войти
Войдите на сайт
Залогиньтесь, чтобы использовать максимум функций Артхива
Автопортрет
Рафаэль Санти • Живопись, 1506, 47.3×34.8 см
Описание картины «Автопортрет»
Может быть, потому, что собственных портретов Рафаэль создал совсем мало, или же оттого, что с этим обликом красивого юноши так легко и логично соотнести идеал ренессансного человека, но именно этот автопортрет из Уффици стал эталонным изображением художника: редкая книга о нём или выставочный каталог обходится без юного Рафаэля в чёрном берете на обложке. В Италии до вхождения в зону евро этот портрет печатался на 500-тысячной купюре: на реверсе (обратной стороне) пятисот лир размещалась знаменитая рафаэлевская «Афинская школа», а вот аверс (лицевую сторону) украшал фрагмент фрески Рафаэля «Галатея» и знаменитый автопортрет.
Тем удивительнее, что некоторые искусствоведы называют автопортрет спорным, ссылаясь на несколько запутанную историю смены владельцев работы и её плохую сохранность, усугублённую неумелыми реставрациями. И всё же (несмотря на оговорку, что это может быть лишь копия с утраченного оригинала) абсолютное большинство специалистов не сомневается – перед нами именно Рафаэль и именно автопортрет.
Автопортрет датируют 1504-1506-м годами – Рафаэлю, стало быть, здесь не более 22-23 лет. В это время он уже закончил учиться у Перуджино, но вместо того чтобы вернуться к себе на родину в Урбино с ясной перспективой вслед за своим отцом Джованни Санти стать придворным живописцем урбинских герцогов, молодой человек на свой страх и риск отправляется во Флоренцию. Эпоха расцвета флорентийского искусства близится к концу, но там всё еще работают (перед скорым отъездом) великие старшие современники Рафаэля – Леонардо да Винчи и Микеланджело, и Рафаэль знает, что ему есть чему у них учиться.
Мягкий свет, ложащийся на данное вполоборота лицо в этом портрете, и такие же мягкие, уже лишившиеся перуджиновской жёсткости контуры указывают, что уроки живописи Леонардо не прошли для Рафаэля даром: он интенсивно учится и готовится покорять новые рубежи в искусстве. Похоже, и автопортрет должен был исполнять представительские функции: он демонстрировал потенциальным заказчикам, богатым и знатным флорентийцам, возможности молодого живописца.
Пройдёт еще 5-6 лет, Рафаэль переберётся из Флоренции в Рим, станет папским художником и в знаменитой фреске «Афинская школа», украшающей кабинет папы Юлия II, впишет еще один автопортрет в компанию других великих – Микеланджело, Леонардо, архитектора Браманте. Поставит таким образом себя, самого молодого и наименее опытного, с корифеями на равных. Авто-изображение Рафаэля в «Афинской школе» очень напоминает этот его ранний автопортрет. Это те же черты – с той разницей, что они даны здесь в зеркальном отображении (игры с зеркальностью, кстати, были одним из любимых приёмов да Винчи).
«Можно смело утверждать, что он был воистину баловнем судьбы и вполне счастливым человеком, безраздельно преданным любимому делу, – пишет в биографии Рафаэля её автор Александр Махов. – Всё давалось ему легко и без особого напряжения. Этой поразительной лёгкостью он обязан своему гению, который оберегал его от всяких потрясений. Именно таким он выглядит на известном автопортрете (Флоренция, Уффици) – уверенным в себе молодым человеком с каштановыми волосами до плеч, правильными чертами лица и завораживающим взглядом карих глаз, в которых проглядывает некая хитринка».
Выражение лица Рафаэля на автопортрете толковали по-разному. Кто-то, напротив, видел в нём прямодушие и бесхитростность. Кто-то читал в его глазах бездонную печаль, сродни творческой меланхолии Дюрера (по свидетельству Вазари, Дюрер и Рафаэль однажды встречались). Кто-то воспринимал автопортрет Рафаэля как выражение абсолютной уравновешенности и спокойствия, выводя из счастливого характера художника гармоничность его живописи. Кто-то отмечал, что красивые очертания рта Рафаэля намекают на его чувственность (о которой тоже неделикатно раструбил Вазари), а немного выступающая вперёд нижняя губа выдаёт в художнике природное упрямство и упорство в достижении целей. Но многие находили в лице Рафаэля приятность, утончённость, нежность и доброту.
Впрочем, все эти упражнения в физиогномике – вещь весьма субъективная.
А объективности ради укажем, что далеко не у всех автопортрет Рафаэля вызывал восхищённый трепет. Например, знаменитый английский историк Эдуард Гиббон (1737-1794) описал его так: «Без выражения, без рисунка и без цвета». Кроме того, отмечали, что в том, как соотносятся на картине лицо и шея, мастер допускает анатомические неточности, характерные также и для некоторых других работ Рафаэля.
Молодой человек на портрете одет просто и строго и в то же время элегантно. Из-под черного одеяния выступает тонкая белая полоска ворота. Волосы убраны под черный берет. Его изящный облик соотносят с двумя важными понятиями ренессансной эстетики и ренессансного кодекса поведения. Первое из них – грация, а второе – sprezzatura.
Красота невозможна без гармонии, но понимали гармонию по-разному. Леон Баттиста Альберти (ученый, псиатель, теоретик искусства эпохи Возрождения), например, трактовал гармонию как идеальное соотношение частей. А вот философ-неоплатоник Марсилио Фичино уточнял: красота – это не только гармония, но и грация. Что такое грация? Это красота в движении, «сияние целого», присутствие в теле одухотворяющего божественного начала. Живым воплощением грации многие называли Рафаэля.
Второе понятие – sprezzatura – принадлежит другу Рафаэля, дипломату и гуманисту Бальдассаре Кастильоне. В знаменитом трактате «О придворном» он воспевает sprezzatura – качество, без которого немыслим успешный человек света. Это умение вести себя так, словно всё, что бы ты ни делал и чего бы ни достиг, не стоит тебе никаких особых усилий, всё даётся без напряжения и труда. Автопортрет Рафаэля, в согласии с кодексом Кастильоне, демонстрирует зрителю: перед ним блестящий молодой художник, которому всё даётся с необыкновенной, поистине божественной лёгкостью.
Огромный талант Рафаэля не омрачался, как это часто случалось с художниками на всём протяжении истории, каким-либо душевным изъяном. Напротив, как говорил Вазари, ему присуще были редкие обаяние, доброта и скромность – такие, что «при одном виде Рафаэля любое дурное настроение и любая подлая или злобная мысль вылетала из головы».
Автор: Анна Вчерашняя
Тем удивительнее, что некоторые искусствоведы называют автопортрет спорным, ссылаясь на несколько запутанную историю смены владельцев работы и её плохую сохранность, усугублённую неумелыми реставрациями. И всё же (несмотря на оговорку, что это может быть лишь копия с утраченного оригинала) абсолютное большинство специалистов не сомневается – перед нами именно Рафаэль и именно автопортрет.
Автопортрет Рафаэля: время и место
Автопортрет датируют 1504-1506-м годами – Рафаэлю, стало быть, здесь не более 22-23 лет. В это время он уже закончил учиться у Перуджино, но вместо того чтобы вернуться к себе на родину в Урбино с ясной перспективой вслед за своим отцом Джованни Санти стать придворным живописцем урбинских герцогов, молодой человек на свой страх и риск отправляется во Флоренцию. Эпоха расцвета флорентийского искусства близится к концу, но там всё еще работают (перед скорым отъездом) великие старшие современники Рафаэля – Леонардо да Винчи и Микеланджело, и Рафаэль знает, что ему есть чему у них учиться.
Мягкий свет, ложащийся на данное вполоборота лицо в этом портрете, и такие же мягкие, уже лишившиеся перуджиновской жёсткости контуры указывают, что уроки живописи Леонардо не прошли для Рафаэля даром: он интенсивно учится и готовится покорять новые рубежи в искусстве. Похоже, и автопортрет должен был исполнять представительские функции: он демонстрировал потенциальным заказчикам, богатым и знатным флорентийцам, возможности молодого живописца.
Пройдёт еще 5-6 лет, Рафаэль переберётся из Флоренции в Рим, станет папским художником и в знаменитой фреске «Афинская школа», украшающей кабинет папы Юлия II, впишет еще один автопортрет в компанию других великих – Микеланджело, Леонардо, архитектора Браманте. Поставит таким образом себя, самого молодого и наименее опытного, с корифеями на равных. Авто-изображение Рафаэля в «Афинской школе» очень напоминает этот его ранний автопортрет. Это те же черты – с той разницей, что они даны здесь в зеркальном отображении (игры с зеркальностью, кстати, были одним из любимых приёмов да Винчи).
Психология и анатомия в автопортрете Рафаэля
«Можно смело утверждать, что он был воистину баловнем судьбы и вполне счастливым человеком, безраздельно преданным любимому делу, – пишет в биографии Рафаэля её автор Александр Махов. – Всё давалось ему легко и без особого напряжения. Этой поразительной лёгкостью он обязан своему гению, который оберегал его от всяких потрясений. Именно таким он выглядит на известном автопортрете (Флоренция, Уффици) – уверенным в себе молодым человеком с каштановыми волосами до плеч, правильными чертами лица и завораживающим взглядом карих глаз, в которых проглядывает некая хитринка».
Выражение лица Рафаэля на автопортрете толковали по-разному. Кто-то, напротив, видел в нём прямодушие и бесхитростность. Кто-то читал в его глазах бездонную печаль, сродни творческой меланхолии Дюрера (по свидетельству Вазари, Дюрер и Рафаэль однажды встречались). Кто-то воспринимал автопортрет Рафаэля как выражение абсолютной уравновешенности и спокойствия, выводя из счастливого характера художника гармоничность его живописи. Кто-то отмечал, что красивые очертания рта Рафаэля намекают на его чувственность (о которой тоже неделикатно раструбил Вазари), а немного выступающая вперёд нижняя губа выдаёт в художнике природное упрямство и упорство в достижении целей. Но многие находили в лице Рафаэля приятность, утончённость, нежность и доброту.
Впрочем, все эти упражнения в физиогномике – вещь весьма субъективная.
А объективности ради укажем, что далеко не у всех автопортрет Рафаэля вызывал восхищённый трепет. Например, знаменитый английский историк Эдуард Гиббон (1737-1794) описал его так: «Без выражения, без рисунка и без цвета». Кроме того, отмечали, что в том, как соотносятся на картине лицо и шея, мастер допускает анатомические неточности, характерные также и для некоторых других работ Рафаэля.
Автопортрет Рафаэля: грация и sprezzatura
Молодой человек на портрете одет просто и строго и в то же время элегантно. Из-под черного одеяния выступает тонкая белая полоска ворота. Волосы убраны под черный берет. Его изящный облик соотносят с двумя важными понятиями ренессансной эстетики и ренессансного кодекса поведения. Первое из них – грация, а второе – sprezzatura.
Красота невозможна без гармонии, но понимали гармонию по-разному. Леон Баттиста Альберти (ученый, псиатель, теоретик искусства эпохи Возрождения), например, трактовал гармонию как идеальное соотношение частей. А вот философ-неоплатоник Марсилио Фичино уточнял: красота – это не только гармония, но и грация. Что такое грация? Это красота в движении, «сияние целого», присутствие в теле одухотворяющего божественного начала. Живым воплощением грации многие называли Рафаэля.
Второе понятие – sprezzatura – принадлежит другу Рафаэля, дипломату и гуманисту Бальдассаре Кастильоне. В знаменитом трактате «О придворном» он воспевает sprezzatura – качество, без которого немыслим успешный человек света. Это умение вести себя так, словно всё, что бы ты ни делал и чего бы ни достиг, не стоит тебе никаких особых усилий, всё даётся без напряжения и труда. Автопортрет Рафаэля, в согласии с кодексом Кастильоне, демонстрирует зрителю: перед ним блестящий молодой художник, которому всё даётся с необыкновенной, поистине божественной лёгкостью.
Огромный талант Рафаэля не омрачался, как это часто случалось с художниками на всём протяжении истории, каким-либо душевным изъяном. Напротив, как говорил Вазари, ему присуще были редкие обаяние, доброта и скромность – такие, что «при одном виде Рафаэля любое дурное настроение и любая подлая или злобная мысль вылетала из головы».
Автор: Анна Вчерашняя
