Натурализм

Термин «натурализм» часто можно услышать по отношению к произведениям искусства любого периода и любой художественной школы, если детали, сюжеты, герои подаются с шокирующей физиологической точностью и вниманием к телесному, стыдному, а часто и к запретному: насилие, жестокость, кровь, разрушения.
Впервые именно в таком смысле натуралистичными назвал картины Караваджо искусствовед Джованни Пьетро Беллори еще в XVII веке: «Итак, началось воспроизведение вещей низких, поиски мерзостей и уродства, за чем иные художники гонялись, не зная покоя; если нужно было написать оружие, выбирали самое ржавое, если вазу, то не цельную, а надтреснутую или разбитую. Людей одевали в чулки, штаны и береты, а когда писали фигуры, то особенно старательно воспроизводили морщины, неправильное очертание лица, плохую кожу, скрюченные пальцы, изуродованные недугом члены».
Исходя из такого понимания в натуралисты можно записывать каждого второго художника: от Караваджо до немецких экспрессионистов и от Люсьена Фрейда до Гелия Коржева, например. Но натурализм как отдельное движение ставил перед собой совсем другие цели, хотя верность натуре и звучала в идеях его основателей в качестве главного правила.

В отличие от других групп, которые, казалось бы, заявляли то же самое (к примеру, прерафаэлиты

Прерафаэлиты – первые авангардисты Европы, которые протестовали против классической портретной школы с ее париками и пудрой, воспевая естественную, романтическую, шекспировскую красоту. Читать дальше

или импрессионисты), натуралисты стремились практически к фотографическому эффекту в своих работах, к точности и честности. Они сознательно отказывались от каких бы то ни было дополнительных смыслов и стилистических нововведений. Писали тщательно и детально, использовали лессировки для создания гладкой и ровной красочной поверхности.

Предшественником натурализма в живописи считают англичанина Джона Констебла, который писал самые простые английские деревенские пейзажи с телегами, ручьями, покосившимися мостиками, лошадьми и коровами. Но простыми и будничными они кажутся нам, спустя 200 лет, а до Констебла так не писали. Такие тихие, лишенные страсти и драматизма пейзажи считались низким жанром, а английские критики даже недоумевали, зачем художник вздумал для столь незначительных сюжетов брать большие холсты, как будто это важное историческое или религиозное полотно. Подумаешь, деревенский ручей с коровами.

И пока англичане опасались идти за Констеблом по его шатким, покосившимся деревенским мостикам, французы в восторге запрокинули головы в констебловское небо, вдохнули свежий воздух полной грудью и, отдышавшись, начали искать в предместьях Парижа свои мостики и ручьи. И нашли, конечно. Картины Констебла произвели огромное впечатление на французских художников, а первая группа художников-натуралистов появилась именно во Франции.

Местный колорит

Специалисты-искусствоведы насчитывают 8 национальных школ художников-натуралистов. И название практически каждой из них тесно связано с какой-то конкретной местностью: школа реки Гудзон (Америка), Гейдельбергская школа (Австралия), Гаагская школа (Нидерланды), Ньюлинская и Норвичская школы (Англия). И эта тесная связь с небольшим, но очень близким каждому из художников, местом, пожалуй, самый главный принцип и особенность натурализма.

Натуралистическая живопись заявила о себе не только одновременно с расцветом революционного движения импрессионистов, но и во время основательного утверждения фотографии.

Несмотря на эту достаточно мощную конкуренцию, натурализм строит отношения с окружающим миром и историей искусства на своих условиях — и добивается гипнотического эффекта погружения и присутствия зрителя в живописном мире. Причем этот живописный мир, в свою очередь, совершенно точно можно найти на географической карте мира и обозначить точные координаты, а может быть, даже адрес.

В отличие от реализма, натурализм не стремится ни к какому социальному или политическому высказыванию, в отличие от большинства авангардных течений-ровесников — не ищет новых стилистических, колористических, композиционных решений.
Он сужает взгляд живописца до вида за окном — и взгляд этот становится пристальным и проницательным, он сокращает круг моделей художника до соседей и прохожих, и вместо типизированных героев реализма или одинаково прекрасных рыжеволосых красавиц прерафаэлитов получаются практически репортажные, беспристрастные зарисовки о жизни, которая протекает рядом.

Художники-натуралисты невероятно популярны и любимы именно в той местности, стране, где они работали. Чтобы понять этот феномен, просто представьте, какой восторг вызвал бы у вас фильм Квентина Тарантино, снятый буквально на вашей улице и в том самом парке, где вы любите гулять с собакой. Или новый музыкальный клип, да пусть даже рекламный ролик новой коллекции Diesel или Guess, снятый в вашем любимом кафе или клубе. Именно поэтому мы больше знаем о натуралистах Шишкине, Левитане или Саврасове, чем о барбизонцах, гудзонцах или натуралистах из Глазго. И любим их, само собой, больше.

При чем здесь Эмиль Золя?

Термин «натурализм» для обозначения направления в искусстве впервые употребил французский публицист и критик Жюль-Антуан Кастаньяри.
Описание, которое Кастаньяри дает этому движению, очень вдохновило Эмиля Золя — он с удовольствием начал называть так себя, своих однодумцев-литераторов и всех друзей, разделяющих его взгляды на искусство. Быстрее всего это определение прижилось к направлению в литературе: в группе французских писателей, которые без стеснения, а временами вызывающе и откровенно, писали беспощадные истории о своих современниках и объясняли их поступки наследственностью, физиологией и влиянием среды и окружения. Чтобы это влияние эффектно продемонстрировать, авторы намеренно выбирали самые неблагонадежные обстоятельства жизни: не гнушались борделей, ночлежек, трущоб, питейных заведений.

О натуралистах язвительно шутили, что они заняты описанием содержимого ночного горшка героя.

Кроме произведений самого Золя, литературный натурализм легко отыскать у Ги де Мопассана или братьев Гонкуров, а в Америке — у Джека Лондона, Теодора Драйзера и Джона Стейнбека.

От Америки до Австралии

О главных фигурах и произведениях натурализма начали говорить ретроспективно — и к самым значительным причисляли нескольких художников из Франции: Жюля Бастьен-Лепажа, Марию Башкирцеву и Паскаля Даньян-Бувре. Их призывники, бретонцы, собиратели картофеля, косари, чистильщики обуви, бродячие мальчишки-оборванцы составляли настолько повседневные и узнаваемые сцены жизни разных районов Франции, что воспринимались как картины сегодняшних гиперреалистов. И эта связь художника и его сюжетов с конкретной местностью позволяет говорить о натурализме как международном явлении, проявившем себя в одно время в разных уголках мира.

Французскими предшественниками натуралистов (сразу после Констебла) были художники барбизонской школы. Некоторые искусствоведы вообще называют этих открывателей пленэра и создателей сельской художественной тусовки первыми натуралистами. Теодор Руссо, Шарль-Франсуа Добиньи, Жан-Франсуа Милле поселились в деревушке под названием Барбизон и целыми днями писали пейзажи в лесу Фонтенбло.

Но феномен натурализма XIX века как раз не в том, что определенные идеи распространились из одной страны и охватили весь мир, а в том, что движения со схожими задачами зарождались на месте. И пока Томас Коул писал Белые скалы и Катскилл на севере Америки, Алексей Саврасов бродил по берегам Волги и следил за ледоходами и оттепелями, а Антон Мауве следил, как корчуют деревья и выпасают овец на гаагских побережьях. Чуть позже Джордж Клаузен (не без влияния Бастьен-Лепажа и Коро) будет писать деревенских жителей в Англии, а за тысячи километров от него (не без влияния барбизонцев) Фредерик МакКаббин запечатлеет австралийские леса и пионеров недалеко от Мельбурна.

Пейзаж

Развитие жанра от древности до наших дней: как религия и изобретение техники масляной живописи способствовали становлению жанра в Европе и почему так важна река Гудзон? Читать дальше

, долгое время занимавший служебную и второстепенную роль в искусстве, перестает быть условным и космополитичным. Мир на картинах английского натуралиста совсем не похож на мир русского.