Женщины Баухауза: 5 имен, которые стоит наконец запомнить

Конституция Веймарской республики, принятая в 1919 году, значительно расширила права женщин на обучение и трудоустройство. Теперь они могли даже получить работу в офисе и голосовать. В манифесте Баухауза значилось, что студентом школы может стать любой желающий, независимо от пола и возраста. И в первый же год на вводный курс поступили набрали женщин даже немного больше, чем мужчин. Это были удивительные женщины: дочери богатых родителей, которые добровольно соглашались на полуголодное студенческое общежитие, состоявшиеся и замужние женщины, которые все бросали и начинали заново, даже бывшая военная медсестра, едва успевшая прийти с фронта.

Гунта Штёльцль

Гунта Штёльцль стала студенткой Баухауза в 32 года, а в 40 — возглавила ткацкую мастерскую, разработала обучающий курс и стала первой женщиной-мастером в школе. До войны она училась в Мюнхенской школе декоративно-прикладного искусства, специализировалась на росписи по стеклу и керамике, а всю Первую мировую была медсестрой Красного креста. После войны Штёльцль вернулась в Мюнхен завершать обучение, но тут-то ей в руки и попадает манифест Баухауза.

Она оказалось одной из тех 84 женщин (студентов-мужчин было 79), принятых в Баухауз на самый первый полугодовой вводный курс, который вел Иоганнес Иттен. А по окончании вводного курса именно она обратилась к директору школы Вальтеру Гропиусу с предложением создать такую мастерскую, в которой могли бы работать преимущественно женщины. Почему бы не ткацкую — ведь в подвале здания, которое досталось Баухаузу от расформированной школы декоративно-прикладного искусства, полно старых ткацких станков.

Для стихийно возникшей «женской» мастерской необходимо было срочно найти мастера теории — и Гроппиус назначил обучать ткачей теоретическим художественным принципам архитектора Георга Мухе. Он не то чтобы увлечен ткачеством, поэтому фактическим лидером, генератором идей и инноваций в этом направлении становится Гунта. Это она дважды побывает на ремесленных курсах в Крефельде, чтобы сначала обучиться техникам покраски тканей и обустроить красильную мастерскую в Баухаузе, а потом, два года спустя, — чтобы освоить новейшие ткацкие и волоконные технологии. Потом она же, восхищенная поклонница абстрактных живописных работ Пауля Клее и Василия Кандинского, начнет применять их художественные принципы в своей работе.

Когда Георг Мухе (все еще равнодушный к ткачеству) купит для мастерской совсем неподходящий жаккардовый станок, студентки взбунтуются и потребуют освободить его от занимаемой должности. Гунта Штёльцль станет самой очевидной заменой Мухе. Под ее руководством ткацкая мастерская станет самым коммерчески успешным из всех направлений Баухауза, она разработает четырехлетнюю обучающую программу и выдаст первые дипломы ткачей выпускницам Баухауза.

Гунта Штёльцль ушла из Баухауза в 1931 году, но прожила до 96 лет, открывала несколько частных мастерских, разработала инновационную моющуюся ткань для обивки кресел в нескольких швейцарских кинотеатрах, участвовала в выставках, получила Гран-при на Международной выставке в Париже, воспитывала двух дочерей и жила в маленьком горном коттедже в Швейцарии.

Анни Альберс

Анни Альберс, пожалуй, единственная студентка Баухауза, о которой много говорили при жизни и которую не забыли после смерти. Она стала первым текстильным мастером, удостоенным персональной выставки в МоМА. В Коннектикуте, в Америке, работает Фонд Джозефа и Анни Альберс, который Анни открыла на средства, полученные в результате реституции ее берлинского имущества. Ей удалось собрать в Фонде архивы и художественные работы мужа и сохранить свои, создать библиотеку и надежную организацию, которая работает до сих пор и предоставляет мастерские-резиденции для молодых художников со всего мира и для образовательных программ. Работы Анни Альберс входят в коллекции самых крупных музеев Америки, Германии, Швейцарии и других стран. В отличие от Гунты Штёльцль, в память о которой создали простенький сайт ее дочери и внук, об Анни Альберс можно многое узнать на сайте Фонда. О ней пишут даже глянцевые журналы, прослеживая влияние ее текстильных экспериментов на ведущих модных дизайнеров.

Такая популярность связана, не в последнюю очередь, с тем, что Анни повезло еще в Баухаузе встретить человека, с которым она проживет больше 50 лет, с которым переедет в Америку, когда в 1933 году ей, еврейке, будет угрожать серьезная опасность. Богатая юная столичная барышня Анни Флейшман должна была продолжить семейную традицию, выйти замуж и наслаждаться безбедным бездельничаньем, украшать дом и воспитывать детей, как это делали женщины ее круга. Но в 1922 году она, давно увлеченная искусством, решает отправиться в авангардную школу Баухауз

«Не смотри туда, они из Баухауза!» - предостерегали добропорядочные матери своих юных дочерей. Они (студенты Баухауза) играли странную музыку по уикендам и купались нагишом по ночам, девушки стригли коротко волосы и носили брюки, а юноши отпускали длинные волосы и одевались как оборванцы. Баухауз изобрел современного длинноволосого студента художественной школы, у которого кроме непосредственных художественных экзерсисов и пленэров на повестке дня обязательно стоит: расшить сумку кельтскими узорами, выточить кулон из куска найденной во время прогулки неопознанной железяки, за ночь изобрести самый эргономичный дизайн чего-либо для очередного фестиваля или конкурса. И еще десяток важных дел по украшению и совершенствованию окружающего мира. Читать дальше

, в Веймар. А там часто голодать и мерзнуть в неотапливаемых классах вместе с другими студентами, носить самодельные юбки и по утрам делать зарядку на крыше, купаться нагишом и танцевать на вечеринках. Полученное распределение в ткацкую мастерскую она посчитала большим преимуществом — если другие девушки рвались обрабатывать металлы или таскать мраморные глыбы, она с благодарностью приняла возможность заниматься физически посильным ремеслом, и при этом слушать лекции Пауля Клее, Василия Кандинского и Мохой-Надя. Анни занялась ткачеством и сразу же познакомилась с художником Джозефом Альберсом, человеком, который через три года станет ее мужем.

Джозеф был талантливым студентом, который по окончании курса стал молодым мастером — и Альберсы из студенческого кампуса вскоре переехали жить в один из домов, построенных для преподавателей. После переезда в Америку Анни преподавала, писала теоретические работы по дизайну, мастерила украшения из подручных предметов, путешетвовала по Мексике, вдохновлялась местными тканями и колоритными национальными узорами.

Альма Сидхофф-Бушер

Вообще-то эта женщина придумала разноцветный деревянный конструктор и, скорее всего, значительно вдохновила удачливых дизайнеров игрушек, включая Оле Кирка Кристиансена, изобретателя Лего. А ее «Маленькая кораблестроительная игра» производится до сих пор.

Альма Бушер поступила в Баухауз уже с кое-каким багажом знаний — она два года училась в институте Государственного музея искусств и ремесел, а уже в Баухаузе после вводного курса Иоганнеса Иттена, конечно, попала в ткацкую мастерскую. Но задержалась здесь совсем ненадолго. Альма очень быстро добилась перевода в мастерскую деревянной скульптуры — и уже через год участвовала в выставке, которую организовало руководство Баухауза для демонстрации достижений. Для знаменитого выставочного дома Haus am Horn она разработала дизайн детской мебели. А еще через год мебелью по ее проекту был оборудован детских сад в Йене.

Выслушав лекции Василия Кандинского о цвете, обучившись самым авангардным и новаторским техникам работы с простыми фигурами и материалами, Альма Бушер разработала небольшой набор древянных фигур, из которых можно было строить корабли. А можно было построить и что угодно еще. Это были игрушки, которые с одной стороны обучали ребенка следовать заданной схеме, а с другой, предоставляли абсолютную свободу действий и пространство для реализации фантазий.

К сожалению, активная дизайнерская деятельность Альмы Бушер пришлась лишь на баухаузовский период, потому что потом она вышла замуж за танцора Вернера Сидхоффа, часто переезжала за мужем, активно гастролирующим по всей стране, родила двоих детей. А в 1944 году погибла во время бомбардировки в пригороде Франкфурта-на-Майне. Ей было всего 45 лет.

Несмотря на короткий творческий опыт и трагическую смерть, Альма Сидхофф-Бушер определила развитие индустрии детских игрушек чуть ли не в самых культовых направлениях: кроме деревянных конструкторов она разрабатывала еще детские наборы для вырезания и раскрашивания, которые тут же печатали в одном из издательств Германии. Да и в мебели для детской комнаты с тех пор существенно ничего не изменилось: яркие кубические конструкции-трансформеры до сих пор остаются лучшим решением.

Марианна Брандт

В 2001 году в родном городе Марианны Брандт, в Хемнице, была учреждена международная премия в ее честь. Каждые три года под лозунгом «Поэзия функционального» молодые дизайнеры, фотографы и художники представляют на конкурс разработки, которые сочетают функциональность и художественную характерность. Выставка лучших работ открывается в день рождения Марианны Брандт и продолжается два месяца. После чего победители в каждом из трех направлений получают премии в 5 тысяч евро.

Марианна Брандт была студенткой, которая рушила стереотипы о женских и мужских сферах деятельности, о доступности или недоступности какого-то ремесла для хрупкой девушки. Она пришла в Баухауз в 1923 году будучи дипломированной художницей, участницей выставок, и попала на вводный курс, который к тому времени вел уже не Иоганнес Иттен, а Ласло Мохой-Надь. А по егоокончании была зачислена, как и большинство девушек, в ткацкую мастерскую. Когда Мохой-Надь возглавил мастерскую по обработке металла, попросила о переводе под его начало. И не без его активного участия была допущена к занятиям — единственная девушка среди студентов-мужчин.

По воспоминаниям коллег, она была очень миниатюрной, невысокой и хрупкой, поэтому мало кто верил, что ей действительно удастся вручную обрабатывать металл. Но уже в первый год Марианна Брандт спроектирует и изготовит большинство из тех предметов интерьера, которые впоследствии станут визитной карточкой Баухауза, знаковыми предметами, по которым будут опознавать особый функциоанльный стиль школы: металлические чайные сервизы. Для нового здания школы в Дессау Марианна разработает всю систему освещения — подвесные светильники из стекла и металла и настольные лампы. Большинство ее проектов будут запущены в производство, принесут Баухаузу существенную прибыль, а самые знаковые выпускают до сих пор.

Когда в 1928 году Мохой-Надь оставил Баухауз

«Не смотри туда, они из Баухауза!» - предостерегали добропорядочные матери своих юных дочерей. Они (студенты Баухауза) играли странную музыку по уикендам и купались нагишом по ночам, девушки стригли коротко волосы и носили брюки, а юноши отпускали длинные волосы и одевались как оборванцы. Баухауз изобрел современного длинноволосого студента художественной школы, у которого кроме непосредственных художественных экзерсисов и пленэров на повестке дня обязательно стоит: расшить сумку кельтскими узорами, выточить кулон из куска найденной во время прогулки неопознанной железяки, за ночь изобрести самый эргономичный дизайн чего-либо для очередного фестиваля или конкурса. И еще десяток важных дел по украшению и совершенствованию окружающего мира. Читать дальше

, Марианна Брандт возглавила мастерскую по обработке металла. А когда директор Вальтер Гропиус ушел со своего поста и основал частную архитектурную контору, он позвал Брандт на должность ассистента. После закрытия Баухауза послужной список Марианны скорее отпугивал работодателей, чем вызывал восхищение — и при Третьем Рейхе, и в ГДР, где она даже не имела возможности получать вознаграждение за запущенные в производство в Италии наборы посуды по ее проекту.

Гертруд Арндт

История Гертруд Арндт — это скорее история о самореализации, о поиске пути не благодаря, а вопреки методам Баухауза. Вальтер Гроппиус искренне считал, что женщина не способна заниматься архитектурой, потому что очевидно же, что она мыслит в двух измерениях (а потому способна улавливать детали и тонкости), а вот мужчина может видеть в трех (и значит, видит в целом, а деталей не замечает). Как бы смешно ни звучало это для нас, живущих в мире после Захи Хадид, еще сто лет назад эта теория была весьма живучей.

Гертруд Ханчк мечтала быть архитектором и даже прошла трехлетнее обучение в архитектурной студии, где и взяла впервые в руки фотоаппарат — чтобы документировать заинтересовавшие ее здания, фактуры и элементы. Когда девушка в 1923 году побывала на первой выставке Высшей школы строительства и художественного конструирования Баухауз

«Не смотри туда, они из Баухауза!» - предостерегали добропорядочные матери своих юных дочерей. Они (студенты Баухауза) играли странную музыку по уикендам и купались нагишом по ночам, девушки стригли коротко волосы и носили брюки, а юноши отпускали длинные волосы и одевались как оборванцы. Баухауз изобрел современного длинноволосого студента художественной школы, у которого кроме непосредственных художественных экзерсисов и пленэров на повестке дня обязательно стоит: расшить сумку кельтскими узорами, выточить кулон из куска найденной во время прогулки неопознанной железяки, за ночь изобрести самый эргономичный дизайн чего-либо для очередного фестиваля или конкурса. И еще десяток важных дел по украшению и совершенствованию окружающего мира. Читать дальше

, она решила, что там обязаетльно должно быть архитектурное отделение. И отправилась поступать. Архитектурная мастерская появится в Баухаузе уже только в 1927 году, когда школа переедет в Дессау. А пока Гертруд после вводного курса отправилась ткать гобелены и ковры и вышла замуж за студента Альфреда Арндта.

Самым значительным курсом в Баухаузе для Гертруд Арндт, как ни странно, станет вводный. Потому что вел его самый увлеченный фото-экспериментами преподаватель — Ласло Мохой-Надь. Арндт сделает несколько серий фотографий в свободное от ткачества время — и одна из них станет культовой. «Автопортреты в масках» — это 43 снимка, для которых сама Гертруд позировала в платьях, вуалях, накидках, прозрачных блузах, шляпах и цветах. Примеряя одну за другой маски женственности, Арндт жонглирует стереотипными образами. Даже очевидную аллюзию к Климту ей удается сделать. Современные историки фотографии говорят, что она смогла ко всему прочему обыграть своими нарочито женственными нарядами и вынужденную приписку к ткацкой мастерской, к шелкам, рюшам, вуалям, жаккардам и гобеленам как единственно возможную и подходящую для женщины. После получения диплома Арндт никогда не работала по специальности — и сосредоточилась на самообразовании и развитии в той сфере, которую выбрала сама. Она делала фотографии зданий, которые строил ее муж-архитектор, и прожила 97 лет.