войти
Войдите на сайт
Залогиньтесь, чтобы использовать максимум функций Артхива
Бартоломе Эстебан Мурильо (исп. Bartolomé Esteban Murillo; родился в конце декабря 1617, крещён 1 января 1618, Севилья – 3 апреля 1682, там же) – последний из больших мастеров «золотого века» испанского искусства, мастер религиозных и жанровых сцен, глава Севильской школы живописи.
Особенности творчества Бартоломе Эстебана Мурильо. Художник обладает редким умением повествователя, представляя каждый живописный сюжет как своего рода занимательную историю, одновременно считаясь виртуозом замысловатых декоративных композиций. Мурильо многократно обращался к образу мадонны и, как истинный севильянец, воспевал яркую красоту женщин родного края (Мадонна считалась покровительницей Севильи и всей Андалусии, эту землю называли «краем Пречистой Девы»). Он разработал собственную иконографию «непорочного зачатия» и за свою жизнь написал около 20-ти больших картин с этим сюжетом, которые сделали Мурильо чрезвычайно популярным в Европе. Например, по словам историка искусства Григория Козлова, всё XIX столетие «Вознесение Девы Марии» Мурильо было главной звездой и «примадонной» Лувра, но потом резко вышло из моды (настолько, что Лувр согласился передать картину в Прадо). С тех пор популярность Мурильо как религиозного живописца пошла на убыль, но неоспоримую художественную ценность сохранили его детские портреты, полные неприукрашенной жизненной правды и оптимизма и сделавшие Мурильо предтечей появления реализма.
Известные картины Мурильо: «Маленький нищий (Вшивый)», «Девушка с фруктами и цветами», «Мадонна с четками», «Благословение Иакова Исааком», «Кухня ангелов»
Севильский художник Бартоломе Эстебан Мурильо был младшим современником трёх титанов испанской живописи ХVII века Риберы, Веласкеса и Сурбарана. Его творчество завершает «Золотой век» в искусстве Испании. И хотя Мурильо никогда не достигал технического совершенства Веласкеса, величественной строгости Сурбарана или жутковатой трагичности Риберы, его человечные святые и жизнеутверждающие оборванцы нередко затмевали по популярности картины предшественников.
День рождения Мурильо история не сохранила, известно только, что крещён он был 1 января 1618 года. Его отец Гаспар Эстебан был простым севильским цирюльником и умер, когда младшему, 14-му по счету, сыну Бартоломе Эстебану было около 10 лет. Мать, Мария Перес-Мурильо, скончалась годом позже. Будущий художник воспитывался у состоятельной родни, но о его детстве и отрочестве известно мало.
Космополитическая Севилья времен Мурильо – не только цитадель католицизма, но и мощный коммерческий узел, этакий «испанский Вавилон». Каждый торговал там тем, что только мог продать. Итальянцы везли продукцию своих мануфактур и ремёсел. Колонизированная Америка слала золото. Генуэзцы потоком поставляли на рынок рабов. Даже ушлые севильские епископы владели торговыми суднами. Что было делать юному Мурильо, оставшемуся сиротой? От своего дальнего родственника, художника Хуана дель Кастильо, он получил кое-какие изобразительные навыки. А когда в 1639-м наставник уехал искать счастья в Кадис, постепенно перетягивающий у Севильи звание торговой столицы, Эстебан решил не идти под начало какого-нибудь матерого мэтра, чтобы вымачивать ему кисти и чистить палитру, а начать зарабатывать самому.
Вскоре предстояла знаменитая севильская ярмарка – феерия. Мурильо купил большой холст, на котором написал сцены из житий местных святых. Затем разрезал его на несколько частей и успешно продал получившиеся небольшие картинки религиозного содержания «в розницу». На родине Священной Инквизиции что ни святой – то культ и монашеский орден под его эгидой в придачу. Изображения местных святых были ходовым товаром. Каждый желал принести в дом «небесного покровителя». Так что и позднее святые Руфина, Юстина, Леандр, Родриго и иже с ними будут приносить Мурильо стабильный доход.
В начале 1640-х один из самих известных орденов – францисканский – заказал Мурильо 11 гигантских (от 2 до 5 метров) композиций для свого монастыря. Эта работа заняла около 3-х лет и по окончании сразу же сделала Мурильо знаменитым.
Сам переход от полной безвестности к громкой славе был таким разительным, что впоследствии жители Севильи сложили легенду о мадридском вояже Мурильо. Ведь должен же был сирота, не имевший регулярного художественного образования, где-то постигать свою науку? Молва утверждала, что, скопив денег, Мурильо отправился в Мадрид. Там, при дворе короля Филиппа IV, работал знаменитый Веласкес. Он тоже был родом из Севильи и не мог отказать молодому земляку в разрешении посещать Эскориал и копировать великих итальянских и северных мастеров. Легенда даже уточняет для пущей убедительности, что в тот самый день, когда в Севилье родился Мурильо, Веласкес в Мадриде сочетался браком – это, дескать, был знак.
Хотя эта история правдоподобна и действительно могла бы многое объяснить в эволюции художника, нет ни единого документа, который бы её подтвердил. Исследователи склоняются к мысли, что на самом деле Мурильо никогда не покидал Севильи.
В его ранних работах, начиная с «Кухни ангелов», где выстраивается целый литературно-юмористический сюжет, в Мурильо ощущается прирождённый рассказчик. Это станет его методом – не просто написать евангельскую сцену по канонам, а наполнить её живыми подробностями, историями отношений героев, какими-то совсем уж бытовыми деталями.
Некоторых современников Мурильо подобный реализм шокировал. Они хотели бы более благоговейного отношения к Священной истории. А у Мурильо плотник Иосиф стоит в стружках за верстаком, Мария буднично держит иголку («Святое семейство с ребенком Иоанном Крестителем»), трехлетний Иисус дрессирует собачку («Святое семейство с птичкой»), а путники в «Поклонении пастухов» коробят зрителя своими сморщенными заскорузлыми ступнями.
С другой стороны, никого из испанцев так много, как Мурильо, не упрекали в обратном – сглаженности и слащавости. И действительно, ряд его «Непорочных зачатий» грешит приторностью. Нужно признать, оценки творчества Мурильо в течение трех веков колебались от восторженной апологетики до уничижения – в зависимости от текущих вкусов.
Карьера Мурильо в Севилье, которую он ни за что не хотел покидать, сложилась отлично. Человеком он был спокойным, мягким и приветливым. Многочисленным местным церквям и монашеским орденам иметь с ним дело было одно удовольствие. В Севилье не оставалось ни одного значимого собора, который не мог бы похвастаться работой Мурильо. Ему не исполнилось и сорока, когда капитул (церковный совет) Севильского кафедрального собора избрал его лучшим художником города. После чего заказал написать «Видение св.Антония Падуанского» за фантастическую по тем временам сумму 10 тысяч реалов.
Мурильо был прекрасный организатор. В 1660-м году он создал и возглавил Севильскую академию художеств – наиболее передовую и демократическую из всех возникавших на Пиренейском полуострове во 2-й половине XVII в. Севильские художники не зависели от вкусов королевского двора, как мадридские, что давало больше свободы самовыражения. Академия в Севилье существовала не за счет меценатов, а на средства её членов – это был некий прообраз профсоюза. Еще Севильская Академия первой ввела официальное изучение обнажённой натуры – самому Мурильо не пришлось изучать анатомию на натурщиках, и передача сложных телодвижений навсегда осталась его слабым местом. Правда, через 4 года в результате подковерной борьбы главой Академии стал Хуан де Вальдес Леаль, а Мурильо отошёл от дел.
В личной жизни художник пережил несколько трагедий. В 1645 г. он женился на донье Беатрис Сотомайор-и-Кабрера – его первой и единственной возлюбленной. Свою старшую дочку они назвали Марией – по-видимому, во славу Девы Марии, покровительницы Севильи, которую Мурильо писал беспрестанно (1, 2, 3, 4) , но также и в честь его рано умершей матери, чью фамилию Мурильо взял себе взамен отцовской (так же когда-то поступил и Веласкес).
Дочери художника было четыре года, когда в Севилью пришла чума. Эпидемия уничтожила половину города. Многочисленные монахи сменили благотворительную деятельность на санитарную – собирали и жгли трупы. Не выжила и маленькая Мария. Мурильо тяжело перенёс этот удар, но и он оказался не последним. В начале 1664 года умерла его любимая жена, оставив на попечение художника пятерых детей. После этого Мурильо переехал из особняка в небольшую пристройку при госпитале Ла Каридад, замкнулся и несколько лет ничего не писал.
Его творчество после кризиса обрело новое качество – сложился так называемый «воздушный стиль» Мурильо. Фигуры на полотнах перестали быть резкими и жестковатыми, их смягчившиеся силуэты теперь обволакивала нежная пастельная дымка.
Две главных темы прославили художника – портреты обездоленных и изображения Девы Марии во славе. Известно, что английские и французские купцы, причаливавшие в портах на реке Гвадалквивир, первым делом спрашивали «нищих детей» Мурильо (1, 2, 3, 4), а все испанские соборы жаждали украсить свои алтари смуглыми мадоннами, которых Мурильо писал с черноглазых жительниц Андалусии.
Огромная популярность Мурильо среди самых широких слоев населения отличает его от старших представителей «Золотого века». Веласкес писал для аристократии, и его новаторство в живописной технике способны в полной мере оценить лишь знатоки. Мурильо в этом смысле более «прост», лиричен и доступен. Его немного наивные и лишённые трагизма Мадонны и весёлые нищие так же внятны и близки простому сердцу, как незатейливая проповедь Святого Франциска.
Погиб Мурильо в результате трагической случайности. Едва ли не впервые ему пришлось выехать за пределы родного города – расписывать алтарь в Кадисе. Там Мурильо сорвался с лесов и получил несовместимые с жизнью ушибы. Однако перед смертью его все-таки успели перевезти в Севилью.
Автор: Анна Вчерашняя
Особенности творчества Бартоломе Эстебана Мурильо. Художник обладает редким умением повествователя, представляя каждый живописный сюжет как своего рода занимательную историю, одновременно считаясь виртуозом замысловатых декоративных композиций. Мурильо многократно обращался к образу мадонны и, как истинный севильянец, воспевал яркую красоту женщин родного края (Мадонна считалась покровительницей Севильи и всей Андалусии, эту землю называли «краем Пречистой Девы»). Он разработал собственную иконографию «непорочного зачатия» и за свою жизнь написал около 20-ти больших картин с этим сюжетом, которые сделали Мурильо чрезвычайно популярным в Европе. Например, по словам историка искусства Григория Козлова, всё XIX столетие «Вознесение Девы Марии» Мурильо было главной звездой и «примадонной» Лувра, но потом резко вышло из моды (настолько, что Лувр согласился передать картину в Прадо). С тех пор популярность Мурильо как религиозного живописца пошла на убыль, но неоспоримую художественную ценность сохранили его детские портреты, полные неприукрашенной жизненной правды и оптимизма и сделавшие Мурильо предтечей появления реализма.
Известные картины Мурильо: «Маленький нищий (Вшивый)», «Девушка с фруктами и цветами», «Мадонна с четками», «Благословение Иакова Исааком», «Кухня ангелов»
Севильский художник Бартоломе Эстебан Мурильо был младшим современником трёх титанов испанской живописи ХVII века Риберы, Веласкеса и Сурбарана. Его творчество завершает «Золотой век» в искусстве Испании. И хотя Мурильо никогда не достигал технического совершенства Веласкеса, величественной строгости Сурбарана или жутковатой трагичности Риберы, его человечные святые и жизнеутверждающие оборванцы нередко затмевали по популярности картины предшественников.
День рождения Мурильо история не сохранила, известно только, что крещён он был 1 января 1618 года. Его отец Гаспар Эстебан был простым севильским цирюльником и умер, когда младшему, 14-му по счету, сыну Бартоломе Эстебану было около 10 лет. Мать, Мария Перес-Мурильо, скончалась годом позже. Будущий художник воспитывался у состоятельной родни, но о его детстве и отрочестве известно мало.
Космополитическая Севилья времен Мурильо – не только цитадель католицизма, но и мощный коммерческий узел, этакий «испанский Вавилон». Каждый торговал там тем, что только мог продать. Итальянцы везли продукцию своих мануфактур и ремёсел. Колонизированная Америка слала золото. Генуэзцы потоком поставляли на рынок рабов. Даже ушлые севильские епископы владели торговыми суднами. Что было делать юному Мурильо, оставшемуся сиротой? От своего дальнего родственника, художника Хуана дель Кастильо, он получил кое-какие изобразительные навыки. А когда в 1639-м наставник уехал искать счастья в Кадис, постепенно перетягивающий у Севильи звание торговой столицы, Эстебан решил не идти под начало какого-нибудь матерого мэтра, чтобы вымачивать ему кисти и чистить палитру, а начать зарабатывать самому.
Вскоре предстояла знаменитая севильская ярмарка – феерия. Мурильо купил большой холст, на котором написал сцены из житий местных святых. Затем разрезал его на несколько частей и успешно продал получившиеся небольшие картинки религиозного содержания «в розницу». На родине Священной Инквизиции что ни святой – то культ и монашеский орден под его эгидой в придачу. Изображения местных святых были ходовым товаром. Каждый желал принести в дом «небесного покровителя». Так что и позднее святые Руфина, Юстина, Леандр, Родриго и иже с ними будут приносить Мурильо стабильный доход.
В начале 1640-х один из самих известных орденов – францисканский – заказал Мурильо 11 гигантских (от 2 до 5 метров) композиций для свого монастыря. Эта работа заняла около 3-х лет и по окончании сразу же сделала Мурильо знаменитым.
Сам переход от полной безвестности к громкой славе был таким разительным, что впоследствии жители Севильи сложили легенду о мадридском вояже Мурильо. Ведь должен же был сирота, не имевший регулярного художественного образования, где-то постигать свою науку? Молва утверждала, что, скопив денег, Мурильо отправился в Мадрид. Там, при дворе короля Филиппа IV, работал знаменитый Веласкес. Он тоже был родом из Севильи и не мог отказать молодому земляку в разрешении посещать Эскориал и копировать великих итальянских и северных мастеров. Легенда даже уточняет для пущей убедительности, что в тот самый день, когда в Севилье родился Мурильо, Веласкес в Мадриде сочетался браком – это, дескать, был знак.
Хотя эта история правдоподобна и действительно могла бы многое объяснить в эволюции художника, нет ни единого документа, который бы её подтвердил. Исследователи склоняются к мысли, что на самом деле Мурильо никогда не покидал Севильи.
В его ранних работах, начиная с «Кухни ангелов», где выстраивается целый литературно-юмористический сюжет, в Мурильо ощущается прирождённый рассказчик. Это станет его методом – не просто написать евангельскую сцену по канонам, а наполнить её живыми подробностями, историями отношений героев, какими-то совсем уж бытовыми деталями.
Некоторых современников Мурильо подобный реализм шокировал. Они хотели бы более благоговейного отношения к Священной истории. А у Мурильо плотник Иосиф стоит в стружках за верстаком, Мария буднично держит иголку («Святое семейство с ребенком Иоанном Крестителем»), трехлетний Иисус дрессирует собачку («Святое семейство с птичкой»), а путники в «Поклонении пастухов» коробят зрителя своими сморщенными заскорузлыми ступнями.
С другой стороны, никого из испанцев так много, как Мурильо, не упрекали в обратном – сглаженности и слащавости. И действительно, ряд его «Непорочных зачатий» грешит приторностью. Нужно признать, оценки творчества Мурильо в течение трех веков колебались от восторженной апологетики до уничижения – в зависимости от текущих вкусов.
Карьера Мурильо в Севилье, которую он ни за что не хотел покидать, сложилась отлично. Человеком он был спокойным, мягким и приветливым. Многочисленным местным церквям и монашеским орденам иметь с ним дело было одно удовольствие. В Севилье не оставалось ни одного значимого собора, который не мог бы похвастаться работой Мурильо. Ему не исполнилось и сорока, когда капитул (церковный совет) Севильского кафедрального собора избрал его лучшим художником города. После чего заказал написать «Видение св.Антония Падуанского» за фантастическую по тем временам сумму 10 тысяч реалов.
Мурильо был прекрасный организатор. В 1660-м году он создал и возглавил Севильскую академию художеств – наиболее передовую и демократическую из всех возникавших на Пиренейском полуострове во 2-й половине XVII в. Севильские художники не зависели от вкусов королевского двора, как мадридские, что давало больше свободы самовыражения. Академия в Севилье существовала не за счет меценатов, а на средства её членов – это был некий прообраз профсоюза. Еще Севильская Академия первой ввела официальное изучение обнажённой натуры – самому Мурильо не пришлось изучать анатомию на натурщиках, и передача сложных телодвижений навсегда осталась его слабым местом. Правда, через 4 года в результате подковерной борьбы главой Академии стал Хуан де Вальдес Леаль, а Мурильо отошёл от дел.
В личной жизни художник пережил несколько трагедий. В 1645 г. он женился на донье Беатрис Сотомайор-и-Кабрера – его первой и единственной возлюбленной. Свою старшую дочку они назвали Марией – по-видимому, во славу Девы Марии, покровительницы Севильи, которую Мурильо писал беспрестанно (1, 2, 3, 4) , но также и в честь его рано умершей матери, чью фамилию Мурильо взял себе взамен отцовской (так же когда-то поступил и Веласкес).
Дочери художника было четыре года, когда в Севилью пришла чума. Эпидемия уничтожила половину города. Многочисленные монахи сменили благотворительную деятельность на санитарную – собирали и жгли трупы. Не выжила и маленькая Мария. Мурильо тяжело перенёс этот удар, но и он оказался не последним. В начале 1664 года умерла его любимая жена, оставив на попечение художника пятерых детей. После этого Мурильо переехал из особняка в небольшую пристройку при госпитале Ла Каридад, замкнулся и несколько лет ничего не писал.
Его творчество после кризиса обрело новое качество – сложился так называемый «воздушный стиль» Мурильо. Фигуры на полотнах перестали быть резкими и жестковатыми, их смягчившиеся силуэты теперь обволакивала нежная пастельная дымка.
Две главных темы прославили художника – портреты обездоленных и изображения Девы Марии во славе. Известно, что английские и французские купцы, причаливавшие в портах на реке Гвадалквивир, первым делом спрашивали «нищих детей» Мурильо (1, 2, 3, 4), а все испанские соборы жаждали украсить свои алтари смуглыми мадоннами, которых Мурильо писал с черноглазых жительниц Андалусии.
Огромная популярность Мурильо среди самых широких слоев населения отличает его от старших представителей «Золотого века». Веласкес писал для аристократии, и его новаторство в живописной технике способны в полной мере оценить лишь знатоки. Мурильо в этом смысле более «прост», лиричен и доступен. Его немного наивные и лишённые трагизма Мадонны и весёлые нищие так же внятны и близки простому сердцу, как незатейливая проповедь Святого Франциска.
Погиб Мурильо в результате трагической случайности. Едва ли не впервые ему пришлось выехать за пределы родного города – расписывать алтарь в Кадисе. Там Мурильо сорвался с лесов и получил несовместимые с жизнью ушибы. Однако перед смертью его все-таки успели перевезти в Севилью.
Автор: Анна Вчерашняя
-
Работы понравились96 пользователям
- Работы в 7 коллекциях и 102 подборках
