые, не изменяя жанровым требованиям, все так же построены на одном или нескольких технических приемах, но достаточно сложны в исполнении и насыщенны эмоционально.
Святослав Рихтер исполняет двухминутный этюд до-минор, ор. 10 № 12 Фредерика Шопена, который Ференц Лист назвал «Революционным».
Этюды, уже совсем не рассчитанные на ученические экзерсисы, писали позже Клод Дебюсси, Ференц Лист, Роберт Шуман, Камиль Сен-Санс.
В живописи случается настоящая этюдная революция, участников которой критики снисходительно назовут импрессионистами. Все, что до сих пор было важно для этюда — эмоция, сиюминутное впечатление, промежуточное, непродолжительное состояние природы, смена настроения, неловкая поза модели — ровно то же становится важно для искусства вообще.
«Обойная бумага в стадии наброска, и та будет смотреться более проработанной, чем эта живопись!» — негодует критик Луи Леруа, имея в виду, конечно, вопиющую незавершенность и ученическую бессюжетность картин, увиденных на первой выставке импрессионистов. По мнению академиков и критиков, картина — то, что обязательно пишется долго и тщательно, но следов этого труда абсолютно не должно быть заметно. И Клода Моне, и Эдгара Дега, и Огюста Ренуара искренне считали самозванцами, которые даже не удосужились дописать картину, вывешивая на галерейные стены беглые зарисовки с незакрашенными пятнами голого холста.
В живописи случается настоящая этюдная революция, участников которой критики снисходительно назовут импрессионистами. Все, что до сих пор было важно для этюда — эмоция, сиюминутное впечатление, промежуточное, непродолжительное состояние природы, смена настроения, неловкая поза модели — ровно то же становится важно для искусства вообще.
«Обойная бумага в стадии наброска, и та будет смотреться более проработанной, чем эта живопись!» — негодует критик Луи Леруа, имея в виду, конечно, вопиющую незавершенность и ученическую бессюжетность картин, увиденных на первой выставке импрессионистов. По мнению академиков и критиков, картина — то, что обязательно пишется долго и тщательно, но следов этого труда абсолютно не должно быть заметно. И Клода Моне, и Эдгара Дега, и Огюста Ренуара искренне считали самозванцами, которые даже не удосужились дописать картину, вывешивая на галерейные стены беглые зарисовки с незакрашенными пятнами голого холста.
1886, 130.5×89.3 см
1886, 131×88.7 см
1892, 116×89 см
1887, 47.6×59.7 см
1897, 70.5×70.5 см
Клод Моне пишет циклы работ, по 20−30 холстов одновременно, фиксируя на них малейшие изменения, происходящие в природе. Композиционные традиции нарочно игнорируются и нагло нарушаются: главный персонаж может вываливаться за пределы полотна, фигуры сбиваются к одному краю, оставляя вопиющую пустоту с противоположного. И уже к концу XIX века разница между этюдом и готовой картиной сводится к невычислимому и тонкому критерию — к эмоции, которую способна вызвать картина, но не способен этюд.
1910
1910, 71×98 см
Валентин Серов для создания этюдов пользовался специальным альбомом — листы в нем были не из плотной бумаги, а из прозрачной кальки. В течение пары минут набрасывая фигуру модели, Серов тут же накрывал рисунок следующим листом — первое изображение просвечивалось и было отчетливо видно. Поверх него отрисовывалось еще 4−5 вариантов, пока из рисунка не уходило все лишнее, пока на последнем листе не оставалось главное.
В начале ХХ века Константин Станиславский только вводит термин «этюд» в театральную практику — и это тоже революционная эпоха для всего западного театра. Этюды на органическое молчание, на атмосферу, на самочувствие, на метафору Станиславский разработал с целью отключить в актере рациональное и заставить работать его дух, его эмоциональный опыт.
Снова Папа Римский
Поль Сезанн, работая уже в ХХ веке над «Большими купальщицами», этюдами и услугами натурщиц не пользуется — «я слишком стар, чтобы раздевать женщин», шутит. На самом деле художник пользуется своими юношескими зарисовками, их вполне хватает, но чаще натура ему не нужна вовсе. Он просто гуляет, вдыхает, разглядывает те места, которые знает наизусть.
1989, 115.5×77 см
1954, 152.7×117 см
1950, 198×137 см
1950, 198×137 см
Современный художник Фрэнсис Бэкон пишет вариации по мотивам веласкесового «Портрета Папы Иннокентия Х» и называет их этюдами. От этюда в первоначальном значении здесь нет ничего: каноничную этюдную недосказанность и легкость заменяет тщательно продуманная, нарочитая рассыпаность изображения.
ХХ век оставляет у себя этюд, но вынимает из него суть — этюд теперь может быть написан не с натуры, а с другой картины. Этюд теперь — это еще и игра с жанром, не подразумевающая никаких правил, кроме внешнего совпадения.
Заглавная иллюстрация: Поль Синьяк. Закат над городом (этюд).
Автор: Анна Сидельникова
Автор: Анна Сидельникова
