Выставка в Галерее Омельченко.
Философ искусства Ханс Зедльмайр в XX веке написал книгу «Утрата середины». В ней он представил личную версию того, что случилось с искусством в его движении от Средних веков к модернизму. А случилась, по мысли Зедльмайра, катастрофа: истоньшение всего божественного, замещение Бога идолами и имитациями. В процессе развития цивилизации истаивалась вера, в том числе и в самих себя.
В Средние Века, в эпоху Возрождения, в барокко в центре мира стоял Храм, церковь. В Новое время: Музей и Театр. В новейшее — Промышленный концерн, Офис. Человек теряет опору в осмысленной структуре мироздания. Гигантские перспективы смыслов о Боге, дарящие надежду на жизнь вечную и наполняющие жизнь земную смыслом сменяются миром, в котором в центре — дыра. И эту дыру симулятивно прикрывают призраки развлечений или бизнеса. А человек стоит голый, потерянный, одинокий в пустой Вселенной.
Думаю, что искусство Тани Стрельбицкой изображает эту трагедию в своих образах с вывихнутой душой и суставами. И главные герои у нее — представители сильного пола, который на поверку может оказаться очень даже слабым.
После второй мировой войны стало очевидно, что маскулинная мачистская цивилизация потерпела сокрушительное поражение в глубочайшем кризисе гуманизма как такового. Потуги ее реставрации сегодня обречены. После окончания второй мировой войны в Европе мощным фронтом выступили художники, отрицающие любой канон и красоту в искусстве. Самоунижение, буквально — втаптывание в грязь, разрушение красивой картины, — вот методы терапии кровоточащих ран, что нанесла война. Реакцией на зверства нацизма стало унижение, самоумаление искусства, низведение художника до роли жертвы, а не гения. Мишель Тапи, Жан Дюбюффе, Вольс, Фотрие, международное объединение CoBrA стали основоположниками стилей ар-брют, ташизм , информель. Художники показали себя приверженцами «матьеризма» — грубой живописи, созданной будто шпателем по штукатурке. В этой живописи главным было само тесто, земля вещества. Она сочилась кровью, из нее рождались странные мутанты, то ли монстры, то ли люди. Они корчились и страдали. Раны войны, травмы психики требовалось преодолеть в честном художественном жесте.
Уникальный Художник, гуру неофициального искусства нынешнего дня Таня Стрельбицкая взяла на себя крест и ответственность заново выстрадать все корчи и боль ар-брют. В отличие от гениального носителя идеи брют-панк Баскии, Стрельбицкая сделала проекцию этого метода не на конкретную биографию, а на мужской род в целом. Лидеры, воины, вожди… На ее полотнах они скорбят, страдают.
Их тела вывихнуты, позы сломаны. Грубая поверхность живописи формует их фигуры будто рельеф, делает лица подобными сценическим маскам Эдипа, Тиресия, Ахилла или Пьеро из comediadell’arte. Мужская цивилизация Стрельбицкой совсем не лидеры, а дети, ставшие жертвами жестокого мира. Они требуют защиты, внимания. И возрождение «грязной» эстетики ар-брют становится уникальной терапией, согласно принципам контраста — взывает к нежности, состраданию, любви.
Один из портретов на выставке посвящен режиссеру Роману Виктюку.
Роман Виктюк был для Тани Стрельбицкой наставником, другом, образцом чести и правды в творчестве. Обнажить анатомию души он умел уникально, задействовав при этом все яростные, брутальные стили театрального искусства, от брехтианской драмы до кабаретного гиньоля. Виктюк способен был развенчать миф о герое без страха и упрека, обнажить то сокровенное, беззащитное, что определяет сущность, сердцевину характера. Вереница образов словно воплощает эту рефлективную, антигеройскую суть поэтики Стрельбицкой, на которую повлияли экспрессионизм , ар-брют, и метод анатомии души в Театре Виктюка.
Сергей Хачатуров
В Средние Века, в эпоху Возрождения, в барокко в центре мира стоял Храм, церковь. В Новое время: Музей и Театр. В новейшее — Промышленный концерн, Офис. Человек теряет опору в осмысленной структуре мироздания. Гигантские перспективы смыслов о Боге, дарящие надежду на жизнь вечную и наполняющие жизнь земную смыслом сменяются миром, в котором в центре — дыра. И эту дыру симулятивно прикрывают призраки развлечений или бизнеса. А человек стоит голый, потерянный, одинокий в пустой Вселенной.
Думаю, что искусство Тани Стрельбицкой изображает эту трагедию в своих образах с вывихнутой душой и суставами. И главные герои у нее — представители сильного пола, который на поверку может оказаться очень даже слабым.
После второй мировой войны стало очевидно, что маскулинная мачистская цивилизация потерпела сокрушительное поражение в глубочайшем кризисе гуманизма как такового. Потуги ее реставрации сегодня обречены. После окончания второй мировой войны в Европе мощным фронтом выступили художники, отрицающие любой канон и красоту в искусстве. Самоунижение, буквально — втаптывание в грязь, разрушение красивой картины, — вот методы терапии кровоточащих ран, что нанесла война. Реакцией на зверства нацизма стало унижение, самоумаление искусства, низведение художника до роли жертвы, а не гения. Мишель Тапи, Жан Дюбюффе, Вольс, Фотрие, международное объединение CoBrA стали основоположниками стилей ар-брют, ташизм , информель. Художники показали себя приверженцами «матьеризма» — грубой живописи, созданной будто шпателем по штукатурке. В этой живописи главным было само тесто, земля вещества. Она сочилась кровью, из нее рождались странные мутанты, то ли монстры, то ли люди. Они корчились и страдали. Раны войны, травмы психики требовалось преодолеть в честном художественном жесте.
Уникальный Художник, гуру неофициального искусства нынешнего дня Таня Стрельбицкая взяла на себя крест и ответственность заново выстрадать все корчи и боль ар-брют. В отличие от гениального носителя идеи брют-панк Баскии, Стрельбицкая сделала проекцию этого метода не на конкретную биографию, а на мужской род в целом. Лидеры, воины, вожди… На ее полотнах они скорбят, страдают.
Их тела вывихнуты, позы сломаны. Грубая поверхность живописи формует их фигуры будто рельеф, делает лица подобными сценическим маскам Эдипа, Тиресия, Ахилла или Пьеро из comediadell’arte. Мужская цивилизация Стрельбицкой совсем не лидеры, а дети, ставшие жертвами жестокого мира. Они требуют защиты, внимания. И возрождение «грязной» эстетики ар-брют становится уникальной терапией, согласно принципам контраста — взывает к нежности, состраданию, любви.
Один из портретов на выставке посвящен режиссеру Роману Виктюку.
Роман Виктюк был для Тани Стрельбицкой наставником, другом, образцом чести и правды в творчестве. Обнажить анатомию души он умел уникально, задействовав при этом все яростные, брутальные стили театрального искусства, от брехтианской драмы до кабаретного гиньоля. Виктюк способен был развенчать миф о герое без страха и упрека, обнажить то сокровенное, беззащитное, что определяет сущность, сердцевину характера. Вереница образов словно воплощает эту рефлективную, антигеройскую суть поэтики Стрельбицкой, на которую повлияли экспрессионизм , ар-брют, и метод анатомии души в Театре Виктюка.
Сергей Хачатуров
