Крупная ретроспектива Василия Верещагина пройдет в честь юбилея художника

Жители и гости Санкт-Петербурга смогут увидеть прославленные полотна художника из Туркестанской и Балканской серий, созданные в 1860—1880-е годы. Также впервые на выставке будет наиболее полно раскрыта важная, но менее известная широкому зрителю грань наследия Василия Верещагина — пейзажные этюды и этнографические мотивы, портреты и сюжетные композиции, созданные художником в ходе его многочисленных путешествий.

Василий Васильевич Верещагин родился 26 октября 1842 года в Череповце, в семье предводителя местного дворянства. Вспоминая отца, Василий Верещагин отмечал, что тот был домоседом и имел «типично мещанский ум». Характер он унаследовал от матери-татарки — женщины неглупой, образованной, необыкновенно красивой и несколько истеричной. Несмотря на интерес и способности к рисованию, в 1850 году Василий был принят в Александровский малолетний кадетский корпус в Царском Селе, а еще через три года — зачислен в петербургский Морской кадетский корпус. Несмотря на склонность к морской болезни, кадет Верещагин старался стать первым во всем. Но особенные успехи Василий делал в рисовании… Он стал посещать рисовальную школу петербургского Общества поощрения художеств в качестве вольного слушателя. Сдав экзамены в Морском корпусе с лучшими оценками в своем выпуске и невзирая на протесты семьи, он подал документы в Академию художеств.

На Кавказе Верещагин провел около года, в течение которого рисовал, писал картины, собирал этнографический материал и даже преподавал. В письмах домой Верещагин сообщал, что «Тифлис — находка для живописца». Однако когда на него свалилось неожиданное наследство, он решил, что пришло время побывать в Европе. Верещагин отправляется в Париж. Здесь он рассчитывал поучиться у Жана-Леона Жерома, который был признанным авторитетом среди коллег. Верещагина ожидало очередное разочарование: все та же рутина и преданность традициям, что и в Академии художеств.

Верещагин вернулся в Тифлис; в это время командующий Туркестанским военным округом генерал Кауфман искал художника, который сопровождал бы его в поездках по Средней Азии. Верещагин ухватился за эту возможность. Помимо жажды новых впечатлений и страсти к путешествиям, им двигал еще один мотив — «узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе».

Вскоре Бухарский эмир, находившийся в Самарканде, объявил русским «священную войну». За героизм, проявленный во время защиты Самаркандской крепости, Василий Верещагин был награжден Георгиевским крестом. И здесь одна неделя осады сыграла решающую роль в формировании его взглядов, определила всю его дальнейшую жизнь. До последнего вздоха один из важнейших баталистов в истории живописи парадоксальным образом ненавидел войну и все, что с ней связано.

Верещагин считал, что писать стоит лишь то, что знаешь из личного опыта. Когда началась русско-турецкая война, он отправился на фронт — за свой счет, без казенного содержания, — был серьезно ранен и едва не потерял ногу. Туркестан, Балканы, Палестина, США, Филиппины, Куба, Япония — художник поспевал всюду. И всюду находил подходящие сюжеты для своих картин — всюду лилась кровь. Верещагин был предан теме войны, но вопреки многовековой традиции, рисовал ее без парадного сладострастия, сверкающих эполет и бравурных маршей. Грязь, страх, смерть, горы из черепов — в отличие от многих придворных баталистов, он знал настоящую цену славных побед.

В 1903-м Верещагин, несмотря на «нехорошее чувство», предпринял путешествие в Японию. Чутье не подвело старого солдата — через год началась русско-японская война. Разумеется, Верещагин снова не сумел остаться в стороне, в конце февраля 1904-го он отбыл на фронт.

31 марта (13 апреля) броненосец «Петропавловск», на борту которого находился художник,, подорвался на мине. По свидетельствам выживших, за несколько минут до взрыва Василий Васильевич поднялся на палубу с походным альбомом — он погиб со своим главным оружием в руках. «Верещагина оплакивает весь мир», — писали в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Самым убедительным доказательством правоты этих слов, пожалуй, стал некролог, опубликованный в японской «Газете простых людей»: «Верещагин хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал ее жертвой».

На предстоящей выставке впервые в большом объеме будут представлены графические произведения Василия Верещагина. А дополнят экспозицию уникальные документальные материалы из архива Русского музея и предметы быта из собрания Российского Этнографического музея, связанные с жизнью и творчеством художника.