Маргаритарное совершенство
В Древнем Риме жемчуг, или- маргаритис, как его называли в Древней Греции, пользовался большой популярностью, существовала даже специализация среди торговцев. Маргаритарии имели почетное место в знаменитом Римском Форуме, поскольку их предмет торговли считался не только главной драгоценностью, но и символом знатного происхождения. Желание обладать этим магическим самоцветом охватило все слои империи, и Юлию Цезарю довелось ввести запрет на ношение жемчуга для женщин, не принадлежавшим к аристократии.
Богатые гречанки и римлянки любили украшать себя жемчужными нитями, а уши — серьгами, что подтверждают древние мозаики и портреты, обнаруженные в фаюмском оазисе. К тому же они верили, что этот предмет роскоши делает их не только более привлекательными, но и придает блеск глазам и охраняет от мук безответной любви.
Все лучшее – Всевышнему
Неуемную роскошь Древнего Рима сменил аскетизм христианской доктрины. Но и тут нашлось место загадочному дару морей. И в христианской символике жемчуг, прежде всего, символизирует слово Божье и Царство небесное, духовное рождение и просвещение. Именно поэтому, исполняя религиозные сюжеты, художники нередко в углу картины размещали украшения с непременным присутствием перлов: в Средневековье и в период Ренессанса жемчуг был символом праведности, символом Христа и Девы Марии, ценных знаков любви к Богу. Жемчужины украшали одежду священника, алтари и другие церковные предметы.
Пьеро делла Франческа, «Мадонна с младенцем и святыми», 1472. Пинакотека Брера в Милане.
Пьеро ди Козимо. Святая Мария Магдалина. (Портрет женщины, одетой как Магдалина") 1490-е. Темпера. Национальная галерея античного искусства
Оклад Бориса Годунова с цатами Михаила Федоровича и ризами XVIII века. (Золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг. Чеканка, гравировка, чернь, эмаль, золочение)
Честь фамилии
Но наибольшую популярность в изобразительном искусстве жемчуг обрел, как символ чистоты и непорочного зачатия. Целомудрие было очень важным для представительниц фамилий эпохи Ренессанса, поскольку сексуальное поведение рассматривалось в рамках христианских норм и подразумевалось как отражение чести не только своей семьи, но и всей социальной группы. Поэтому, заказывая портреты своих женщин, отцы, братья, мужья, считали немаловажным, чтобы достоинства представительниц семьи подчеркивались символами чистоты и тем самым поднимали социальный статус семьи в целом. Такие же требования предъявлялись и к так называемым «свадебным портретам» — жанр в живописи, где, как правило, подчеркивались достоинства избранницы, и жемчуг в этом закодированном лексиконе занимал ключевое место.
Бьянка Капелло. Великая Герцогиня Тосканы (1548−1587).
После смерти своей третьей жены, Джейн Сеймур, Генрих VIII неоднократно посылал Ганса Гольбейна за рубеж — зарисовывать предполагаемых королевских «невест». Так, в 1539 г. Гольбейн был послан в Дюрен, чтобы нарисовать портрет Анны Клевской. Когда Анна прибыла на церемонию собственного бракосочетания, произошел конфуз: найдя невесту больше похожей не на свой портрет, а на «толстую фламандскую кобылу», Генрих VIII отказался жениться. Этот инцидент сильно пошатнул престиж Гольбейна.
Непорочная, но плодовитая
Особую многозначность жемчуг приобрел в качестве атрибута Мадонны: непорочной, преданной и целомудренной. Но тут следует учесть, что те драгоценности, которыми украшали Богоматерь на картинах, отличались от украшений, которые бытовали: они были крупнее, форма совершеннее, а белизна — безукоризненна. Совершенство жемчужин как зеркало отражало совершенство Девы Марии и невозможность достижения универсала простыми смертными. Ведь идеальной христианке следовало быть и непорочной, и матерью одновременно, плодовитой — и в то же время лишенной вожделения. Безукоризненные жемчуга Непорочной отражали нереальность самого библейского персонажа. Не зря морской самоцвет называли камнем невест Христовых, и особо он почитался в женских монастырях.
Карло Кривелли (Carlo Crivelli; Ок. 1430, Венеция — ок. 1495, Асколи-Пичено) — итальянский художник. Кривелли всегда подчёркивал своё происхождение — его работы подписаны «Карло Кривелли Венецианец» (Carolus Crivellus Venetus). Его работы полны символов, которые не всегда поддаются расшифровке.
Фра Филиппо Липпи (1406−1469)
Жан Фуке (около 1420 — между 1477 и 1481). Мадонна с младенцем. Королевский музей изящных искусств. Антверпен
В течение некоторого времени считали, что Мадонна — это портрет Агнессы Сорель, возлюбленной французского короля Карла VII. Среди оснований для подобного утверждения, в частности, то, что именно Агнесса Сорель установила моду на платья с открытой грудью: в таком платье изображена Мадонна на полотне Фуке. Ее поклонником был также и некто Шевалье — первый покровитель Фуке. Картина была написана художником в год смерти Агнессы, поэтому вполне возможно, что она была заказана в память о ней.
От Божьего престола – к царскому
Драгоценности всегда были показателем статуса, и маргаритос свои царственные позиции никому уступать не собирались. Не бисер все-таки! Можно сколько угодно нырять и потрошить раковины, но не только собрать идеальное ожерелье, но даже подобрать пару серег — дорогого стоит. Природа ведь, не любит повторов. А камни шлифовать научились толком лишь в XV веке. Так что в эпоху Возрождения жемчуг пользовался стабильной популярностью. Что поражает на портретах того времени — костюмы дам буквально прошиты жемчугом, их шеи украшают длинные ожерелья в несколько рядов, буквально килограммы!
- Реклама
"Армада". Портрет Елизаветы I. Джордж Гоуер (1540-1596)
Мария I Тюдор в 1554 году вышла первый раз замуж за наследника испанского престола Филиппа. Тогда она и получает самую большую жемчужину в мире — Перегрину. Мария начала традицию, согласно которой все испанские королевы в дальнейшем позировали для парадных портретов, надев украшение, включавшее чудесную жемчужину.
Франсуа Клуэ (1515-1572). Портрет Елизаветы Австрийской. Лувр
И мягкий отблеск домашнего очага
Художники тоже полюбили этот самоцвет, поскольку только он может подчеркнуть всю прелесть и добродетель настоящей женщины. Такой, от которой исходит неповторимое тепло — тепло хранительницы домашнего очага. Она не может быть порочна по определению, от неё струится чистый свет просветления и гармонии. Она так же идеальна, как округлость перламутровой сферы. Её окружают дети и заботливый муж, её дом — «полная чаша» — чаша взаимопонимания и спокойствия… Всё это отражается в тихом отблеске жемчужного ожерелья. Именно поэтому почти все героини голландского художника Яна Вермеера Делфтского (1632 — 1675) изображены с украшениями из перлов.
Все - суета
К XVIII веку эра жемчуга закончилась — его импорт из Индии, Китая и Нового Света существенно сократился, поскольку силы природы не безграничны. Аристократия изменила вкусы, отдав свои предпочтения бриллиантам, — так появился новый символ власти. Отныне дворовый этикет предписывал носить жемчуг уже на полуофициальные приемы и мероприятия.
И хотя бриллианты блестели ярче, шло время, менялась мода в одежде, но она не слишком коснулась любимого всеми дара Афродиты. Это видно по картинам художников, на которых неизменно присутствуют тщательно выписанные украшения и аксессуары позирующих: бусы, браслеты, сережки, медальоны, сеточки для волос, роскошные жемчужные воротники.
Кому слезы, а кому – игры патриоток
В России этот самоцвет всегда пользовался успехом, и пристрастие к нему имело глубокие корни, поскольку добывался он в северных реках испокон веков. Интерес к жемчугу то затухал, то усиливался. Так, в период войны 1812 года патриотическое движение дало толчок к возрождению национальных традиций. При этом украшения из жемчуга стали неотъемлемым элементов игры в народное искусство, правда, в отличие от крестьянских, они дополнялись застежками из драгоценных металлов и нередко компоновались с бриллиантами. Любовь к маргаритос сопровождала русских монархов до конца.
«ПОСЛЕДНИЙ ЛЕТОПИСЕЦ»
(Н.М.КАРАМЗИН 1766-1826гг.)
«Восточная мудрость гласит,
что каждый человек
встречает на свете тех, которых
должен был встретить…».
Н.Эйдельман.
История полна событий,
Как папка с ворохом бумаг.
Какой же нужен небожитель,
Чтоб свет внести в кромешный мрак.
Не критик, не обозреватель,
А ум, холодный до костей,
Грядёт историк - прорицатель,
Глашатай древних новостей!
И всё, что скрыто за туманом
К нам возвращается, и мы,
Оглушены высот дурманом,
Смываем вмиг потоки тьмы.
Кто свет в грядущее проносит,
Вотще не требуя наград, -
Писатель, века знаменосец,
Хранитель счастья и утрат.
Его об этом не просили
Санкт-Петербургские чины.
Он сердцем выстрадал Россию
Сынам, представив явью сны.
А сам, достигнув божьей сени,
Стал воплощённой тайной сна,
Чтоб мы прочувствовали гений
Бессмертного Карамзина!